ШКОЛЬНЫЙ ПОЛУОСТРОВ

Образовательная навигация:
чукотский вариант

Власти Чукотки совершили почти несбыточное: разрешили учителям работать по самым необычным, самым смелым и оригинальным педагогическим системам самыми необычными методами

Экзотика экстремального Севера

Анадырские пятиэтажки без балкончиков и на сваях стоят по обе стороны главной улицы Отке, словно избушки на курьих ножках. Чтобы войти в подъезд, надо сначала подняться по прорубленным в ледяном снегу ступенькам, потом – на крылечко на высоту свай, а уж затем открыть дверь – одну, за ней вторую. Мужчины здесь пропускают вперед детей и женщин не из вежливости, а чтобы они быстрее оказались в тепле.
Почти все здания покрашены в розовый, голубой и белый цвета. Видимо, архитектор здесь неисправимый романтик, ведь именно голубой и розовый – цвета рассвета. Чукотка упорно трудится, пока в ЦРС (центральных районах страны) еще спят. В 9 часов вечера в окружном управлении образования так и говорят: «Через час Москва проснется, пойдут телефонные звонки».
Чукотскую землю населяют суровые, смелые люди. Очень разные: чукчи, эвены, эскимосы, русские, украинцы. Богатые и почти нищие; экстремалы-романтики, приехавшие за длинным рублем, и коренные жители – так называемые малые народы Севера, на глазах всего лишь трех поколений растерявшие собственный язык, культуру, веками сложившуюся национальную самобытность. Куда они движутся – к цивилизации или к своим корням, идут вперед или возвращаются в глубь веков? А может, беспомощно топчутся на месте? Сегодня, в начале ХХI века, здесь не кажется нелепым вопрос: так ли уж необходимо оленеводу среднее образование? Отвечают: скорее нет, потому что цивилизованному молодому человеку, окончившему школу (не говоря об университете), почти невозможно комфортно жить в тундре, в условиях, прямо скажем, каменного века.

В местной газете я прочла признание зоотехника Амгуэмского оленеводческого хозяйства Александра Тнены. «С четвертого класса нас, школьников, брали на летовку – так называлась летняя трудовая четверть. Мы, мальчишки, любили ходить в стадо, считали себя чуть ли не всамделишными оленеводами. Только потом я понял: это было больше развлечением. Настоящую работу пастуха довелось в полной мере испытать только после школы. Старики сразу стали спрашивать как со взрослого. Они могли днями и месяцами в стаде жить, на дожде и в пургу, а меня угнетал холод, тяжелые физические нагрузки, порой непонимание, что именно требуется. У вчерашнего школьника и у старых тундровиков оказались разные жизненные ценности. Мы даже мыслили на разных языках. Меня убивал первобытный уклад жизни оленеводов. Над нами самолеты летают, а мы… Полноценным пастухом можно стать лишь после двадцати лет работы в бригаде. Есть правило трех поколений, когда в семье постоянно живут и дети, и родители, и дедушки с бабушками. При таком раскладе можно говорить о преемственности, о сохранении культуры. И дед, умудренный жизненным опытом, будет лучшим учителем для внука. Лучшим даже, чем отец. Именно внуки рядом с дедами в чукотской яранге гарантируют продолжение рода, сохранение национальной самобытности…»
Когда видишь этих коренастых людей с массивной мускулатурой, круглыми лицами и узким разрезом глаз, начинаешь понимать, что для них пасти оленей – значит жить со смыслом, в согласии с природой, иметь право на свою землю. Рядом с оленем они чувствуют себя людьми древней культуры с совершенно иным пониманием всего живого, космоса и самих себя. Разве могут помочь им в жизни любые, самые современные и самые инновационные школьные программы и учебники? Скорее наоборот.
К сожалению, чукотские дети, у которых сейчас есть возможность поехать за тысячи километров на запад и на юг, не могут выбраться в тундру. А если выбрались, прижились и не хотят уезжать из родной яранги, не имеют на это права. Закон «Об образовании» не дозволяет учиться по-своему – от деда к внуку. Рассказывают, в прошлом году двое мальчишек попробовали спрятаться от вертолета, который прилетел забирать их в школу, да не вышло – в городе их не научили выживать в тундре. Окончилось все трагически.
Вопрос о том, зачем стремиться молодому человеку в тундру, – это вопрос духовного перепутья. Пойдут молодые в тундру, чтобы вслед за дедами и прадедами пасти стада оленей, охотиться на морского зверя, или станут выполнять там принципиально другую работу: прокладывать туристические маршруты, обслуживать туристические базы и охотничьи тропы, будут добывать в тундре нефть? От ответа на этот вопрос зависит судьба не только сегодняшней молодежи, но и судьба культур и традиций, которые еще читаются в лицах, манере говорить и мыслить коренных жителей Чукотки.

«Кеюкей», или «Олененок»

Мы приехали в село Тавайваам, когда 25 маленьких чукчей и эскимосов от полутора до семи лет от роду уже собрались в своем любимом садике и успели позавтракать. «Кеюкей» – это несколько комнат в засыпанном снегом уютном коттедже, заставленных детской мебелью, полками со старенькими заводными игрушками, куклами и целлулоидной посудкой. На каждом сантиметре стен, можно сказать, выставка. Старшие ребятишки умеют вышивать бисером, рисовать тундру, превращать кусочки меха в национальные чукотские, эвенские и эскимосские украшения.
Ольга Алексеевна Березина – главный человек в этом детском садике – не слишком похожа на настоящую строгую заведующую. Приветливая, заботливая, домашняя.
– У нас национальный детский сад. Хотите послушать, как наши дети говорят по-чукотски? А как они танцуют!
Мы превратились в зрителей, а главным художественным руководителем импровизированного концерта стала учительница чукотского языка. Она взяла в левую руку ярар – большой чукотский бубен из нерпичьей кожи, в правую – специальную колотушку. С первым ударом ярара дети стали притоптывать по кругу, а руки скрестили над головой, растопырив пальчики, словно превратились в маленьких оленей. Они двигались в такт музыке и легко выводили слова чукотской детской песенки. Конечно, эти дети пока мало похожи на профессионалов, например, из ансамбля «Эргырон», но маленькие девочки в своих украшенных мехом и бисером камлейках улыбались так же приветливо и застенчиво, как их старшие сестренки, а маленькие мальчики были столь же горделивы и уверены в себе. Лицо наставницы, перевидавшей за свою жизнь немало, светилось гордостью за своих воспитанников и излучало абсолютную серьезность момента. В старинном языческом танце, в ритмичных ударах ярара хранилась ее надежда, что эти малыши исподволь впитают дух и голос ее родной тундры.

Команда

Они приехали на Чукотку командой из Сыктывкара. Только Володя Антокольский – из Питера. Их проект перестройки образования понравился губернатору Чукотки, и он сказал: «Действуйте!»
С Дорой Полукшт и с Володей мы познакомились прошлым летом на II Международном фестивале новых школ. А Светлану Горченко и Сергея Попова я знала раньше по коммунарским сборам, Сережиному увлечению компьютерами и Светланиной диссертации по социологии. На Чукотке они сразу заняли руководящие посты в образовании. Работы разной навалилось сверх меры. Рабочий день порой растягивался до ночи. Бумаг не счесть! Но ведь и программу развития образования надо выполнять, то есть дело делать. Многое получалось, и тогда они летали на крыльях, но бывало, казалось, люди переставали их понимать – тогда огорчались, как дети. Команда старается работать слаженно (здесь иначе нельзя) и не отрываться от новых веяний на материке. Говорят, лучше потратимся, но слетаем в Москву и учителей с собой возьмем. Они фанаты Севера и мечтают, чтобы здесь люди жили лучше, чем в ЦРС: старшеклассники побеждали во всех олимпиадах (Дорина мечта), подростки не вылезали из Интернета (Сережина), все учителя стали бы исследователями (Володина), а все взрослое население Чукотки наконец стало понимать, что дети – существа разумные и вполне самостоятельные (Светланина).

Власти на службе у народа

Бывает ли, чтобы власти не в переносном, а в буквальном смысле слова служили народу? На Чукотке бывает!
Пришли родители к властям и говорят:
– Нам бы наших ослабленных холодами детей подлечить. Мало им здесь солнечных дней, теплого воздуха да витаминов.
– Хорошо, – говорят власти, – собирайте своих ребят. В каникулы отправим их поближе к теплому морю, к югу.

В 2000 году в санаториях и оздоровительных лагерях у моря, в Центральной России побывали 3000 детей, а в 2001-м – 8000. Это означает, что каждый ребенок Чукотки за эти два года побывал на отдыхе, а многие по два раза.

Наверное, сложно пока говорить, действительно ли отдых на южном море идет на пользу чукотским детям. Но ведь они накупались, назагорались вдоволь, увидели новые берега, иные земли. Не перепутают теперь верблюда со слоном! Из некоторых труднодоступных поселков, например из Омолона в Билибинском районе, где осенью сломался последний дизель и половина помещений, включая школу, не отапливалась, детей вывозили на несколько зимних месяцев, до весны. Они вернулись счастливые, полные впечатлений. Детям казалось, что власти Чукотки могут все.

– Хотим, – сказали учителя, – чтобы наши ученики не хуже, чем столичные или закордонные, могли пользоваться компьютерами, чтобы в каждой школе был компьютерный класс!
– Хорошо, – говорят власти, – привезем вам компьютеры с материка. Помогайте разгружать!

Сергей Попов – заместитель начальника окружного управления образования – над компьютеризацией каждого чукотского села посмеивается. Рассказал такую историю. Одной учительнице, оказавшейся во время разгрузки компьютеров в Анадыре, поручили отвезти в свою школу коробки с компьютером. Так она одну из коробок (говорит, самую маленькую) случайно в тундре потеряла. Или, может, ее снегом засыпало. А когда приехала и стала с накладной сверять – коробки нет. Звонит Сергею: беда! Но, говорит, коробка-то самая маленькая была. Может, не страшно? Компьютер ведь большой, а я большую коробку довезла!
– Так откройте ее, – кричит в трубку Сергей.
Учительница открыла:
– На телевизор похоже!
– Понятно. Ну хоть монитор довезли… А компьютер? Он как раз в маленькой коробке был.

В этом учебном году школы Чукотки по трем специальным программам получили 170 компьютеров.

– А еще мы хотели бы отремонтировать наши детские дома и Дворец детского творчества!
– Постараемся помочь!

В апреле почти закончилось строительство нового корпуса Анадырского детского дома и начался ремонт старого. Ребята помогали строителям и отделочникам. А недавно привезли новую мебель, разгрузили и стали придумывать дизайн комнат.

На берегу лимана стоит Чукотский дом детского творчества. Старшее поколение помнит, как участвовали в начале шестидесятых пионеры нашей страны в операции «Чукотка», строили этот легендарный дворец. За сорок лет поистрепались стены. Сегодня власти Чукотки решили его капитально отремонтировать. Работы идут полным ходом. Стоит дворец весь в лесах, и с утра до позднего вечера слышится там шум строительных работ.

А еще власти Чукотки совершили почти несбыточное: разрешили учителям работать по самым необычным, самым смелым и оригинальным педагогическим системам самыми необычными методами – пусть не принятыми в нашем образовании, но обещающими хороший результат. «Главное – проявите инициативу, и будет у вас дидактический материал Монтессори (закажем в Омске), и возможность издать в виде дисков учебные школьные программы для самообучения, и разрешение экспериментальной учебной работы без классно-урочной системы – все будет, если проявите инициативу. Можно даже учителей с Аляски пригласить, чтобы показали, как они это делают».

В нынешнем учебном году на развитие новых технологий и инновационных программ власти Чукотки выделили более 2 700 000 рублей. И уже в апреле состоялись первые курсы для учителей и воспитателей детских садов по основам педагогики Марии Монтессори. А педагоги-исследователи Анадыря развернули работу на федеральной экспериментальной площадке по саморазвитию и самообучению детей. Ведь именно на Чукотке, где так много актированных дней в году и дети порой неделями не выходят из дому из-за мороза, пурги, заносов, этот эксперимент необходим. Дети здесь вынуждены уметь учиться самостоятельно. Да и вообще чувствовать себя хозяином своей жизни, своей земли – едва ли не важнейшее качество человека, считают чукотские власти. И может быть, поэтому каждому выпускнику школы они вместе с аттестатом зрелости выдают 6000 рублей, а медалистам – 20 000. Говорят: от того, как вы этой небольшой пока личной собственностью распорядитесь, многое в вашей жизни будет зависеть.

Но может быть, стоит остановиться? Вдруг кто-то подумал, что я пишу заказную статью во славу нынешнего чукотского руководства. Совсем нет. Но мне, честно говоря, никогда не доводилось видеть, чтобы местные жители так обожали своего губернатора и так переживали, что вдруг что-то случится и он откажется баллотироваться на следующий срок. За что такое обожание? Может, за то, что так молод? Роману Абрамовичу – 35. Или за то, что воспитывает четверых детей? Многодетных губернаторов не так-то много. Но вернее всего – за то, что отважился взвалить на себя погибающий край, взять ответственность за судьбы отчаявшегося и нищего народа. За то, что, говорят, принципиально никогда не курит и не пьет. Алкоголизм здесь – незаживающая рана. Но он не скрывает, что стал губернатором Чукотки не навсегда, хотя именно в этом его упрекают чаще всего.
Роман Абрамович дал людям Чукотки шанс – ровно четыре года, чтобы встать, выпрямиться во весь рост, доказать себе и всему миру, чего они стоят. И вот почему они не хотят верить никаким слухам. Их губернатор – лучший из всех.
Наверное, непросто живется человеку с такой репутацией – нельзя оступиться, обмануть ожидания, нельзя уставать делать людям добро.

Признаки весны

В конце апреля заметен только один признак весны: полярную ночь почти победил полярный день. Дети ложатся спать засветло. А так – конец апреля – минус 32° по Цельсию. Правда, на вершине сопки, которую анадырцы нежно зовут Верблюжкой, снег раздуло весенним ветром, и она запестрела темными проталинами. Главный зимник – дорога по льду через лиман – до сих пор держится крепко, не мокнет. Толщина льда 2–3 метра. Люди кутаются в дубленки до пят, в пухлянки и огромные песцовые шапки, коими по субботам до сих пор идет бойкая торговля на рынке. Ребятишек по глаза закутывают шарфами. Но солнце такое яркое, а небо такое синее, что дома детей не удержать. И в мороз дворовые качели – гигантские шаги постоянно заняты. Катание со снежных горок не прекращается. Сел на толстую картонку – и вниз с ветерком! Особенно хороша горка на краю лимана, возле дома губернатора…
Температуру здесь измеряют по графику ветрохолодовой схемы Пола Сейга, сравнивая градусы по Цельсию со скоростью ветра. Получается нечто невообразимое. Например, 20 апреля по радио объявили, что в Анадыре минус 28°, а скорость ветра – 8–9 метров в секунду. Значит, на самом деле температура в городе Анадыре почти минус 56°. Весна пришла!

Фото автора

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"