УЧЕБНИКИ N53 
 

Человек и образ

И.Золотарева, О.Беломестных, М.Корнеева.
Поурочные разработки по литературе. 9 класс.
– М.: «ВАКО», 2001

Это типичная «методичка» со всеми присущими подобным пособиям особенностями, делающими изучение литературы занятием скучным, непонятно зачем нужным и любви к классике отнюдь не прибавляющим. Авторы полностью игнорируют психологию читательского, в частности подросткового, восприятия, задачу усиления эмоционального воздействия произведения. Налицо типично литературоведческий уклон, когда главным становится обилие специальных сведений о произведении в ущерб живому впечатлению от него и осмыслению того, чем оно в самом деле волнует, чем важно для каждого. Нет смысла рассматривать пособие целиком, остановлюсь лишь на некоторых главных моментах.
Работу над романом «Евгений Онегин» автор предлагает начать с рассказа об истории создания романа, литературной полемики вокруг него, о восприятии романа современниками. Но все эти специальные сведения, даже если считать их необходимыми, могут стать интересными обычному читателю (а тем более – подростку) только после того, как интересен и близок ему станет сам роман. Не учитывать этого – значит с самого начала погасить всякий интерес к произведению. По этой же причине вряд ли можно считать педагогически оправданным совет начинать изучение лирики Пушкина с его ранних, несовершенных и громоздких стихотворений («Вольность», «Лицинию», «Деревня»). Лучше всего вообще знакомить с этими произведениями фрагментарно и как с фактами биографии поэта, не выдавая их за шедевры, какими они не являются. Нельзя допускать, чтобы литературоведческие соображения брали верх над педагогической целесообразностью. (Хочу, кстати, напомнить, что программа не предопределяет порядок изучения тем и предоставляет право определять его учителю.)
Элементарные психологические и педагогические соображения подсказывают нам: начинать лучше с того, что может сразу захватить подростка, сделать поэта близким ему.
Почему не начать, скажем, с любовной лирики поэта? Но вот добрались наконец и до нее. В частности, до одного из самых чарующих стихотворений – «На холмах Грузии». Начать предлагается опять-таки с творческой истории стихотворения, как будто это может взволновать подростка до знакомства с самим стихотворением! К самому же маленькому лирическому шедевру даются целых 12 (!) вопросов. Да такое их обилие просто убьет всякое живое впечатление! Авторам явно изменяет элементарное чувство меры, особенно необходимое при общении с такой тонкой и хрупкой вещью, как лирическое стихотворение. Учителю рекомендовано обратить внимание учеников на «поэтическую философию гармонии» в стихотворении. Слишком мудрено даже для взрослого, не говоря уже о неуместности термина «философия» по отношению к лирическому стихотворению. При этом ни слова не говорится о самом главном – об удивительно светлом, благородном отношении поэта к неразделенной любви, о грусти, лишенной отчаяния и досады, светлой грусти, о чем так проникновенно сказал Белинский. (Вот у кого поучиться бы мастерству анализа, не убивающего, а усиливающего живые эмоции!) У авторов же пособия получается анализ ради анализа, а не ради проникновения в светлый, благодатный мир пушкинского мировосприятия.
Пренебрежение к читательскому восприятию сказывается и на вопросах, предлагаемых к главам пушкинского романа. Вопросы по содержанию первых глав уводят в сторону от того, чем они действительно интересны обычному читателю (не специалисту), чем могут задеть подростка. Неужели главный интерес читателя при первом чтении может вызвать вопрос о «роли эпиграфа» или о том, «чем интересна деревня, в которой оказался герой»? При этом отсутствует самый главный вопрос – о том, какое впечатление производит герой. А ведь именно этот вопрос вызывает и живой интерес, и споры, да и, по сути, является главным.
Удивляет рекомендация задать ребятам на дом прочитать весь (!) роман к следующему после изучения лирики уроку (т.е. за 1–2 дня!). Не говоря даже об абсолютной нереальности такого задания, нельзя игнорировать тот факт, что подростки вообще не могут самостоятельно прочитать весь роман, и по крайней мере первые его главы нуждаются в комментированном чтении учителя, иначе они просто непонятны ребятам. Время на это найти и можно, и необходимо.
В заключение не могу не сказать о формулировке, которая вызвала у меня шок. Авторы пособия советуют задать учащимся вопрос: «Почему, несмотря на неблаговидные поступки, Печорин лучше всех остальных героев?». Не буду говорить даже о неправомерности подобных прямолинейных сравнений «лучше – хуже». Но неужели авторы в самом деле считают, что Печорин, об эгоизме и «неблаговидных поступках» которого они сами же говорят, действительно лучше, например, Максима Максимыча, о котором Белинский сказал: «И дай вам Бог на пути вашей жизни поболее встретить максимов максимычей!» (Не думаю, чтобы кто-нибудь мог сказать подобное о Печорине.) И как же быть со словами самого Лермонтова о том, что его герой – «портрет, составленный из пороков всего… поколения, в полном их развитии»? Другое дело, что Печорин интереснее, что он незауряден и достоин сочувствия, но – «лучше»? Говорить такое детям – значит лишать их нравственного ориентира, способствовать убеждению, что талант и незаурядность выше нравственности и освобождают от нравственной ответственности. Трудно будет таким подросткам через год принять мысль о приоритете нравственных ценностей, пронизывающую великие наши произведения – «Войну и мир» и «Преступление и наказание». В 9 же классе не смогут ребята понять общечеловеческий смысл лермонтовского романа: последовательный эгоизм приводит умного, незаурядного человека к жизненному тупику. Этот момент тем более важен, что в программе 10 класса дана следующая формулировка: «Трагедия незаурядной личности в условиях «железного века». Т.е. полностью снят вопрос о личной ответственности человека за свою жизнь. В концентрической же программе 9 класса формулируется не смысл романа, а лишь его тема – «роман о незаурядной личности».
Думаю, что причина более чем странного утверждения авторов пособия – опять-таки сугубо литературоведческий подход, при котором задача показать значительность Печорина как художественного образа становится куда важнее заботы о том, чтобы для начала подростки ощутили его как живого человека. Ну а раз значительнее как образ, то почему бы, по логике авторов, и не сказать, что лучше?
В предисловии от имени издательства сказано, что пособие «отвечает современным требованиям методики и дидактики». Это не так! Очень не хотелось бы, чтобы по этой книжке выносили приговор всей методике преподавания литературы.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"