РОДИТЕЛЬСКАЯ ГАЗЕТА 
МАЛЕНЬКИЙ ТРАКТАТ 

Зачем ты боишься?

Когда тревожно бегаешь по комнате, нервно валишь мебель, кажется, что для беспокойства есть все основания. Недаром говорят: у страха глаза велики. Психологи считают, что здесь важно признаться самому себе: да, я боюсь. И уже потом спокойно выяснить, что к чему. Большинство беспокойств – липовые. Но если даже взрослые не сразу способны в этом разобраться, детям тем более трудно осознать свои боязни.

...Мне лет шесть. Возвращаемся с дачи. Воскресная электричка плотно утрамбована. Мама с грудной младшей дочкой на руках уже в поезде. Отец с рюкзаком со сломанной ногой стоит в дверях, двери уже шипят и едут, отец задерживает створки костылями. Родители кричат мне: “Света, что ты? Залезай!” А я стою каменным идолом на низкой платформе и понимаю, что никогда ни за что на свете, ни за какие коврижки не залезть мне на эту страшную лестницу, в эту чудовищную электричку. Нет мыслей, что я буду делать одна, когда поезд с родителями уедет. Не думаю, как просто преодолеть две железные ступеньки. Есть только ужас, заполняющий все. Необъяснимый животный ужас.
Тогда чьи-то руки хватают меня сзади, поднимают в воздух и впихивают в двери.


Все люди боятся. Кто-то больше, кто-то меньше. Боязнь – это нормальная функция организма, и смысл ее в том, чтобы мы себя берегли. Чрезмерное бесстрашие, лихачество – вот это уже патология. Так бывает, когда жизнь не представляет особой ценности, когда не для кого, не для чего себя сохранять.
Порой нам смешны “страшилки” родственников: “Вот ты ушла в лес на полдня, а был случай, когда мужчину укусила бешеная лисица”, “Вот ты реку переплываешь, а у брата одного знакомого задавило “Ракетой”, “А вот дети гибнут от дифтерита”, “А вот молоко надо кипятить обязательно...” Но похихикаешь над чужими страхами, а в лесу уже не станешь фамильярничать со зверем, в заплывах убедишься, что “Ракеты” на горизонте не предполагается, ребенку сделаешь вовремя прививку.
И “Дорожный патруль” смотришь не с позиции “зачем только это показывать?!”, а с пониманием: “вот мне называют ситуации, где может ждать опасность”.
Взрослый человек пугается несколько раз на дню. Если включать при этом голову, можно легко разобрать страхи на реальные и вздорные. Как правило, последних большинство.
Разговоры о страхах – часть нашей жизни. Мы боимся, что потеряем работу, что не выплатят зарплату, что дети пойдут дурной дорогой, что родители захворают, что мужья запьют, что в наше отсутствие – пожар, потоп… Давайте же порешим на том, что страх – это нормально, это функция защиты и любви. Патологические случаи боязни, когда нужно вмешательство врача, мы сегодня рассматривать не будем.

Есть мнение, что страхи младенца возникают из-за того, что в памяти отпечатывается воспоминание о прохождении через родовые пути матери, якобы явившиеся на свет через кесарево сечение бесстрашны. Мне кажется, это чепуха. Младенцы ничего не боятся. Они отважно падают с диванов, лезут в розетки, бьются головами об углы. Мнение врачей о том, что повышенная тревожность ребенка может быть следствием осложненной беременности, трудных родов, эмоционального состояния матери, спорно. Известны случаи, когда при всем перечисленном ребенок боялся даже меньше нормы. А вот нервозная жизнь в семье (развод, ссоры, неполная семья) может стать почвой для возникновения фобий.
Детские страхи – это естественно и нормально. Даже когда они, на взгляд взрослого, необъяснимы. Психологи классифицируют страхи так: навязчивые, бредовые и сверхценные.
Навязчивые – это то, что оканчивается словом “фобия”, например, клаустрофобия, агорафобия, социофобия и т.д. В этом случае боятся грязи и чистоты, света и темноты, шума и тишины, воды и высоты, голода и еды. Это, как правило, “взрослые” страхи. Можно жить на двенадцатом этаже и панически бояться высоты. Можно, зная безобидность лягушек, получить гипертонический криз, когда земноводное прыгает тебе на босую ногу. Моя маленькая дочь укоряла бабушку: “Профессор – а грозы боится!”
Бредовые страхи – это боязнь, возникающая вдруг, без причины и объяснения. Как в приведенном случае с электричкой. Вдруг ребенок начинает бояться чучела белки, с которым раньше играл. Боится подушки, спит на матрасике. Боится матросского костюмчика. Боится есть банан. Именно бредовые страхи должны вызвать беспокойство родителя, так как могут быть (а могут и не быть!) сигналом об отклонениях в психике малыша.
Ключик с круглой головкой в сумраке отражается в полировке шкафа. Получаются как бы блестящие глазки. Это Сова, и в комнату войти нет никакой возможности. Ребенок знает, что шкаф, что ключик, что отражение. И все равно – Сова. А днем она прячется.
Хотелось бы напомнить родителям, что дети со слабым зрением чаще видят в темноте привидений и змей. Очертания предметов нечеткие, даже тень от комнатного цветка может представиться мерзким гадом! Оставьте страдальцу ночничок, маленькую лампочку, и пусть очки находятся неподалеку!
Страхи, называемые сверхценными, как правило, социальные. Страх плохих отметок, неадекватной оценки в компании, страх потерять родителей, страх армии, экзаменов, смерти, боли, операции, страх принятия самостоятельных решений. Психологам в 90 процентах случаев приходится работать именно со сверхценными детскими страхами.
Мама четырнадцатилетней дочери подумывает о втором ребенке. Дочь переживает, плачет, не хочет говорить на эту тему. Мама решила докопаться до сути. Наконец причина найдена (у девочки от волнения пошла носом кровь: настолько сильны были тайные переживания) – некоторые женщины умирают от родов. Насмотрелась сериалов!
Вот наиболее распространенные страхи, случающиеся до шестнадцатилетнего возраста. Мама оставила дома одного, не забрали из детского садика, потерялся в магазине, напали враги (чудовища), в темной комнате что-то происходит непредвиденное, снятся страшные сны (червяки, монстры, милиционеры). Страх жужжащей домашней техники (пылесос, миксер), транспорта (большие машины). Страх природных катаклизмов после просмотра фильмов-катастроф и новостей: торнадо, ураганы, наводнения. И конечно, страх больницы и школы! В школе боятся учителей, детей, контрольных, двоек, последующего родительского подзатыльника. Мамы и папы тоже очень страшные. У Грина, кажется, есть такой рассказ – “Гнев отца”. Сказали ребенку как-то: “Бойся отцовского гнева”, и мальчик представлял себе нечто вроде чудовища, которым владеет отец, и зовут этого монстра Гнев.
Все перечисленные коллизии – совершенно нормальное явление, типическое. Можно начинать беспокоиться только в том случае, если страхов слишком много или они навязчивы так, что жить мешают. В большинстве случаев помогают просто спокойные, неоднократно повторяющиеся объяснения: никто не придет и не возьмет, мама всегда заберет из садика, в нашей местности наводнения бывают только когда ребенок самостоятельно моет пол.
Психологами отмечено, что в семьях, где есть классическое распределение ролей мужчина – женщина, то есть папа – глава семьи и авторитет, практически не встречается детской тревожности.
Все эти страхи обычно исчезают годам к 16–18. И следа от них не остается. Начинаются страхи взрослые.
Можно напоследок из Булгакова? “И вообще я позволю себе смелость посоветовать вам, Маргарита Николаевна, никогда и ничего не бояться. Это неразумно”.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"