ТЕОРЕМА СОЦИУМА

Одежда как высказывание

“Сложные прически, украшенные
золотыми сетками и диадемами,
носили главным образом гетеры.
Почтенные матери знатных семейств...
придерживались древних обычаев:
внешний облик их отличался
сдержанностью и скромностью”.

М.Н.Мерцалова,
кандидат искусствоведения.
“Костюм разных времен и народов”

Веками одежда говорила о принадлежности ее владельца к определенной социальной группе и только в наше время может рассказать об индивидуальных предпочтениях человека, подчеркивая образ, который он хочет предъявить окружающим.

Одежда есть семиотическая система, или язык. Практически она существует не иначе как речь, причем такая, которая предшествует тому, как человек заговорит на самом деле. Решение о том, как кто и кто мы будем взаимодействовать, принимается до начала разговора, поскольку в нем уже должно быть что-то соответствующее именно данному типу общения. Чтобы принять такое решение, необходимы определенные ориентиры. Костюм наряду с визитной карточкой или третьим лицом, которое должно представить друг другу собеседников, относится именно к этой области – области социальных ориентиров общения.
Коль скоро костюмирование есть речь – каково содержание таких высказываний (о чем, собственно, речь?) и кому они адресованы?
Гаген-Торн определил костюм как паспорт человека. Отдельные элементы костюма указывают на пол, возраст, профессию, звание, имущественное положение и так далее.
Приведем несколько примеров “речевой деятельности” на языке костюма. На балы, устраиваемые царской фамилией в начале ХIХ века, принято было приходить в мундире и при шпаге. Шпагу полагалось отстегивать с момента начала танцев. Но некоторые молодые люди не делали этого вовсе.
Столичный мужчина в 50–60-х годах ХIХ века, весьма и весьма следящий за своей внешностью, никогда не надевал костюм с иголочки. Перед тем как показаться в новой одежде, с ней проделывали ряд процедур: подпарывали рукав или лацкан, слегка мяли и пр.
В восьмидесятых годах прошлого столетия разработанная одним из французских модельеров коллекция одежды в стиле мадам Помпадур (благожелательно принятая в Европе) провалилась на показе в США, ибо наносила урон идеологии равных социальных прав мужчин и женщин.
Способ одевания, оказывается, явно связан с системой ценностей человека, группы или социума. Именно с этой точки зрения могут быть интерпретированы приведенные примеры. Не отстегивая шпаги, молодой человек демонстрировал тем самым, что его внутренняя жизнь выше банальных ухаживательных забот. Мужчина середины позапрошлого века показывал, что материальная, суетная сторона бытия недостойна его внимания. Американскую общественность возмутил предложенный идеал женщины – женщины, созданной для услады.
Итак, с одной стороны, в этой сфере коммуникации явно присутствует осознанное намерение. Выбирая ту или иную одежду, человек определенным образом высказывается о себе. Именно в таком виде он предлагает себя воспринимать. Наличие осознанного намерения, казалось бы, предполагает возможность свободного выбора.
С другой стороны, эта система в отличие от всех других систем коммуникации абсолютно принудительна: любой человек вынужден высказаться по поводу ценностей, поскольку вынужден нечто выбрать. Смолчать здесь невозможно.
Коль скоро высказывание на языке костюма неизбежно, неизбежной становится и необходимость “ответить за свои слова”. Не случайно инвектива в адрес костюма точно так же служит последним аргументом в споре, как и высказывание относительно внешности или свойств. Практически всегда критика, направленная на внешний вид и костюм, имеет в качестве основного мотива неприятие базовых установок человека – религиозных, социальных, культурных и прочих.
Изменение формы платья прямо связывается с изменением ценностных установок. Показательна и устаревшая теперь негативная характеристика, прямо ведущая от костюма к статусу: “Еще и шляпу надел...”
Итак, костюм представляет собой высказывание человека по поводу своих идеалов. Тематика высказываний – статусы и ценности. Одежда – предметный носитель этих смыслов и вместе с тем способ манипуляций с ними.
Русский костюм до конца ХVII века в его нормативно-праздничном варианте был единым в своем строении вне зависимости от сословия. Могли варьироваться качество и выбор материала, структура же костюма зависела от территории, пола и возраста, но не от имущественной ситуации. Очевидно, что в традиционной культуре, одеваясь, человек свидетельствовал о себе перед Богом и перед людьми. Одежда делилась на праздничную – для церкви и выхода на люди – и будничную. Семиотически проработанной была именно праздничная одежда, в особенности предназначенная для участия в церковных обрядах. Праздничные ритуальные костюмы передавались по наследству – и не только из-за их материальной ценности, как это стали объяснять на излете традиции.
Высказывание на языке костюма в таком случае есть личное свидетельство перед Богом и людьми об исполнении канона.
Внимание к каждой детали одежды предполагало соотнесенность ее с определенным и, что важно, известным обществу набором значений. Изменение детали одежды означало существенное изменение в характеристике ее носителя. Этим можно объяснить то удивительное обстоятельство, что на фоне полного отсутствия психологического описания персонажа в традиционном фольклоре и шаблонного описания его внешности песенные фольклорные жанры исключительно внимательны к описанию одежд.
Этнографические описания 10–20-х годов ХХ столетия фиксируют сохранность такой жесткой связи между деталью одежды и ее социальным смыслом. В одной из деревень Калужской области даже свадьбу отложили из-за того, что у невесты вовремя не оказалось головного убора замужней женщины. В другой деревне все сторонились женщины, взятой замуж из другого района и по тем обычаям носившей сарафан, тогда как в этой носили паневы.
Изменение облика, переодевание в волшебной сказке оказываются акцией, которой герой по собственной инициативе обнаруживает свою “героичность”, и одна из характеристик ее – способность к социальной мобильности, к самостоятельному движению в системе статусов. Но вместе с тем “маскирование” – ряжение (одевание “не в себя”) переживалось как дело сомнительное, опасное, влияющее на природу человека.
Возможность не санкционированного обществом, не закрепленного ритуалом выбора (или перемены) одежды первоначально обсуждается как проявление характеристик личности. Эти темы в России впервые начинают обсуждать во второй половине ХVIII века, и не с точки зрения эстетики, но исключительно в контексте проблем морали. Выбор одежды журнал “Полезное с приятным” (1769 год), например, рассматривает как нравственный выбор, выбор цели. Идея свободы в выборе костюма вызревает в недрах свободы в определении себя.
Коль скоро избранный костюм – это идеальный образ моего “я”, он зависит от того, кому я этот образ адресую: “я” для Бога, “я” для себя или “я” для других.
Моду в этом отношении можно рассматривать не как историю вкусов, но как историю о том, какими люди хотят видеть себя в чужих глазах. В конечном итоге это история о том, в каких сюжетах мы живем.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"