КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
ОБРАЗ

Он собирался написать “Книгу ошибок”...

Памяти Леонида Гуревича

В Доме кино на днях прошел вечер, посвященный 70-летию Леонида Гуревича. Он был замечательным документалистом, по его сценариям поставлены десятки фильмов, завоевавших призы на отечественных и международных фестивалях. И еще десятки призов получили его ученики – они работают сегодня на всех студиях страны. Леонид Гуревич был желанным автором “ПС”, рассказывая на страницах газеты о самом примечательном в жанре неигрового кино. Сегодня – слово его ученикам и коллегам.

Елена Стародубцева, Игорь Побережский
...С первой встречи Леня полюбил нас, своих учеников. И этим ошеломил. Тридцатилетние, кое-что на своем веку повидавшие, прорвавшиеся в Москву на Высшие режиссерские курсы невероятными усилиями, мы могли ожидать чего угодно, только не любви. Он был так убедителен в своих рассказах о наших талантах, что все вокруг него в документальном кино в это поверили. И сразу стали предлагать нам работу. Чтобы редакторы и режиссеры московских студий искали выпускников и просили их что-нибудь написать? Да Леня должен был их просто зомбировать!
А потом он полюбил других – молодых и перспективных. То есть новую свою мастерскую. Он стал писать и говорить о них, стал помогать им снимать кино. И даже – о коварство! – некоторых повез в Америку. Это надо было пережить.
А потом было еще несколько наборов на курсы, еще несколько «историй любви». Среди учеников Лени есть очень хорошие кинематографисты и есть просто выдающиеся. Но о том, чем они обязаны ему, пусть расскажут сами.
Когда-то Леня хотел написать книгу, которая была бы посвящена не успехам и победам, которых в его кинокарьере было достаточно, но ошибкам, неудачам. Он так и хотел ее назвать – «Книга ошибок». Интересно, была бы там глава про нас, про первый выпуск его мастерской?

Андрей Смирнов
Чудесным майским утром шестьдесят седьмого года мы познакомились на Экспериментальной студии Чухрая. Повод был самый простой: мне предложили сценарий для постановки, а Гуревич был редактором. Поговорили, пошли выпить кофе, выпили бы и чего-нибудь покрепче, да не на что. Прогулялись, вернулись, рабочий день кончился, а небо все не гасло, лился с него теплый прозрачный свет, липы на бульваре стояли, осыпанные нежным пухом, а мы все говорили. О чем? О кино, конечно, о свободе, о советской власти, о революции, опять о кино. Он был старше на целых девять лет, опытней, он уже хлебнул лиха с саратовским киноклубом, попал под тяжелую лапу ГБ, чуть не сел, двери ВГИКа для него закрылись, но совершенно поразил меня какой-то детской верой в кинематограф – именно верой, фанатической, даже исступленной.
Для того, кто стар и сед, как я сегодня, все дети равно трогательны и прекрасны, однако с годами в ребячьей толпе особенно интересна мне редкая порода мальчишек с лучистым взглядом. Некрасивый, часто нескладный или неловкий подросток вдруг выделяется необыкновенной живостью, и глаза его излучают поток энергии на весь окружающий мир. Неутолимое любопытство к жизни и бескорыстная духовная жажда будут снедать его до самого конца. ...Свет из глаз померкнет только с остановкой сердца.

Сергей Муратов
Может ли документальное кино сделать человека счастливым? Не помню, задавал ли я когда-нибудь Лене Гуревичу этот вопрос. Но вся его жизнь была ответом. Он был одержим документальным кино и верил, что оно способно сделать мир и лучше, и справедливее. Его не останавливал тот факт, что ситуация с документальным кино в стране становилась все печальнее и драматичнее. Он всегда стремился вверх по лестнице, идущей вниз. С какой бы скоростью она ни спускалась.
Среди его героев не встретишь баловней фортуны. И он был с ними одной группы крови. Его рыцарственная вера в возможности документального киноискусства способна была исчезнуть только с гибелью самого искусства. Или с собственной смертью.

Рустам Ибрагимбеков
Держу в руках альманах «Киносценарии». Читаю последнее произведение Лени Гуревича, написанное вместе с великим киргизом Толомушем Океевым. Сценарий называется «Красота» и впрямую выражает то, к чему стремился киностаратель Леня Гуревич – найти и извлечь золотые крупицы красоты из пластов жизненной «породы» той непростой эпохи, в которой мы все оказались.
Мы не были друзьями и, к сожалению, никогда не работали вместе, но прожили десятки лет, связанные той нитью взаимопонимания, которая не измеряется количеством встреч и совместных дел. Время от времени обстоятельства сводили нас в разных регионах мира. И всегда было ощущение высочайшей духовной наполненности его существования, чем бы в тот момент он ни занимался. Фестиваль документального кино СССР «Гласность» впервые открыл американцам нашу подлинную жизнь. Фильмы были показаны во многих городах Соединенных Штатов и привлекли к себе широкое внимание профессионалов и зрителей. И несомненно, многое в успехе фестиваля было определено участием Лени – как и во все в своей жизни, он и в эти фестивали вложил часть души...
Красотой полны фильмы Леонида Гуревича. И сам рисунок его жизни, такой трудной и легкой одновременно, исполненный рукой судьбы, красив от замысла до завершения. До последней точки.

Людмила Голубкина
В конце восьмидесятых годов на Высших курсах сценаристов и режиссеров было создано отделение сценаристов документального кино. Это был эксперимент. Никакого опыта не было, все приходилось делать впервые.
Естественно, что одним из первых пригласили преподавать Гуревича как одного из лучших наших сценаристов.
Эксперимент удался, более того, срок обучения был продлен и слушатели получили двойной диплом – сценаристов и режиссеров, что для неигрового кино органично и плодотворно. Была выпущена целая плеяда блестящих молодых кинематографистов. Не буду называть имена, это заняло бы слишком много места.
Этот первый выпуск положил начало удивительному явлению, которое можно с полным правом назвать – ученики Гуревича. Сейчас их уже очень много.
Я часто думаю, как хорошо, что жизнь дарит нам встречи с такими людьми, про которых поэт сказал: «Сердце тратить без конца, лишь бы сердце оставалось».