ЦВЕТ ВРЕМЕНИ 
 

Несколько слов о свободной защите

(Наблюдения к манифесту новых левых)

…Ах, Боже правый, Боже милосердный,
Отымь уста у скудных на добро,
Зачем делить на верных и неверных,
Не надо «контры»,
всюду только «про»...
Из одной современной песенки

Современное общество, или, если угодно, общество потребления, которое так боялось любого левого движения, за последний десяток лет быстро адаптировалось и успешно употребило то, что по всем признакам было главной опасностью для спокойствия будничного уклада мирных буржуа. Милан Кундера уже давно написал о крахе Левого похода и его бессмысленности, но тогда в это не верилось, казалось, что волна бунтующих 60-х и 70-х, которая едва-едва не смыла однообразие и скуку западного общества, не исчезнет и будет накатывать снова и снова. Однако появилось поколение яппи, поколение менеджеров и экономистов. И семидесятые для них превратились в кожаные куртки, в которых можно прийти на работу, и вечерние платья из конопли, которым завидовали бы подружки.
Их младшие братья и сестры, спустя двадцать лет любящие Дип Перпл, Дорз, Лед Зеплин и Леннона, были по-прежнему вынуждены уходить из дому и искать себе друзей-единомышленников. Но если раньше такие оставались наедине со своим мироощущением, становились бродягами дхармы, то теперь их ожидала, по сути, та же система, сохранившая все атрибуты левого движения, так ярко и легко в прошлом сопротивлявшегося власти идеи или денег. Все знают, что у Фиделя Кастро было множество красивых любовниц, что в коммунах люди курили траву и устраивали веселые групповушки. Америка прославила Че Гевару, налепив его лик на разноцветные майки, и все обернулось так, что всякий носящий ее стал ощущать себя причастным к иному образу жизни, жизни не таких, как все. И энергия подросткового бунта в поисках себя и своей свободы стала умело отлавливаться. Теперь модно представлять себя в свете эдакого радикала, который, как бык перед красным платком, реагирует на все, что называется масс-культурой, брезгливыми плевками и с той же пеной у рта, что получается от пасты “Колгейт”, протестует против всего, что так мило среднестатистическому обывателю. В глянцевых молодежных журналах, газетках радикальных сообществ, самиздатовских альманахах нет ничего, кроме антипропаганды, умело использующей имена известных повстанцев и тексты когда-то запрещенных авторов. Появилась масс-антикультура, в которой снова не оказалось места личному прорыву и внутренней свободе каждого.

Как говаривала незабвенная царица Екатерина, вступая в борьбу с чем бы то ни было, неминуемо становишься заложником этой борьбы. На наших глазах самое крупное левое движение – антиглобалистов, так славно начавших в Лос-Анджелесе, Праге и Сиэтле, – превратилось в пародию на то, чему они, собственно, противостояли. Они организовали собственные саммиты, на которых не меньше серьезности, чем в министерских кабинетах, и которые так же официальны, ибо их проведение всегда согласуется с местными властями. А все их акции протеста стали настолько друг на друга похожими, что проходят почти незаметно в мире, где все стремятся к невзрачности и покупают одни и те же вещи. Постоянно выносить приговоры и громить корпорацию «Макдоналдс» – это уже норма, ничем не отличающаяся от других норм. И разрушать эти нормы можно лишь невероятными и непредсказуемыми поступками, постоянным фейерверком, танцем, тем, что клокочет внутри каждого, тем, что общество не в силах создать и выставить на прилавки.

Всякая свобода рано или поздно выливается в протест. Но отнюдь не всякий протест ведет к свободе. В современном мире, когда четко обозначить предмет своей симпатии или антипатии стало гораздо сложнее из-за бесчисленного количества возможностей, мишени для левого бунта выбирают по принципу что попроще – правительство, телевидение, реклама и пр. Однако, например, телевидение, о котором еще год назад невозможно было говорить и которое невозможно было смотреть, теперь вряд ли можно отнести лишь к средствам пропаганды потребительских ценностей. На главном канале страны на Новый год показывают «Желтую подводную лодку», создают передачи, где очень хорошим текстом под весьма нестандартный видеоряд рассказывают о судьбах действительно интересных и редких людей. В это время по другому каналу на всю страну свободно жонглируют терминами на тему квантовых компьютеров, тонкостей эволюции, человеческого сознания и пр. Неожиданно именно телевидение, по-прежнему загоняя образ жизни обычных граждан в рамки телесериалов, дает им возможность выхода. Причем не методом от противного, когда сказанное наводит мертвенную тоску или раздражает до такой степени, что бросаешь все к чертовой матери и идешь громить встречного-поперечного, если он вдруг покупает мебель в “Икеа” или любит “Нескафе”. То, что информационный пласт, погрузившись в который по собственному желанию, остаешься вне всего массового и серого, при этом действительно теряющего всякую важность, появился на таком уровне, как телевидение, кое-что значит.
Сознание людей изменилось, и в этом новом времени объявить себя свободным и, тут же обозначив врагов, пускаться в наезженную колею – значит остаться заложником и превратиться в карточку социального каталога, так же, как все, не замечая ничего необычного и пропуская мимо ненормальное. И сколько бы рецептов по достижению этой свободы ни существовало в мировой истории, она, свобода, может быть только личной, отдельной для каждого.

Россия, за судьбу которой пару лет назад действительно было страшно, выдержала западническую волну и осталась самобытной, разумно переняв многие сиюминутные удобства, не оставляющие ничего от человека, у которого атрофировано ощущение сверхзадачи. Но в стране, в землю которой впиталось столько великих жизней, наследнице Римской и Византийской империи, это ощущение сверхзадачи растворено в крови и воздухе. И это отнюдь не свод правил с инструкцией по эксплуатации жизни, верный на все времена. (Хочется надеяться, что эпохи войн за правильность интерпретации священных текстов закончились, а рвать друг другу бороды имеет смысл лишь с точки зрения личной неприязни.) Однако у современной России еще осталась инерция СССР, и речь не об имперском взгляде на мир, который неизбежен для таких территорий. В Советском Союзе боялись ярких и талантливых людей и страхом промазывали плиты стабильности и безопасности. Именно поэтому вызывает тревогу столь долгое содержание Лимонова в тюрьме на фоне общего, почти сказочного превращения страны, которое только-только стало заметным. Именно поэтому нужно выходить к Лефортовским стенам и устраивать нечто, маленькую собственную беспорядочную утопию, которая возможна среди единомышленников. Потому что протестами в сторону президента, правительства и т.п. никого не удивить – лаять и скалиться умеют все. Но любая акция должна быть провокацией, демонстрацией того, как можно жить и как жить интереснее.

Вторую мировую СССР не мог не выиграть. Казалось бы, Германия, которая и сейчас является самой близкой по духу России из европейских стран, была ничуть не слабее и к тому же была готова, имела прочную идеологию, эхо которой до сих пор мотается по миру. Но именно потому, что эта война стала войной идеологий, СССР был обречен на победу. Проще говоря, одни утверждали, что мир вокруг ужасен и его нужно уничтожить со всеми потрохами, чтобы на дымящихся развалинах ничто не омрачало новую жизнь самых чистых из чистых сверхлюдей. В СССР же распространение идеологии скорее походило на призывы Иванушки-дурачка, которому жить так хорошо и по кайфу, что он готов расстрелять всех, кто желает страдать и маяться. Беда лишь в том, что всякая власть идеи подразумевает применение силы, которая направлена на разрушение и устранение инакомыслящих.

У свободного человека не может быть врагов. Скорее наоборот, свободные, талантливые, красивые люди всегда становились врагами – стабильности, благополучию, нормам. И все, что им остается, – это защищать свою свободу, быть собой, любить и устраивать карнавалы, проживать жизнь как хотелось бы – до предела, до раскаленной пули, которую все чаще пускают в спину.
Но, как известно, лучшая защита – это нападение. И это высказывание верно на все сто, лишь когда произносится во время войны. Сколько бы ни было на планете активных «горячих точек», на протяжении всей истории эта война мистическая. И гораздо страшнее повсеместных террористов и всемирных корпораций то, что на всю планету озвучил малютка-Буш: они жестоки, но мы ответим еще большей жестокостью. То, что февральские акции возмездия в Колумбии назывались «Танатос». То, что на ракетах, бомбивших Югославию, были написаны поздравления с Рождеством. То, что жизнь для многих немыслима без какого бы то ни было врага, которого нужно постоянно уничтожать.

Джон Леннон и Йоко Оно стали одной из самых замечательных парочек, когда-либо живших на Земле. Причина же их знакомства, по словам самого Леннона, такова. Когда он приехал в Нью-Йорк, его пригласили в художественную галерею, где была выставка творчества Йоко Оно. Бродя по светлым залам, Джон наткнулся на лестницу, поднимающуюся к потолку. Взобравшись по маленьким ступенькам, он ожидал увидеть что угодно, но на белой штукатурке было написано лишь одно крошечное слово – «да».

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"