ЦВЕТ ВРЕМЕНИ

Бунт без претензий

Чтобы переворачивать мир, нужно на что-то опираться

«Компания, шумя немного больше, чем принято, прошла через автоматические двери гостиницы “Гавана Либра”».
«На фотографии был атлетически сложенный мужчина с правильными чертами лица, гладко прилизанными волосами чуть длиннее, чем принято».

Берта Ресио Тенорио. «И опять снова». Современный кубинский детектив, М., 1984 г.

К норме – никаких претензий.
Для начала жизни она предстает охранительной и благодатной, и особо из нее выбиваться, пожалуй что, и не стоит. Рост, вес, рефлексы – в пределах статистической нормы, вовремя ползаем и вовремя держим головку. Нормальная температура и анализы успокаивают невыспавшихся родителей и растревоженную бабушку. Родителей этих, правда, ждут сложные взаимоотношения с тем, как положено. Так, раннее и бурное интеллектуальное развитие отпрыска вызовет в них – и особенно в бабушке на том конце провода – горделивый трепет, а не менее раннее и бурное созревание сексуальное, вероятно, введет в тоскливый шок. Почему бы?
«Да нормально все!» – кричит в трубку подросток через помехи междугородного путешествия, пытаясь гордиться от предков младенческой социальной гармонией: кусок плоти поживает ничего себе, и ладно с вас. Ходовое словечко переводится на сопредельные языки не буквально: fine, great, tres bien, bene, возможно, отмечая национальное предпочтение: спрятаться за статистику. В общем, это достаточно надежный забор.
Про человека известно многое, информация в первую очередь затребована на уточнение нормальности бытия. Нормальные темперамент и уровень способностей, время женитьб и разводов, количество детей и квартир, размер носков и зарплаты помогут удовлетворить покупательские страсти и социальные амбиции и в принципе для нормальной человеческой жизни как раз и достаточны и помимо идиотической идиллии в надушенных памперсах даже обещают некоторую экзистенциальную интригу: неужели все так просто? Есть норма красоты, и человеческие тела соответствуют ей, как пластилиновые, последующее десятилетие наращивает ноги и сужает бедра, длиннит лицо и очерчивает скулы, только постановка ушей остается неизменной. Понимает ли общество, что попалось? И да, и нет. Есть такая телевизионная игра – 100 к 1. Суть заключается в том, чтобы угадать самые «средние» ответы на разные вопросы, за это положены деньги. Выигрывают менеджеры, не светит художникам и бомжам. В принципе из победителей можно построить эффективную цивилизацию, как в Японии.
В каждом месте и времени нормальность, безусловно, своя, нигде не записанная и каждому внятная, и голландец с испанским темпераментом будет считать себя маньяком и глушить валерьянку до конца дней.
В каждом месте и времени норма интуитивно понятна и ясны (легко нащупать) границы ее допуска. Тонкое чувство калибровки, проявляемое завучем при оценке длины волос, никогда не нуждалось в линейках, потому что чутье на допуск – в крови у всех и у каждого. С пределами нормы можно разговаривать поодиночке и хором, особенно о деталях. Например, в кризисные моменты жизни женские юбки оказывались явно длиннее или явно короче, чем до колена. Или как разговорчива одежда одного отдельно взятого неформала. Другое дело, что в любом сообществе, хиппи ли, реперов ли, тут же заводится норма собственная, строго для своих, и уже по ней отшелушивают из ряда вон выходящих. Слушаем то-то, здороваемся так-то. Норма – это такой код, она облегчает узнавание. И ведет к разнообразию униформы. Какой он все-таки необычный – прямо почти как я. И чем иным было казенное совершенство табели о рангах, как не способом централизованно расслоить месиво общества – на нормы, на коды. Сегодня любая мало-мальски умная реклама работает в той же тональности – стимулировать сообщество, в котором продукт стал частью нормы. Пиво ли, телефон ли, средство ли от геморроя.
В разных системах колея допуска разной ширины – от очень узкой, с игольное ушко, в сообществах жестких, тоталитарных, до совсем уж широкой – сузить бы – в расхлябанных демократиях. Тяжело и не всегда интересно жить в ранжированном каталоге марширующих колонн и в чистом поле распада нормативного допуска. Наверное, ширина колеи тоже может быть нормальной. Интересно: в унифицированном обществе, в диктате парткомов, тиран может быть и скорее всего будет своеобычен до карикатурности – или до кошмара, а президент «свободной» страны, легализирующей гомосексуальные браки, лучась нормальностью, должен отстаивать обыденность собственной биографии.
В нашей стране, когда настало время строить нового человека, его, прекрасно-нормального, вычисляли на высоком научном уровне. Посчитали конторского служащего и молотобойца, разбив население на пару десятков категорий, от 3000 килокалорий до 16 000, посчитали, сколько и чего они в ответ на еду наработают, что должны уметь, и стали выкладывать из гармоничных тел акробатические живые картины. Печально, правда, не сдать норматив ГТО, и ругают, если не набрал положенного привеса в пионерлагере, но ведь красиво. Даже советские пособия по воспитанию младенцев отличались блаженной авторитарностью: ребенку 4 лет положено справляться с обедом за 25 минут. Что уж говорить о взрослых. Память жанра, правда, нашептывала: норма наместника – ворюга. Норма истопника – 3-дневный запой, потому что 5-дневный сообразнее трактористу... Как хорошо было литераторам. Внутренние цензоры работали бесперебойно, в каждой голове, и основная азартная игра шла порой именно с ними. Зато как хороша и едина была – обочина. Как чудно находили общий язык и дружили единой кучей сыроеды с правозащитниками, подмосковные йоги с познавателями НЛО, а адепты свободной любви с домоткаными конфуцианцами. И как распалось трогательное маргинальное единство, когда колея расплылась по равнине... Как хорошо было жить при нетерпимости и узости нормативных допусков. Как хорошо было самоопределяться по когтю. По кривому когтю, по махрастым штанам. И было забавно полемизировать с милицией о форме одежды, потому что все знали: они правы. И если нормально разбивать яйцо с тупого конца, то подозрительны потюкивающие по острому.
Сегодня носят «Адидас»...
Общество покупалось сразу и послушно ставило на вас крест, изредка вяло убеждая не продавать Родину, и начиналась неплохая жизнь неприкасаемой и малоуязвимой касты дворников и сторожей, порой действительно обещавшая индивидуальность. Главное, из нее было трудно выбраться, у нормы было очень много параметров, и удовлетворять надо было – всем. Волку из «Ну, погоди», чтобы стать тихоней Зайчиком, надо было не только бросить курить, но и отложить гитару, надеть нормальные брюки и сменить походку. Иногда это просто невозможно. И была такая же истовая норма для ненормативного, и уж ей-то надо было соответствовать.
К норме претензий нет. Мы лукавим, когда от нее отказываемся. Во-первых, в вопросах неинтересных можно поклониться данности и не перегружать головного мозга. Во-вторых, чтобы переворачивать мир там, где это интересно, лучше на что-то опираться.