РЕЖИССУРА УРОКА
ЧУМОВАЯ ДИДАКТИКА

Диктант длиной в одно предложение

Об одном из первоначальных вариантов “диктанта на дружбу”

Было это лет четырнадцать назад, в школе Тубельского. Там тогда работала Лидия Константиновна Филякина (при упоминании ее имени мне всегда хочется добавить: одна из самых замечательных учительниц всех времен и народов).
В то время она курировала молоденькую учительницу, которой с трудом давались педагогические премудрости. Вот Лидия Константиновна меня и попросила прийти во второй класс и показать, что такое “живое общение детей” на уроке и как его можно организовать. “А то моя подшефная жалуется, что класс ей достался вялый и безынициативный. И играть-де они не любят, и в командах работать не хотят”.
Ну я и пришел с “диктантом на дружбу”. Кроме хозяйки класса, на последней парте сидела ее подружка – учительница третьего класса (у нее было «окно»).

Шум-гам-тарарам

Начал я со “спартанского” воспитания – перестановки учениками парт. Все парты сдвигались по две для работы четверками. Молниеносно возник шум-гам-татарам.
Молоденькие учительницы попытались было помочь дяде справиться с дисциплиной, но мне удалось бросить в их сторону столь выразительный взгляд, что они прикусили язычки и как мышки притаились за последней партой.
Наконец детишки расселись и слегка утихомирились. Большая часть с любопытством глазела на одноклассников – они так привыкли видеть затылки друг друга, что фронтальный вид сидящих соседей уже поверг их в некое гипнотическое созерцание друг друга. И видя, что кто-то уже стал что-то писать у себя в тетрадях, тормозившие сообразили, что в тетрадях уже надо написать слово Диктант, а на следующей строчке: Один за всех, и все за одного.
С грехом пополам большая часть класса с подобной каверзой справилась.
Затем я сообщил, что диктант будет всего-то в одно-единственное предложение. Но диктовать его я буду не по словам, и не двадцать раз подряд, а всего один раз. И пулеметной очередью протараторил изумленным второклассникам скороговорку: Была у Фрола, Фролу про Лавра наврала, пойду к Лавру, про Фрола Лавру навру.
Эту скороговорку я научился тараторить еще в школьные годы, когда ходил в театральную студию. Без тренировки такое даже медленно сказать трудно. А уж когда скороговоркой... Даже смешно: все вроде бы по-русски и понятно, а повторить невозможно.
«Конечно, самому такой текст запомнить трудно. Но вас же много: один одно запомнил, другой – другое. Если все вместе собрать – с миру по нитке – вот и получится диктант. Главное, о товарищах не забывать – то им вовремя подсказать, то у них вовремя спросить. Ну, – говорю, – запоминайте, диктую последний раз».
И как ни в чем не бывало выпаливаю с прежней скоростью предложение от начала до конца без единого сучка и задоринки.

Кто – «на ус», кто – «мимо ушей»

Некоторые тут же бросились писать. Понятное дело – пока не забыли. К ним стали присоединяться соседи. И началось:
– У тебя же флала написано!
– Так и надо флала!
– Так с большой же буквы надо! Имя!!!
– Имя флала не бывает! – И, поворачиваясь к соседнему гнездышку, спрашивают: – Что такое флала?
А те заняты выяснением, о или а пишется в слове наврала…
Ну а я, курсируя между гнездами, так и сыплю подсказки-намеки направо и налево... Что, дескать, есть такие старинные имена – Фрол и Лавр… Что сочетание звуков про Лавра очень каверзно и его трудно произносить нетренированному языку…Что какой-то человек наврал сначала одному про знакомого, а потом собрался этому самому знакомому наврать “с три короба” про первого.
Кто “на ус мотает”, а кто “мимо ушей пропускает”, потому как делом занят. Дело нужно уважать. Я и уважаю – иду мимо, не мешаю-не трогаю. Пусть человек работает. Надо же ему вдоволь наошибаться, прежде чем он свои ошибки за километр начнет видеть!
До кого мои подсказки доходили, тут же начинали, вытаращив глазенки, делиться своими филологическими соображениями с другими. Те слушали разинув рот, время от времени выдвигая свои собственные версии.

Сколько у тебя правильностей?

Спорили друг с другом долго. Наспорились на неделю, а текста в тетрадях появилось мало. Да и то все больше каракули и исправления.
За двадцать минут до конца урока я утрированно грозно скомандовал: “Стоп! Что есть – то и есть! Все поставили точку и провели черту под написанным. Теперь сложили тетради в открытом виде стопочкой».
Начался этап проверки. Проверять было особо нечего. А потому все проверяльщики принялись под мою диктовку украшать чужие тетради образцовыми шедеврами про Лавра и Фрола. Ну а я, в свою очередь, постарался и вовремя подсказать, когда с большой буквы надо писать, и о проверочном слове напомнить. Ведь образец должен быть образцовым.
Постарались второклашки на славу! А потом судьи стали сверять образцы с написанным. Но выискивали они вовсе не ошибки, а ПРАВИЛЬНОСТИ, то есть то, что автору диктанта удалось-таки написать правильно.
Сами понимаете, некоторых тут ждали весьма приятные неожиданности…

На всех не угодишь

В результате урок получился, что называется, чумовой! Наговорились детишки досыта. Многие даже раскраснелись.
Да и хозяйка выглядела довольной. Она улыбалась. А вот ее подружка была чернее тучи. И на перемене начала подчеркнуто сухо выговаривать мне, что, во-первых, на уроке было очень шумно и все уроки проводить так нельзя – дети переутомятся. Во-вторых, она сомневается, что в таком бедламе дети когда-нибудь смогут научиться писать не только что грамотно, но хотя бы чисто.
– Вы посмотрите, какую они грязь в тетрадях развели! – округлив глаза, почти стонала она. – Ну а уж заставлять детей выписывать такие слова, как наврала, да еще не один раз, – это просто антипедагогично!
Чтобы читатели не судили подружку-учительницу слишком строго, напомню, что за окнами тогда шел всего лишь четвертый год спущенной сверху перестройки. Да и доктором педнаук я тогда еще не был, а всего лишь свежеиспеченным кандидатом, каких много тогда по школе шаталось. Мало ли кто из них какой бред предложит? А программа есть программа. И от нее в школе никто учителя еще не освобождал, тем более в начальных классах!
Ну что тут спорить?.. Мне только и оставалось, что радоваться хотя бы тому, как все увиденное было воспринято самой хозяйкой.
Поблагодарив девушек за внимание, кивая направо и налево детским “до свиданьям” и разводя руками на бесконечные “А вы к нам еще придете?”, я помчался в учительскую курилку, где меня уже поджидала, “сгорая от любопытства”, улыбчивая и жадная на расспросы моя дорогая Лидия Константиновна.