НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Защищает только свобода

Сегодня главной угрозой детству становятся наш взрослый технологический мир и его индустрия потребления

Двадцать первое столетие только началось, но уже сейчас можно полагать, что человек не выдерживает испытания прогрессом и взрослые не способны защитить детей от жестоких ударов той новой реальности, которую они невольно создали.
Перед школой и учителями возникла пока неразрешимая задача – научить ребенка защищаться от цивилизационного прессинга, от информационной, техногенной, идеологической агрессии. Испытанные и ставшие такими привычными средства защиты уже не срабатывают.
Жертв этой агрессии становится все больше.
А что же школа? Проиграла и готова к капитуляции?

Надежды на смену вех не оправдались

Мы так ждали пришествия XXI века, считая, что приход нового измерения принесет и новую школьную жизнь! Накануне, в середине 80-х и в 90-х годах, ожидания и надежды на перемены были связаны со школой XXI века. И все проекты, новые концепции и планы обновления образования должны были обязательно осуществиться в новом веке. Мы верили, что и понятие детства наполнится новым смыслом...
Казалось абсолютно невозможным, просто недопустимым, что в новом веке детство останется прежним – таким же беззащитным и уязвимым, каким оно было раньше.
После ужасных жертв, которые человечество принесло в ХХ веке, после Первой мировой войны, казалось, люди обрели опыт, который заставит их защищать детей. И действительно, затем произошло медленное формирование (в Европе и Америке) государственной системы поддержки детства – например, становление обязательного школьного образования – и возникла надежда на то, что цивилизация может обеспечить детству хотя бы покой.
Но Вторая мировая война перечеркнула эти надежды, и снова полилась детская кровь, и понадобилось полвека, чтобы государства смогли вернуться к обсуждению детства как одной из основных проблем.
Возникли международные и правительственные организации и довольно крупные фонды, проблема детства приобрела характер политический и экономический. Государства как бы соревнуются между собой – у кого детство защищеннее. Америка и Западная Европа могут позволить себе длительные сроки школьного обучения, богатым странам по карману содержать в школе и 18–19-летних юношей и девушек, там существует огромная сеть программ поддержки детства – от финансирования обучения малоимущих до развития спорта, увлечения музыкой, особенно поддержки инвалидов и детей с проблемами.
Казалось бы, западная цивилизация показывает всем остальным эффективные примеры общественной поддержки детства.
И все же, и все же – не проходит и месяца, чтобы из самых благополучных мест не пришла информация о том, что школьник застрелил своих товарищей, или маньяк ворвался в школу, или прогремел взрыв, жертвой которого стали дети.
Испытание цивилизацией, технические прорывы, научные достижения, помноженные на противоречия мира взрослых, оказываются мощнее, чем слабые попытки правительств и школ защитить детство.
Уже не злой умысел отдельных жестокосердных негодяев, описанных Чарлзом Диккенсом или Достоевским, заставляющих детей тяжко трудиться и страдать от издевательств и побоев, а индустрия новой цивилизации заставляет целые поколения детей жить по правилам захватывающего насилия и увлекательной жестокости.
Мир добра и ненасилия самим детям в XXI веке кажется непривлекательным и скучным, а учителя – безнадежно отсталыми ископаемыми, хранителями устаревших идей и идеалов, которые выглядят смешно и нелепо по сравнению с последними образцами.
Как будто на экране вселенского компьютера высветилась надпись: «Программа гуманизма совершила недопустимую ошибку и будет закрыта. В случае повторения ошибки обратитесь к разработчикам».
И экран гаснет…

Браконьеры детства

19-летний юноша, который застрелил своих товарищей и учителей в гимназии имени Гуттенберга в Эрфурте, по свидетельству многих, увлекался компьютерными играми и постепенно стал жить по их законам.
Подросток, убивший в конце мая в Красноярске мать и старшего брата топором, сделал все это по сценарию того фильма ужасов, который он смотрел, по свидетельству своих товарищей, раз 50. Журналисты утверждают, что отдельные фразы из фильма он аккуратно записывал в блокнот. Учился?..
Мы становимся безучастными свидетелями того, как сознание детей делается жертвой беспощадных машинных форм насилия и развращения. Ужас и боль превращаются в увлечение и страсть. Они становятся мотивом и потребностью. И никакие уговоры добропорядочных учительниц, никакое морализаторство родителей не могут стать тормозом для страстного желания наших детей самореализоваться, осуществить свою потребность – стать частью этой высокотехнологичной, современной, сверхчеловечной цивилизации.
Индустрия потребностей стала суперэффективной образовательной системой, но в отличие от формальных образовательных институтов эта индустрия в высшей степени притягательна и захватывает ребенка всего без остатка.
По аналогии с массовой культурой, если понимать под ней упрощенные образцы искусства, которые не требуют для своего восприятия никакой душевной работы, я бы ввел понятие массовая цивилизация – упрощенные образцы научно-технических достижений, которые безраздельно принадлежат подросткам, потому что без всякого труда включают их в мир технического прогресса.
Элементарный алгоритм примитивных действий позволяет ребенку стать наравне с нобелевским лауреатом, на основе открытий которого создан и используется компьютерный диск. Не имея ни малейшего представления об открытиях Гейзенберга или Шредингера, о соотношении неопределенностей в уравнениях квантовой механики, подросток тем не менее может легко и бездумно стать частью той цивилизации, которая на этих достижениях человеческой мысли построена.
Но эта сверхсовременная цивилизация привлекает его самыми древними простейшими и низменными мотивами и потребностями. Подчинить себе, властвовать, иметь, убить… Можно стать Наполеоном за несколько минут, и для этого вовсе не нужно не только брать Тулон, не нужно даже убивать процентщицу, не нужно вообще иметь дело с живыми людьми. Достаточно сесть в интернет-кафе за столик, взять банку пива и быстро-быстро манипулировать кнопками на кей-борде или ловко орудовать джойстиком. И все – ты Наполеон. Ты сильнее всех. Ты – на вершине.
Жаль только, что никто, кроме тебя и глупой машины, об этом не знает. А так хочется…
Драма учителя или папы с мамой состоит в том, что, для того чтобы стать в глазах ребенка не менее авторитетными, нежели эти плоды «массовой цивилизации», им нужно быть наравне с Гейзенбергом или Шредингером. Педагогика, если она еще не умерла в момент ухода ребенка из школы в интернет-кафе, может защитить своих учеников только пользуясь открытиями, равноценными тем, на которых строится эта самая «массовая цивилизация».
Это, кстати говоря, понимал великий педагог Антон Макаренко, у которого дети, воры и убийцы, были вовлечены в супертехнологичное производство того времени. Макаренко сделал это гениальное открытие, своего рода «квантовую педагогику», соединив потребность подростка стать частью нового мира и необходимость возвращения этого подростка в нормальную человеческую жизнь. Сегодня можно сколько угодно спорить о том, был или не был Макаренко истинным гуманистом, – это вопрос терминологии, с моей точки зрения, но то, что ему удалось в глазах детей встать наравне с титанами современной цивилизации, – безусловно.

Защита свободой

Если относиться к защите детства не конъюнктурно, не по-чиновничьи, не для мероприятий, то основной проблемой этой защиты является вопрос современных способов удержания детей в образовании. Не в учреждении, а в институте действительно цивилизованного влияния на детство. Сегодня мы проигрываем «массовой цивилизации» в первую очередь тем, что школа-учреждение построена на искоренении свободы, а “массовая цивилизация” с ее фильмами и компьютерными играми предлагает очень правдоподобную иллюзию… не просто свободы, а тотальной вседозволенности. Ну кто же из детей откажется?
Ну какой нормальный ребенок вместо манящей свободы выберет казарму с навязчивой дидактикой наперевес?
Симон Соловейчик утверждал, что воспитание может строиться исключительно на свободе ребенка.
И для меня защита свободой от насилия «массовой цивилизации» – единственно возможная эффективная защита.
А отстраивание еще более мощных бастионов несвободы ребенка – будь то законы о стандартизации, или жесткий регламент школьной жизни, или суровая милитаризация, или навязчивый императив религиозности, – все это как раз и вынуждает ребенка выбирать свободу.
Двигаясь в этом направлении, мы добьемся только одного – массовой эмиграции детей из школы в другие – неформальные, но очень эффективные институты образования.
…XXI век оказался новой угрозой детству, гораздо более мощной и беспощадной, чем все предыдущие. И надо честно признаться, что к защите ребенка от этой угрозы мы оказались не готовы.
Начинается век беззащитного детства?