ПОЛИТИКА ОБРАЗОВАНИЯ

Меняем школу на объективные показатели

Приоритеты модернизации становятся все определеннее: учет, контроль, единообразие.
Под видом реформ нас возвращают в систему, где снова нет места интересам учеников и учителей

Государственной думой в первом чтении принят Закон «О государственном стандарте общего образования», в котором содержится ряд статей, в совокупности своей не оставляющих обычным российским школам права на жизнь.

Во-первых, «федеральный компонент государственного стандарта общего образования устанавливает единые и обязательные для всех аккредитованных образовательных учреждений… требования к уровню подготовки выпускников» (ст. 5.2).
Во-вторых, «при неисполнении аккредитованным образовательным учреждением государственного стандарта обучающиеся, их родители (иные законные представители) вправе предъявить соответствующему общеобразовательному учреждению претензии на основании действующего законодательства» (ст. 12.3). То есть любой ученик, получивший «неуд» по итоговой аттестации (или кто-либо из его родителей), вправе подавать на школу в суд.
В-третьих, «учредитель аккредитованного образовательного учреждения, органы местного самоуправления, органы управления образованием, в ведении которых находится данное учреждение, обязаны принять меры по обеспечению реализации в нем государственного стандарта общего образования» (ст. 12.5).
А поскольку никакие «учредители и органы местного самоуправления» не хранят за пазухой педагогического атомного оружия, позволяющего упразднить двоечников как социальный феномен (ну если не прибегать к мерам физического их уничтожения), то становится понятно, что, в-четвертых, при вступлении в силу Закона «О государственном стандарте общего образования» все школы России, которые имеют двоечников и, следовательно, не выполняют стандарт, должны в течение короткого срока лишиться аккредитации. И по логике вещей в скором времени должны быть расформированы.
В эксперименте с единым экзаменом обнаружилось немало мест, где по тем или иным предметам до 60 процентов школьников получили «неуд». Да и областей без двоек что-то не припоминается...
Одновременное введение стандартов, которым невозможно соответствовать, единых экзаменов, которые более или менее гарантированно выявляют это несоответствие, да еще и под аккомпанемент настойчивых требований «учить не знаниям, а компетенциям», – все это чем дальше, тем больше выглядит как блестяще спланированная операция по полному уничтожению всего неэлитарного российского образования.
Тогда действительно, как и обещал президент, оставшимся (гимназическим) учителям несложно будет и зарплату поднять.

Кто заказывал компетенции?
Черты подобного рода модернизации все более наглядны и одиозны: единые стандарты, единые экзамены, единые нормативы, единая двенадцатилетка (пока отложенная), единая концепция каких-нибудь «компетенций», единая жажда загнать в школу шестилеток, единый расчет, при каком числе детей сельская школа обязана превращаться в филиал... При этом пропагандисты модернизации изо всех сил стараются сохранить лицо. «Нет, нет, – успокаивают они нас, – это так, дань государственным и экономическим приличиям; а вот суть дела в переходе со знаниевой парадигмы на компетентностную!»
Вот по критерию компетентностей, «овладение которыми создает базу для успешной социализации», и должны быть стандартизированы российские школы, заявляют подвижники модернизации, далее приводя перечень необходимых компетенций, живо напоминающий всесторонний и гармоничный кодекс строителя коммунизма.
Правда, в проекте уже почти принятого закона ни о каких компетенциях не вспоминают, а стандартизируют все то же «содержание образования» по 12 «предметным областям»
А может, это еще хорошо?
Стандарты «по общему образовательному содержанию тех компетенций, которые создают базу для успешной социализации» представляются куда более неестественными, ибо для «успешной социализации» в разных краях нашей не самой маленькой страны требуются чрезвычайно разные вещи. И если эти неведомые компетенции бодро начнут по неведомым методам проверять тысячи районных инспекторов… Пусть уж лучше к знанию формул органической химии придираются.
Нравится кому-то учить не знаниям, а «социальным компетенциям» – на здоровье. Но при чем здесь все остальные? Хоть один процент населения страны способен понять фразу про «компетенции для успешной социализации»? Или поверить, что, например, «умение учиться, умение брать ответственность за свои действия» – тема для стандартов?
Пока просматривается лишь перспектива того, как к сельской учительнице собираются передовые начальники, дабы в рамках ясной и прогрессивной государственной политики заявить: «Ты тут математику преподаешь, что ли? Да забудь все это, предметное обучение давно устарело, а займись-ка теперь социальными компетенциями».
И те же самые начальники желают оценивать качество школьного обучения на основе тестов единых госэкзаменов по учебным предметам (да чуть ли и не финансирование школы с этим увязывать).
И все это учительница должна принять как руководство к действию?..

Тонкий слой и бравые команды
Чем дальше, тем резче впечатление, что под вывеской «модернизации» складывается традиционный для России союз реакции и революции. Как обычно, вполне находящих общий язык и лишь уточняющих: то ли сначала все взорвать, а потом заморозить, то ли сначала заморозить, а потом взорвать.
Показательно, насколько раздраженно сторонники модернизации реагировали на заявленный полгода назад в статье Анатолия Цирульникова тезис о «сетевом образовании».
Ведь «сетевое образование» действительно модернизации способствовать не может. Оно – безусловная и категорическая альтернатива политике модернизации в «реакционной» ли (стандартно-знаниевой), в «радикальной» ли (стандартно-компетентностной) упаковке.
Особую иронию вызвала тогда подмеченная критиком любовь Анатолия Цирульникова к «вершинам педагогического новаторства» и к «раскопкам педагогических древностей». Когда, мол, речь надо вести «о равнинах массовой школы». Это характерно.
Ведь вершины современных достижений и живые традиции – это те полюса, между которыми только и удерживается напряжение в поле профессиональной культуры.
Педагог, причастный к этому напряжению, избегает и соблазнов убогости, полной подавленности обстоятельствами – и опасностей новационного ажиотажа.
Именно сопричастность «вершинам» и «древностям» дает учителю чувство живых границ возможного и невозможного в своей работе. Границ не только технически-методических, но и этических, и смысловых, и психологических… Она подсказывает меру необходимых ресурсов для тех или иных перемен, намекает на отсутствие вечных педагогических двигателей, на важность сочетания надежды, душевных порывов – и самоиронии, и деловых усилий, и удовольствия от работы.
Эта мера понимания отражает тот тонкий слой педагогической культуры, за счет которого и удерживается нормальная школа. Слой, который весьма медленно приращивается и довольно легко изничтожается.

Волшебные палочки с легким хрустом
Как характерно желание модернизаторов никогда про эту сторону дела вовсе не вспоминать, а апеллировать к «социальному заказу», к родительскому желанию, государственному велению.
Аукается нечто специфически узнаваемое: чего изволите? все возможно! Лишь взмахнем своей концептуальной волшебной палочкой. И равнина массовых школ станет сплошной и равномерной вершиной.
Увы, слишком знакомая палочка.
Пафос стандартов: ребенок должен, учитель обязан…
Пафос модернизации: учитель должен, школа обязана…
– А вы-то что им за это?
– А мы при чем? Это они должны. Требования современности, знаете ли. Надо соответствовать.
За всеми модернизмами четко выглядывает та формула, которую Соловейчик определил как самодостаточный принцип карательной педагогики: «Сказано – сделано, не сделано – наказано. Вот и вся педагогика».
Лучшая часть учительства сегодня на пределе своих возможностей делает то, что способна делать. Менее лучшая часть деморализована и апатична.
А для модернизаторов это лишь некий второстепенный нюанс. Разве концептуально, что учительская зарплата соответствует от силы цене нескольких часов присмотра за учениками?
Впрочем, Министерство юстиции разъяснило, что и этого с учителей спрашивать нельзя: никакие тарифно-квалификационные характеристики относительно педагогов не зарегистрированы, и следовательно, юридически никаких обязанностей у них ни перед кем не существует.
И требовать сегодня от учителей чего-то такого, что хоть как-то не приведет к улучшению их собственной жизни, довольно бессовестно.

Кто для кого искусственный
Под созидание своих новых миров на чужом горбу положено подводить и теоретическую базу.
Впрочем, она традиционна. Вы, мол, там сюсюкаете о чем-то своем, о детском, а мы, люди, причастные к… мы-то знаем, что «образование – это искусственная система, которая проектируется и реализуется при помощи определенных управленческих воздействий, используя необходимые для этого ресурсы».
Звучат подобные тезисы вроде бы назидательно и правдоподобно, но ведь неправда!
В русской истории система школьного образования искусственно, централизованно и относительно всеобъемлюще создавалась всего лишь дважды (если не считать провалившихся и почивших в анекдотах школьных затей Петра I).
Впервые – в начале царствования Александра I (учреждения конца екатерининского правления справедливо считать первым этапом той реформы; впрочем, отдавать ли предпочтение императрице-основоположнице или императору-завершителю – дело вкуса).
Второй раз – при Сталине в первой половине тридцатых, когда многообразная и хаотичная школа двадцатых годов повсеместно превращалась в унифицированную советскую. Результаты вначале были великолепны (пока школе удавалось сочетать и еще дореволюционные традиции, и память о духе поисков двадцатых годов, и новый, мощно поддерживаемый государством порядок и авторитет), а потом полстолетия снижались неуклонно и равномерно.
Оба эти деяния сопровождались огромной государственной волей и сознательным колоссальным вложением сил и средств в школу.
Все прочие реформы в России – и в девятнадцатом, и в двадцатом веке – лишь накладывались на реальное образование – такое, каким оно выросло. Государство могло задавливать, загонять внутрь возникающие тенденции развития школы, могло признавать их и узаконивать, могло изредка их поддерживать. Но никогда не обладало возможностями «искусственно проектировать и реализовывать» в масштабах страны новую систему образования.
Мир образования складывается поколениями. Он миллионами нитей переплетается с окружающей жизнью, с прошлым и будущим. На него можно влиять по очень многим поводам, с очень разных сторон. Но, к счастью, его невозможно взять и расчертить по своему усмотрению. С этим полезно считаться.
Даже бурные и сумбурные реформы начала девяностых свершались никак не за счет государственной воли. А если и от имени центральных ведомств, то исключительно постольку, поскольку их на короткое время захлестнула ворвавшаяся снизу волна педагогических перемен. И показательно, что уровень инновационных усилий региональных и муниципальных руководителей почти всегда соответствует тому, в какой мере та вспышка реальных школьных перемен в том или ином крае повлияла на взгляды и персоны региональных и муниципальных управленцев.
Как раз «мир управленческих воздействий» – тот объект, который должен подвергаться культурной обработке со стороны педагогического мира. А отнюдь не наоборот.

Маневры на два вкуса
Про то, сколь огромна административно-методическая толпа, жаждущая критериев стандартов для учета, контроля и примерного наказания провинившихся, смешно и рассуждать.
«Модернизация» же пришлась очень кстати для «просвещенной» части начальственного общества, имеющей схожие желания, но недовольной убогостью жанра: сличать тексты учебников с ответами учеников. Им приятней внедрять тесты, реструктуризации и компетенции.
К счастью, большинство людей, реально разворачивающих сегодня в образовании серьезные и содержательные проекты, предпочитают вести их, на модернизацию не отвлекаясь, на концепции и госдумы не надеясь, а пытаясь исподволь налаживать равноправное взаимодействие с себе подобными.
В водовороте взаимоисключающих государственных инициатив для людей, включенных в организацию школьного дела, самое время выбирать маневр. Или осторожно отходить от края пропасти, выбирая, на что опереться и в какую поддерживающую связку деловых и человеческих отношений стоит включаться. Или зажмуриться – и в обратном направлении… К зияющим высотам модернизации.