РОДИТЕЛЬСКАЯ ГАЗЕТА
НА КНИЖНОЙ ЛЕСТНИЦЕ

Дмитрий Святополк-Мирский. Поэты и Россия: Статьи. Рецензии. Портреты. Некрологи

– СПб.: Алетейя, 2002. – (Серия «Русское зарубежье»)

Дмитрий Святополк-Мирский и Илья Эренбург – практически ровесники, оба писали о поэтах одного поколения и одной школы. В начале 20-х оба – «красные» эмигранты: один редактировал евразийский журнал, другой печатался в сменовеховском. Обоих тянуло в критическую эссеистику, только с разных сторон: одного – из прозы, другого – из академического литературоведения. Вышедшие в Петербурге две новые книги – это, по сути, полные своды «поэтической критики» Святополк-Мирского и Эренбурга, тщательно откомментированные. В сборниках – статьи разных лет, но ядро каждой из книг – работы начала 20-х годов (в том числе и совсем раритетные вещи).
Князь Святополк-Мирский, не случись революция, мог бы стать в царской России генералом или министром. Отец его возглавлял МВД, да и вообще все предки ревностно служили престолу. Отпрыск старинной фамилии, ведущей начало от Рюриковичей, Дмитрий Петрович до революции получил филологическое, а затем военное образование, служил в царскосельской лейб-гвардии, воевал в германскую и гражданскую. Затем, разочаровавшись в Белом движении, уехал на Запад – в Прагу, затем в Англию. И здесь случилась неожиданная метаморфоза: храбрый деникинский кавалерист в одночасье стал «левым» журналистом и литературным критиком. Примкнул к евразийцам, а позднее вступил и в компартию (британскую), чем немало шокировал стариков-эмигрантов. П.Б.Струве писал о Святополк-Мирском: «Этот неглупый и небездарный человек, с недурным историко-филологическим образованием, стал – на глазах всего честного народа Зарубежья – объедаться большевицкой гнилью и угощать ею других, приплясывая и притопывая». Князя-коммуниста буквально затравили на Западе, и он вернулся на Родину, где стал образцовым советским критиком. Однако в конце 30-х – арест за мифическую связь с английской разведкой, лагерь на Колыме и смерть в 1939-м… В его нынешний сборник вошли в основном работы эмигрантского периода, в том числе статьи из британских журналов 1920–1922 годов (в переводе с английского), совершенно неизвестные российскому читателю. Впервые столь полно публикуются и протоколы допросов критика в НКВД.
В лучших критических работах 20-х годов Святополк-Мирский – чистый эстет, вне политики и литературной «групповщины», лишь изредка прорываются у него евразийские ноты: «Русские – единственная нация, способная создать подлинно универсальную цивилизацию, которая спаяла бы Восток и Запад, как это было впервые осуществлено империей Александра Великого» (статья «Литература в России большевиков» из журнала «The London Mercury»). Солидный филологический «багаж», глубина анализа, претензии на объективизм, благородный стиль, отточенные афоризмы, интерес к религиозным истокам русского искусства, к мистике, фольклору и допетровской старине – вот основные черты этого критика. Он любит систематизировать и теоретизировать, строит концепции (например, об отношениях московской и петербургской поэтических школ), составляет представительные антологии русской поэзии, создает фундаментальный труд об истории отечественной литературы. Он русофил и англофил одновременно, евразиец и западник в одном лице, светлейший князь и советский патриот… Уникальная фигура даже для сумасшедшего послереволюционного времени.