ЗАБЫТЫЕ ДЕТИ

Астрономические цифры скромных подсчетов

Кому выгоден миф об армии брошенных детей?

Когда несчастий и жертв становится слишком много, никто не кидается подсчитывать их с точностью до единицы, наоборот, в зависимости от конъюнктуры, то бессовестно преуменьшает, то безбожно преувеличивает. Кто это делает? И заинтересованные властные структуры, и партийные функционеры, а также граждане, которые некритично все это слушают.
Сколько сейчас в России вообще детей, похоже, неизвестно. Называют цифру 50 миллионов, хотя чаще озвучивается другая – 33 миллиона.
А сколько среди них сирот? Настоящих и мнимых, так называемых социальных? Беспризорных, уличных, бессемейных – как только этих несчастных детей не кличут. Их точного количества явно никто не знает, но все подсчеты почему-то четко ориентируются на принцип “чем больше, тем лучше”. Почему? Может быть, те, кто настаивает на колоссальных цифрах от 2,5 до 5 миллионов, полагают, что обывателя нужно напугать покошмарнее, тогда общество осознает проблему? Но вранье до добра не доводит. Если обыватель простодушно верит и ахает, он вместе с тем неизбежно приходит к убеждению, что с пятью миллионами беспризорных при тридцати миллионах детского населения общество вполне может существовать. Причем неплохо. А если обыватель подумает и трезво скажет себе, что все эти пять миллионов беспризорных – конъюнктурное вранье, то он вообще станет отмахиваться от проблемы, не веря в более объективные цифры. Хотя и один-единственный беспризорный, бессемейный, бездомный ребенок – уже трагедия, требующая немедленного вмешательства.
Как может разумный человек повторять с экрана телевизора бредовые цифры: “У нас, по самым скромным подсчетам, четыре-пять миллионов беспризорных”. Давайте перестанем морочить себе голову и просто посчитаем. Поскольку те, кто это утверждает, сами признают, что уличный ребенок до девяти лет – редчайшее исключение, то половину детского населения отнимаем. Остаются пятнадцать миллионов. По бредовой логике получается, что у нас каждый третий подросток – беспризорник. Интересно, а кто же тогда живет дома и в школу ходит?
Постоянно мелькает еще одна умопомрачительная цифра: у нас в стране, оказывается, сегодня два миллиона неграмотных детей. Эту цифру называет начальник управления правового обеспечения Министерства образования РФ. А если подумать здраво и произвести небольшие подсчеты? От дошкольников и учеников первого класса мы не собираемся требовать грамотности – умения свободно читать, писать и считать. То есть речь не о малышах – тогда ведь пришлось бы говорить не о двух миллионах, а о гораздо большем количестве. Значит, два миллиона неграмотных приходится на старшую половину детского населения, на пятнадцать миллионов. Получается, что у нас чуть ли не каждый седьмой тинейджер – неграмотный. Вздор! А говорится с высоких трибун. Вам хоть один неграмотный подросток попадался? Если вы не социальный педагог, работающий с детьми-беженцами, повстречать такого – фантастическое везение. Потому что, если бы каждый седьмой подросток был неграмотным, любой из нас постоянно сталкивался бы с ребятами, которые ни адрес прочесть не могут, ни деньги сосчитать, ни записку нацарапать.
А ведь дети, которые не имели возможности учиться и действительно остаются неграмотными, не окончив даже начальной школы, у нас есть. Сколько их? Наверное, их количество невелико. Но что значит невелико и по сравнению с чем? С немыслимыми двумя миллионами, конечно. По сути, понятия “мало” или “много” тут неприменимы: ведь каждая такая судьба – трагедия. А “два миллиона” – бессмысленная страшилка, которая лишь уводит от проблемы.