КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
СТРАННЫЕ ДАТЫ

«Полтора кота»

Этюды Андрея Хржановского

Странный юбилей отмечали в Санкт-Петербурге 4 июня: 30 лет назад уехал отсюда в эмиграцию поэт Иосиф Бродский. Уехал из родного города, который тогда назывался Ленинградом, но для него был Петрополем, сумрачным севером поэтического рая. Он хотел быть похороненным в этой Северной Венеции. Но прах поэта приняла южная, настоящая Венеция, город же, переставший называться Ленинградом, начинает постепенно возвращать своих поэтов, возвращать им свои долги. Вот и сейчас, в день, когда началась эмиграция Бродского, «Альфа-банк» в рамках своей культурной программы, посвященной памяти поэта, устроил в Санкт-Петербурге его творческий вечер. Не-
обычным и драгоценным гвоздем этой программы явилось решение «Альфа-банка» выкупить квартиру родителей Бродского, его родной дом для того, чтобы устроить в нем музей.
В мире много прекрасных музеев и мемориальных домов и квартир. Но очень мало «живых» музеев, таких, где ушедший хозяин словно продолжает участвовать в литературной или артистической жизни. Музей Пушкина на Мойке, Музей Эйзенштейна на Смоленской, квартира Мейерхольда в Брюсовом переулке – живая часть современной культуры. Тихая эта жизнь имеет власть благотворно влиять на общество. И питерский вечер памяти в некоторой степени инспирирован, наверное, тем, что незадолго до него происходило в доме Мейерхольда.
Дождь на Масленицу – редкое явление в Москве. Дождь шумел за окнами квартиры Мейерхольда, где происходило действо, ради которого в общем-то и нужны музеи и библиотеки: известный кинорежиссер Андрей Хржановский показывал видеопроект нового фильма. То, что можно предложить покупателю – телевизионному каналу, а до того – продюсеру. Снятый фрагментарно, но так, чтобы создавался образ будущего фильма. Получился, впрочем, вовсе не черновик картины, а ее пролог.
Зрителями были работники и завсегдатаи музея, друзья режиссера и его героя. Поэт Иосиф Бродский, еще в его юности замеченный самой Анной Ахматовой, переводчик английских, американских и грузинских поэтов, судимый и осужденный за тунеядство в родном Ленинграде, эмигрант и лауреат Нобелевской премии в области литературы 1987 года, англоязычный профессор русской литературы, нашел последнее упокоение в Венеции – на узкой полоске земли меж водой и водой. Но началась новая жизнь его поэзии, не очень быстро и почти незаметно, как капли росы, проникающей в почву его родного языка.
То, что мы видели в Музее Мейерхольда, ничего общего не имеет с биографическим фильмом. Это обаятельное зрелище с трудом поддается жанровой и даже родовой классификации. Соединение документального кино и художественной фотографии, продолженной и развитой в движущемся рисунке, смонтированном, вернее, вмонтированном в киноизображение. Для Андрея Хржановского не впервой соединять кино и рисованную мультипликацию в попытке приблизить зрителя к непостижимому существу – поэту, живущему одновременно в двух мирах, принадлежащему двум временам: “сегодня” и “всегда”. Приемы похожи, но различны способы их применения.
И в результате – совершенно различны фильмы. В пушкинской серии Андрея Хржановского Пушкин рассказывает о себе сам. А здесь Бродский переходит от первого лица к третьему, исчезает, перевоплощается, возникает, и снова прячется, и все время путает следы, как кошка. “Изящный” – таким неожиданным словом определили когда-то поэта тбилисские собратья по перу. Не предполагая, что Андрей Хржановский увидит, а потому и представит его в образе кота: непредсказуемого, часто взъерошенного и аррогантного, но всегда изящного.
Поэт Иосиф Бродский – культурное явление, чистый продукт культуры. Поэзия и кино, театр и архитектура, тонкости человеческих взаимоотношений – строительный материал его творчества. Более того, как это уже не раз бывало в истории искусства и часто – в конце столетия, творчество и изучение этого процесса, попытка постижения чужой поэзии и художественного языка способствуют рождению культурного феномена Пушкина-редактора и Эйзенштейна-теоретика. И культуролога Иосифа Бродского.
«Петр I в некотором роде добился своего: город стал гаванью, и не только физической. Метафизической тоже. Нет другого места в России, где бы воображение отрывалось с такой легкостью от действительности: русская литература возникла с появлением Петербурга». («Путеводитель по переименованному городу». И.Бродский. Меньше единицы. Избранные эссе.)
Вызванные поэзией Бродского образы, воздух и улицы Питера – как его называть здесь? – ведь Бродский никогда не жил в Санкт-Петербурге, но и не город Ленина – его родина, его исток. Недаром кот, герой фильма, вовсе не уличный и даже не дворовый ленинградский хулиган. Это домашний шалун, избалованный вниманием близких и обласканный всемирной литературой персонаж, в котором неленивый глаз угадывает и гофмановского Мура, и чапековского “биографа”, и много раз запечатленного вместе с хозяином на фотографиях собственного кота Иосифа Бродского. И дом поэта – это квартира, где он жил вместе с родителями, вид из окна и с балкона, кусочек мира, достаточно просторный, однако чтобы для его отражения понадобилось широкое зеркало Невы.
Чудесная созидательная избыточность родительской любви, сосредоточенной на нем, словно в оправдание его имени, идущему от Иосифа, любимого сына Иакова, проданного завистливыми братьями на чужбину и там ставшего Иосифом Прекрасным, Иосифом – толкователем снов, – оазис прямо посреди пустыни, специальное гнездо для вскармливания поэта, многолетняя ежедневная нежная шлифовка линз и призм, сквозь которые заискрится мир, открываемый им вокруг и внутри себя.
Андрей Хржановский должен иметь возможность снять следующий – большой – фильм о Бродском. Ведь он уже нашел золотой ключик к внутреннему миру поэта и чуть приоткрыл зрителю дверь в своем маленьком шедевре со смешным названием «Полтора кота. Этюды к фильму по мотивам произведений Иосифа Бродского».