КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА

“Золотая маска”-2002: 
на полюсах игры в классику.
Спектакли фестиваля

“Золотая маска” скоро будет отмечать свой
10-летний юбилей: сегодня ей уже восемь лет. О чем это говорит? О том, что театр в России жив и собирается жить дальше. О том, что он хочет не только других посмотреть, но и себя показать, а это знак того, что у него есть творческий запал. О том, наконец, что “Золотая маска”, созданная художником Олегом Шейнцисом, прекрасна сама по себе и хорошо бы ее получали все, кого отобрала экспертная комиссия и одобрило жюри (председатель жюри драматических театров – Ольга Остроумова, музыкальных – Дмитрий Бертман), а то обязательно кто-нибудь обидится, посчитав, что к нему несправедливы, а что в этом хорошего?
Рассказать обо всех спектаклях наши обозреватели не в силах. Со 2-го по 14 марта их бывает по нескольку представлений в день. Постараемся написать о тех, в которых есть нечто новое или обнадеживающее.

От Расина до Мольера

Попадая в пространство “Золотой маски”, спектакли, привезенные из разных городов и весей нашей страны, обретают звучание, неожиданное даже для их создателей. Кто мог ждать, что прихотью случая сойдутся в афише два великих классициста: Расин и Мольер. Причем один из них будет поставлен абсолютно “взаправду”, с соблюдением всех и всяческих законов и норм, а другой – решительно “невсерьез”. Один – на большой сцене большого театра БДТ, а другой – в Лиликанском Большом Королевском театре, скромно разместившемся в комнате семейного кукольного театра “Тень”.

Ложноклассическая шаль

После двух “Золотых масок”, полученных за легкомысленные “Потерянные в звездах” в прошлом сезоне, Григорий Дитятковский привозит в Москву академический спектакль “хорошего тона” по знаменитой и самой трудной пьесе мирового репертуара – расиновской “Федре”. Выбор классицистской трагедии поставил перед актерами БДТ новые трудные задачи овладения непривычным “высоким стилем”. От них потребовалось соединить изящные манеры и правильное, четкое произношение стиха, скульптурную изысканность поз и жестов с силой и мужественностью. Сказать, что это соединение удалось, было бы преувеличением. Прославленная история преступной любви рассказана с академическим спокойствием и отрешенным бесстрастием. Геометрическая выстроенность формы не оживляется неистовством страстей. Герои не столько любят и страдают, сколько декламируют и позируют. И пока “Федра” в БДТ скорее свидетельствует о прекрасных намерениях и возможностях, чем радует результатом. Но сам принцип работы с классическим текстом, соблюдая законы, им предложенные, важен не только для режиссера и актеров БДТ, но и для всего русского театра, до сих пор находящегося в сложном соотношении с великим французом.

“Уберите актеров!”

Почти десять лет назад создатели и руководители театра “Тень” Майя Краснопольская и Илья Эппельбаум придумали особую страну Лиликанию, где жители еще меньше лилипутов. И закупили для них крошечные чашки, бокальчики, кухонную утварь. Потом из этого замысла родился спектакль, сведший с ума Москву, – “Гастроли Лиликанского Большого Королевского театра”. Лиликания была одновременно пародией на наш мир и страной наших грез. Искусство в ней заменяет жителям пищу и воду, а танцевать, петь, музицировать там так же естественно, как дышать.
В прошлом сезоне в театре “Тень” родился новый проект: пригласить на постановку в Лиликанский театр всех знаменитых театральных деятелей от Питера Брука до Роберта Уилсона. Постановщикам предоставлена абсолютная свобода в выборе сюжетов, актеров, постановочных средств. Они могут осуществить любую, самую безумную свою фантазию, которая невоплотима ни в одном другом театре мира. Единственное ограничение: спектакль должен идти не дольше 15 минут. “Дольше лиликанские зрители не выдерживают”, – вежливо пояснили руководители театра. Первым среди откликнувшихся на эту идею был прославленный мэтр нашей сцены Анатолий Васильев.
Он выбрал для постановки “Мизантропа” Мольера, сам озвучил роль Альцеста, пригласив на озвучивание своих актеров из Школы драматического искусства. Вместо огромного, несколько месяцев как построенного собственного центра (самого оснащенного театра в Европе) Васильеву был предоставлен небольшой кубический ящик, куда зрители заглядывают в прорезанные окна. Сцена, зал со зрительскими ложами, ярусами и амфитеатром. Крошечные бумажные актеры, ловкие руки кукольников, которые могут столь же ловко затянуть зрительный зал холщовой тканью, или уронить куклу с балкона, или аккуратно ее поднять. Оказалось, что в этом крошечном пространстве режиссер-диктатор ощущает себя чуть ли не более комфортно, свободно, раскованно и явно более счастливо. Он придумал замечательного Альцеста-разрушителя, последовательно ломающего все, к чему он ни притронется: статуи, колонны, наконец, дома. Расставшись с Селименой, он сносит с лица земли весь выстроенный на сцене город. Но Васильев придумал действие не только на сцене, но и в зале: перешептывания публики, хныканье детей, негодующие вопли из зрительного зала в адрес актеров: “Уберите актеров! Ваши актеры играют плохо!”
В финале рука кукловода покрывает зал белым полотном и кладет сверху изящный веночек. А Альцест устраивает на сцене всеочищающий пожар.
Эти два спектакля четко обозначили полярные полюса прочтения классики в сегодняшнем театре: от благоговейного буквализма до абсолютной свободы, непочтительной и увлекательной чехарды. И столкновение-сопоставление работ и тем, приемов и способов, подходов и методов, находок и ошибок оказывается тем главным, необходимым и плодотворным, для чего, собственно, и существует “Золотая маска”, собирая в Москве парад спектаклей со всей России.