ШКОЛЬНОЕ ДЕЛО

Лестница, по которой мы поднимаемся к слову

Как воспитать в ребенке способность удивляться возможностям родного языка?

Мы уже говорили, что в предметном обучении бывают не только общие, но и особенные, характерные только для данного предмета задачи. Но, оказывается, они далеко не так очевидны и легко определяемы, как может показаться на первый взгляд.
Размышляя об одной и той же дисциплине, учителя каждый раз раскрывают ее с новой стороны, задают новые ориентиры в преподавании.
С чем-то можно согласиться, с чем-то поспорить. Но самое главное, знакомство с различными подходами обогащает и конкретизирует наше представление о целях преподавания.

Передо мной обычная домашняя работа десятиклассницы по русскому языку. Впрочем, обычная только на первый взгляд. Ее даже не назовешь сочинением, скорее это этюд, то есть вид упражнения, в данном случае – упражнения в рассуждении. Но самое главное, что в этой работе есть то, чего, как мне представляется, недостает большинству современных людей. И поэтому я привожу ее целиком.
«Слова в русском языке не однозначны: одно слово может обозначать совершенно разные понятия. Казалось бы, такое простое слово «лестница» – даже в «Словаре русского языка» С.И.Ожегова у этого слова одно определение: «Лестница, -ы, ж. Сооружение в виде ряда ступеней для подъема и спуска». Но воображение человека гораздо богаче, чем любой словарь. Например, когда я слышу слово «лестница», то представляю себе что угодно, только не это самое сооружение.
Лестница в моем представлении – это некий глобальный путь, который человек проходит за всю свою жизнь. Каждый раз, когда он достигает чего-то, он поднимается на ступень выше. Скорее всего никто не знает, что же находится в конце этой лестницы, что происходит с человеком, когда он доходит до ее конца. С моей точки зрения, эта лестница бесконечна, потому что возможности людей поистине безграничны. К сожалению, многие люди не способны использовать в полной мере способности, данные им от природы, и поэтому часто человек, дойдя до определенного уровня, останавливается на какой-то ступени. Но есть и такие, кто способен подняться выше, чем остальные, и именно таких людей в истории называют великими.
Но, как никто не застрахован от падения на обычной лестнице («сооружении... для подъема и спуска»), так, к сожалению, случаются падения и в нашей жизни. После этих падений гораздо сложнее оправиться, чем после простого ушиба. Совсем не просто, добившись чего-либо, потерять все и начинать путь сначала. Для этого человек должен обладать огромной внутренней силой.
Мне кажется, все человечество также движется вверх по лестнице. Когда человек мало отличался от животного, человечество находилось на самой нижней ступени развития. Сейчас эта разница намного заметнее – цивилизация поднялась на несколько ступеней выше. Но не всегда человечество двигается только вверх. Войны и кровавые революции – горький опыт; такой опыт мог бы стать опытом и тех поколений, которые в них не участвовали. И все же и войны, и революции повторяются. Это значит, что люди не умеют учиться на ошибках своих предков, и в результате человечество отбрасывается назад, «скатывается» на много ступеней вниз.
У слова «лестница» есть и еще одно, вполне материальное значение – я имею в виду «социальную лестницу». Это некое деление людей на классы по социальному признаку, то есть по их принадлежности к определенной профессии, по материальной обеспеченности. Классы начали формироваться на Руси с развитием феодальных отношений. Постепенно межклассовая разница становилась все заметнее, определялся правящий класс, социальная лестница претерпевала изменения. От принадлежности к какому-либо классу зависела вся жизнь человека: девушка не могла выйти замуж за человека, стоящего на другой социальной ступени, не было равенства классов перед законом. Сейчас все, конечно, не так, как было на Руси, например, в XI веке, но разница между классами заметна так же сильно, и часто принадлежность человека от рождения к какому-то классу определяет всю его дальнейшую жизнь. «Падения» случаются и на этой лестнице, и, упав однажды, очень сложно достичь прежнего положения.
Несмотря на то что в словаре всего одно определение слова «лестница», это определение подходит к каждому из приведенных выше примеров; в моем рассуждении важным в определении слова «лестница» оказывается то, что это сооружение не только для подъема, но и для спуска. В жизни человека эти спуски бывают часто неожиданными, а подчас оборачиваются трагедией».
Что остановило внимание в этой работе ученицы Московской экономической школы Ксении Мартыновой? Пожалуй, даже не столько желание автора понять, что стоит за словом, сколько его удивление тем, как велик объем понятия. И тем, как сложно, почти невозможно дать однозначное определение, казалось бы, простому понятию. И тем, как, несмотря на возможность употребления слова «лестница» в разных контекстах, на разнообразный спектр его значений, все они неожиданно соотнеслись с тем единственным определением, которое дано этому слову в словаре Ожегова. И не важно, что слово при этом толкуется автором словаря только как обозначение конкретного предмета, – для Ксении же оно важнее как абстрактное понятие.
Мне кажется, современному человеку не хватает как раз этого: интереса к слову, чувства удивления и почти восхищения перед ним и его возможностями, перед языком в целом; и именно этому нужно научить в школе: и на уроках русского языка, и на уроках литературы, да и вообще на всех уроках.
«В старые годы, в старопрежние, в красну весну, в теплые лета сделалась такая соморота, в мире тягота; стали проявляться комары да мошки, людей кусать, горячую кровь пропускать». Так начинается русская народная сказка из собрания А.Н.Афанасьева «Мизгирь». Пожалуй, слушая сказку, маленький ребенок будет воспринимать ее эмоционально, ощущая общее настроение сказки, и не всегда спросит взрослого о значении отдельных слов: «Что такое «соморота»?», например. А кто такой «мизгирь»? Увидев, как «мизгирь-борец, добр молодец» расправляется с комарами да мошками, быть может, и догадается, что «мизгирь» – это паук. (Так называли паука на северо-востоке России.) А может, и нет. И не будет в этом большого вреда: главное – эмоциональное впечатление получено.
Но со временем чтение «поверх» значения слов может войти в привычку, и чаще всего так и происходит. Любой учитель, и особенно учитель-словесник, хорошо знает: причина отсутствия интереса к предмету, к знанию вообще – в таком поверхностном чтении, в невнимании к слову. Почему Пушкин, говоря о своем герое Евгении Онегине, в строке «В Петрополь едет он теперь. С запасом фраков и жилетов» называет Петербург Петрополем? Почему его современник, поэт и литературный критик, москвич Степан Шевырев в 1829 году использует другое поэтическое имя северной столицы: «Петроград» (стихотворение Шевырева так и называется – «Петроград»). Задумается юный читатель над этим вопросом, и размышление поведет его дальше, к тому спору славянофилов и западников, который вот-вот назреет в русском обществе. «Как ныне сбирается вещий Олег…» – привычно повторяет уже которое поколение школьников. Позвольте, но почему же «вещий»? Разве в балладе Пушкина «вещим» оказывается князь Олег, а не мудрый кудесник? Как часто задаемся мы и наши дети подобными вопросами? Где оно, наше пытливое отношение к слову?
А его ведь нужно воспитывать с самых ранних лет, уже с того самого момента, когда начинаем читать детям сказки (кстати, Афанасьева читаем редко, все больше переложения сказок для детей, написанные на «усредненном» русском, где не будет такого: «В стары годы, в старопрежние, в красну весну, в теплые лета…»). Тогда и учиться будет сначала легче, потом интереснее, и читать захочется, и станет внятнее поэтическое прозрение Бродского:

От всего человека вам
               остается часть.
Речи. Часть речи вообще.
                         Часть речи.

Евгения АБЕЛЮК,
заведующая лабораторией словесности МИРОС