ТЕОРЕМА СОЦИУМА

Лев ГУДКОВ, доктор социологии,
Борис ДУБИН, сотрудники
аналитического отдела ВЦИОМ

Общество зрителей

Телевидение в стране, где нет гражданского общества и общественной активности граждан, формирует собственный мир – мир пассивных зрителей

Cемейный, домашний досуг для преобладающей части россиян – это телевизор. Или иначе: общество в России – это общество семей, смотрящих телевизор и – семьей же! – обсуждающих увиденное. Мы живем теперь в стране зрителей (именно поэтому борьба власти за монопольное владение экраном достигает сегодня такого накала). Домашнее время телезрителей организовано вокруг телевизора и телепросмотра.
Телевизор – символический центр семейной жизни, жизни дома как таковой – как свет в прихожей и в комнате: входя, его тут же включают. Более половины работающих горожан либо находят вечером ТВ включенным, либо включают сами, как только возвращаются домой. 60 процентов смотрят его вместе с семьей. Почти у трети ТВ работает весь день. Телесмотрение существует как “жизнь вполглаза” (почти половина опрошенных сочетают его с домашними делами). В этом смысле оно – занятие “женское”, аффективно-адаптивное по смыслу.
По своим возможностям ТВ заведомо намного превосходит любые иные каналы и средства массовых коммуникаций. Стандарты оценок, составляющих смысловое ядро общественного мнения, в преобладающей степени выносят и поддерживают сегодня в России не отдельные элитные группы – их органами могли бы быть журналы и газеты, – а анонимные каналы, институты общества в целом. А это уже совсем другая композиция общества, другая система коммуникаций в нем, иное устройство культуры.
ТВ и ориентирующиеся на него издания создают своеобразную – в соответствии с отечественными традициями и обстоятельствами – форму пассивного, зрительского массового общества и массовой культуры в современной России. Это выражение и следствие того, что за 90-е годы так и не сложились сколько-нибудь независимые от государства социальные институты, не оформились самостоятельные группы со своими системами идей и интересов, а следовательно, строго говоря, не кристаллизовалась публичная сфера с ее состязательностью точек зрения, выяснением и сопоставлением позиций, полемикой, обусловленными и осмысленными уступками, вынужденным и признанным консенсусом..
Одна из сторон проблемы – отсутствие в современной постсоветской России социальных и культурных элит, больше того – продолжающееся разложение и деградация замещавшей их долгие годы “творческой” (или, шире, гуманитарной) интеллигенции. В этом контексте, собственно говоря, и складывается ведущая, можно даже сказать, безальтернативная монопольная роль массового телесмотрения.
ТВ создает собственный мир, который дублирует слабо развитые формы организации социальной жизни или компенсирует отсутствующие институты гражданского общества. Доверие к масс-медиа (у российского населения все еще сравнительно высокое) – оборотная сторона отчужденности людей от происходящего, их исключительно зрительской позиции в социальной реальности.
ТВ замещает многие другие, несостоявшиеся формы гражданского участия, социальной солидарности (клубы, разного рода ассоциации, формы самоорганизации потребления или досуга, наконец, реальные политические партии), создавая целые сферы чисто визуальной чужой жизни, виртуально-телевизионной реальности, которая завораживает зрителей своей псевдодоступностью и иллюзией присутствия. Разыгрывая различные ситуации и сюжетные коллизии, ТВ воспроизводит весь круг представлений и ценностей, значимых сегодня для всего сообщества россиян, то есть выступает в роли своего рода “музыкальной машины” ритуалов социального единства, общности, сопричастности. С этой ролью ТВ связана и его сила, и его слабость.
Главная функция сегодняшнего ТВ – это регулярно повторяющееся перебирание различных “горячих” для населения тем и чувствительных ценностных точек, увиденных и интерпретированных с авторитетных позиций. Точка зрения ТВ, создающего план и инсценировку новостей, есть или позиция официальной власти, или соперничающая с ней, но выстроенная точно так же – точка зрения ее оппонентов, но не гражданского общества, частных людей или социальных групп. По отношению к внутрироссийским делам здесь воспроизводится программа “конкретных дел” патерналистской или хозяйственной власти, отчитывающейся перед зрителями-избирателями за сделанное, по отношению к внешнеполитическим делам – демонстрируется “утверждение России в кругу других великих держав”. Так строится организация времени и пространства в передачах, так чередуются публичные фигуры на экране. Альтернативное, негосударственное ТВ будет делать примерно то же, но с несколько смещенным ценностным акцентом.
Каждый день “новости” смотрят 74 процента опрошенных, причем 88 процентов из них не по одному разу. Больше других тратят на это времени пенсионеры, люди с начальным или неполным средним образованием. Чем ниже образование, тем чаще человек смотрит “новости” в течение дня и тем более ориентирован он на многократное повторение уже известного. Дело не только в том, что у пенсионеров больше свободного времени, но и в восприятии “новостей” как зрелища, развлечения, которое не тускнеет от повторения, а, напротив, становится еще существеннее, полнозначнее, эмоционально ближе, приятнее. Большая часть рабочих смотрит “новости” 2–3 раза в день, заметно чаще, чем специалисты, руководители и предприниматели, то есть наиболее активные люди с большим информационным кругозором, от которых, казалось бы, и следовало ждать напряженного внимания к новой информации. Принятая подача “новостей”, в которых преобладают официальная информация и происшествия, прочитывается массовым зрителем вполне определенно: сигнал получен, “все нормально”, ничего, выходящего за пределы обычного, не случилось. Интерес к собственно содержанию новостей и общественно-политических передач фактически оказывается незначительным.
ТВ создает особое общество – целостность, не существующую вне этого систематически повторяющегося акта коммуникации. Оно нивелирует имеющиеся социальные и культурные, статусные и образовательные различия, создавая из разных людей одновременное, однотипное или одномерное зрительское общество. Такое ТВ возможно лишь в обществе, где источником авторитета, полномочий тех или иных фигур, инстанций, общностей по-прежнему остается политическая власть (в первую очередь центральная, а затем – дублирующая ее в этом отношении местная). Поэтому созерцательный, зрительский характер массовых политических установок, проявляющийся и в гипертрофированной роли телевидения в России, задан самим общественным фоном происходящего – недоверием граждан большинству институтов.