ЦВЕТ ВРЕМЕНИ
О демократии бескорыстного равенства
Выступление Президента Республики Куба
Фиделя Кастро Рус на Открытой трибуне Революции
– акт протеста и осуждения блокады, клеветы и
угроз президента Буша, состоявшийся на площади
Генерал-майора Каликсто Гарсиа, Ольгин, 1 июня 2002
года
Дорогие соотечественники из Ольгина,
Гранмы, Лас-Тунаса и на всей Кубе!
20 мая в Майами господин Буш энергично говорил о
независимости и свободе – не для Пуэрто-Рико, а
для Кубы – и много твердил о демократии – не для
Флориды, а для Кубы. Особый упор господин
президент сделал на защите частной
собственности, словно ее на Кубе и не существует.
Я отдаю себе отчет в том, что годы проходят. Как
далеки те времена, когда человек с теплым голосом
и убедительными интонациями, сидя в кресле на
колесах, говорил от имени президента Соединенных
Штатов и внушал уважение: то был Франклин Делано
Рузвельт. Он не изъяснялся как фанфарон или
драчун; и Соединенные Штаты не были тогда
сегодняшней гегемонистской сверхдержавой.
Эфиопия тогда была оккупирована. Шла кровавая
испанская гражданская война. Китай был захвачен,
и миру угрожала нацистско-фашистская опасность.
Рузвельт – по моему мнению, настоящий
государственный деятель – боролся за то, чтобы
вывести свою страну из опасного изоляционизма.
Я был тогда учеником шестого или седьмого класса.
Мне было лет 12-13. Я родился в деревне, где не было
электричества и куда можно было добраться только
верхом, по дорогам, покрытым грязью и пылью.
Большую часть года я находился в строгом
сегрегационистском интернате в Сантьяго-де-Куба
(я имею в виду сексуальный апартеид, когда
мальчики были на бесконечном расстоянии от
девочек, разведенные по школам, находившимся на
расстоянии световых лет одна от другой), а
короткие каникулы проводил в Биране.
Мы, те, кто обладал привилегиями, более-менее
нормально одевались, обувались и питались. Но нас
окружало море бедности. Не знаю, какого размера
техасское ранчо господина Буша, но помню, что мой
отец хозяйничал на десяти тысячах гектаров
земли. Это было почти что ничего. Нашу семейную
латифундию окружали другие гигантские владения,
от 110409 до 115079 гектаров, – собственность
“Уэст-Индис шугар компани” и “Юнайтед фрут
компани”.
В те времена, когда президент Соединенных Штатов
объявлял о том, что будет выступать, это было все
равно что сказать: будет говорить Бог.
Естественно, ведь оттуда поступало все: красивое,
хорошее, полезное, от бритвенного лезвия до
локомотива, от открытки с изображением статуи
Свободы до ковбойских фильмов, которые так
пленяли детей и взрослых. Кроме того, “оттуда к
нам пришли независимость и свобода”. Это
говорили десяткам тысяч сельскохозяйственных
рабочих и безземельных крестьян на тех
территориях, тем, кто имел работу несколько
месяцев в году, пропалывая и рубя сахарный
тростник. Босые, плохо одетые и голодные, они жили
в страхе перед сельской жандармерией, созданной
интервентами, с винтовками “спрингфилд”, с
длинными и узкими мачете, в техасских шляпах и на
огромных техасских лошадях; эти жандармы со
своей внушительной высоты сеяли панику среди
наших истощенных работников и безжалостно
подавляли их, если замечали какой-либо признак
забастовки или протеста.
На тех огромных пространствах земли, среди
бараков и крытых пальмовыми листьями лачуг,
обедневших селений и сахарных заводов иногда
встречалась крошечная школа на 200-300 детей – без
учебников, с очень скудными школьными
материалами и порой без учителя. Только в
поселках при больших сахарных заводах были
один-два врача, чтобы оказывать медицинскую
помощь, главным образом семьям администраторов и
крупных служащих иностранных сахарных
предприятий.
Зато изобиловали странные личности с
образованием не более трех-четырех классов –
среди массы неграмотных они казались настоящими
учеными, почти всегда они были кумовьями и время
от времени навещали семьи, жившие в сельских
местностях; они занимались делами, связанными с
выборами. Готовили избирательные удостоверения,
обязывали избирателей голосовать. То были
“политические сержанты”. Крестьянин не
продавал своего голоса, а помогал “своему
другу”. У кого было больше денег и кто мог
нанимать больше “политических сержантов”, тот,
за отдельными исключениями, был верным
победителем на выборах на национальные
законодательные посты и другие выборные
должности, которые могли быть муниципального или
провинциального масштаба. Когда на некоторых из
этих выборов решался вопрос о смене президента
(но, конечно, не политической или социальной
системы, об этом и подумать было нельзя!) и
возникал конфликт интересов, сельская
жандармерия решала, кто будет править.
Огромное большинство населения было неграмотно
или полуграмотно; оно зависело от жалкой работы,
которую должен был предоставить хозяин или
политический деятель. Для гражданина не было
никакого выбора, у него не было даже минимума
необходимых знаний, чтобы судить о все более
сложных проблемах общества и мира.
Единственное право собственности, какое знала
почти вся Куба до 1959 года, было право крупных
иностранных предприятий и их союзников из
национальной олигархии быть хозяевами огромных
пространств земли, природных ресурсов страны и
владеть большими заводами, сферой жизненно
важных услуг, банками, складами, портами,
больницами и частными школами, в которых
давалось хорошее образование крохотному
привилегированному меньшинству населения.
По воле случая мне выпала честь родиться именно
здесь, на нынешней территории этой провинции, и
хотя это место находится на расстоянии 54
километров по прямой от этой площади,
воспоминание о нем очень близко, всего в десяти
миллиметрах или десяти секундах в моей памяти.
В тех громадных латифундиях, где выращивали
сахарный тростник, я видел лишь десятки тысяч
безземельных крестьян или тех, кто обрабатывал
участки, не имея на них никаких прав, кому
постоянно угрожали и кого сгоняли с земли
всадники на техасских лошадях или кто в лучшем
случае платил кабальную арендную плату. В
городах я видел очень мало тех, кто жил в
собственных домах, и квартирная плата, которую
приходилось платить, была очень высока. Я не
видел ни больниц, ни школ для народа, не видел
армии врачей и учителей; повсюду была только
нищета, несправедливость и отчаяние. У народа
конфисковали и отняли всю собственность.
Надо было вернуться в заросли. Надо было порвать
цепи. Надо было совершить глубокую революцию.
Надо было быть готовыми победить или умереть. И
мы это сделали.
Социалистическая революция создала больше
собственников, чем их создал капитализм на Кубе
на протяжении веков. Сотни тысяч крестьянских
семей являются сегодня хозяевами своих земель,
за которые не платят даже налогов. Другие сотни
тысяч получили земли в бесплатное пользование и
эксплуатируют их в индивидуальном порядке или
кооперативно и являются собственниками
сельскохозяйственных машин, мастерских, скота и
другого имущества. Самое важное: революция
превратила кубинский народ во владельца
собственной страны. Что она искоренила – так это
собственность на главные средства производства,
финансовые учреждения и другие жизненно важные
услуги, находившиеся в руках грабителей и
эксплуататоров народа, которые обогащались за
счет пота трудящихся, или предназначавшиеся для
исключительного пользования привилегированных
кругов и богачей, и туда не пускали бедняков и
негров.
Ностальгию по собственности, которую может
испытывать глава имперского правительства,
можно утолить тем, что кроме крестьян миллионы
семей в городах являются сегодня хозяевами
жилищ, где проживают, за которые также не платят
даже налогов.
В силу исторической необходимости преодолеть
унаследованную отсталость Куба делит с
иностранными предприятиями те виды продукции, к
которым не имела бы доступа с собственными
технологиями и фондами, но ни одно международное
финансовое учреждение или иностранный частный
капитал не определяют нашу судьбу.
Ни единого цента не попадет в карманы Кастро и
его сторонников. Ни один высокий кубинский
революционный руководитель не имеет ни единого
доллара в каком бы то ни было банке, ни личных
счетов в валюте внутри Кубы или за ее пределами,
ни подставных лиц, которые имели бы их на свое
имя. Ни одного нельзя подкупить. Это очень хорошо
знают сотни иностранных предприятий,
занимающихся бизнесом на Кубе. Ни один из них не
является миллионером, подобно господину
президенту Соединенных Штатов, чье месячное
жалованье почти вдвое превышает жалованье всех
членов Государственного совета и Совета
министров Кубы за год. Ни одного нельзя включить
в длинный список многих неолиберальных друзей
господина Буша в Латинской Америке –
олимпийских чемпионов по расхищению и воровству
(и даже те немногие из них, кто не ворует из
общественных фондов и государственных налогов,
крадут прибавочную стоимость у бедных и голодных
и убивают ежегодно сотни тысяч
латиноамериканских детей, которые могли бы
спастись). Вот система, которую господин Буш
хочет навязать Кубе в качестве модели. Так пусть
он не жалуется потом на наши резкие ответы.
Велико дело Кубинской революции во всей стране и
очень велико в любимом и героическом восточном
регионе, который когда-то был самым бедным и
отсталым. Три из пяти восточных провинций,
которые направили на этот исторический акт
протеста более 400 тысяч боевых и полных
энтузиазма граждан – Ольгин, Гранма и Лас-Тунас,
– достигли за короткие годы социальных и
человеческих успехов, не имеющих равных в мире.
Вот некоторые данные о том, что было здесь до
революции и что стало после ее победы.
Детская смертность: раньше – более 100 на каждую
тысячу родившихся живыми; сейчас – 5,9, намного
ниже, чем в Соединенных Штатах.
Продолжительность жизни: раньше – 57 лет; сейчас
– 76.
Медицинские учреждения: раньше – 46; сейчас – 4006.
Высшие учебные заведения: раньше – ни одного;
сейчас – 12.
Не умели читать и писать: раньше – 40,3 процента;
сейчас – 0,2 процента.
В этих трех провинциях имеется 62 музея, 68 домов
культуры, 21 художественная галерея и 72
библиотеки.
Всем кубинским детям, независимо от доходов их
родителей и цвета кожи, обеспечено медицинское
обслуживание высокого и все повышающегося
качества с рождения до конца их жизни, а также
образование, начиная с дошкольного вплоть до
того, как они станут докторами наук, причем они не
должны платить за это ни единого сентаво.
По упомянутым показателям и возможностям ни одна
страна Латинской Америки и отдаленно не
приближается к Кубе, и на нашей родине нет ни
единого ребенка, который просил бы милостыню на
улицах или работал, чтобы жить, не будучи в
состоянии ходить в школу; здесь также нет
наркотиков, которые отравляют и убивают
подростков и молодежь.
Это не тирания, как это называет господин Буш. Это
справедливость, реальное равенство между людьми,
знания и всеобщая культура, без которой нет, не
может быть и не будет подлинной независимости,
свободы и демократии нигде на земле.
Постыдился бы господин Буш называть общества,
где царит коррупция, неравенство и
несправедливость, взращенные неолиберальной
моделью, как примеры независимости, свободы и
демократии!
Для господина Буша демократия – только та, где
деньги решают все и где все решают те, кто может
заплатить на ужине 25 тысяч долларов, и это
оскорбление для миллиардов людей, живущих в
бедном, голодном и отсталом мире.
Не будьте глупцом, господин Буш. Уважайте ум
людей, способных думать.
Преступная блокада, которую вы обещаете
ужесточить, умножает честь и славу нашего народа,
о который разобьются ваши планы, полные духа
геноцида.
Соотечественники, перед лицом опасностей и угроз
– да здравствует сегодня более чем когда бы то ни
было Социалистическая революция!
Родина или смерть!
Мы победим!
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|