КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
ДИАЛОГ ПО-ФРАНЦУЗСКИ

Торжество нелепости, безалаберности и юности

Рене Зелвейгер спасает женщин от накрахмаленных блузок

Американский литературный бестселлер “Дневник Бриджит Джонс” потряс страну не меньше, чем в свое время какой-нибудь “Твин Пикс”. Америка ликовала: наконец-то нормальная молодая американка, чуть за тридцать, может расслабиться и почувствовать, что у нее еще все впереди, несмотря на то что в обществе незнакомых ей людей по-прежнему хочется упасть в обморок, а встречу с любимым она вполне может прозевать, так как в момент, когда он звонит в дверь, она сушит голову феном и не слышит звонка. Чтобы восторги публики не успели угаснуть до срока, следом за книгой вышла ее экранизация. В роли бесподобной Бриджит Джонс снялась немецкая звезда Рене Зелвейгер.
Корреспондент “Эвенман дю жюр” Эрик Порей встретился с актрисой и взял у нее интервью.

– Книга “Дневник Бриджит Джонс” стала бестселлером спустя неделю после выхода из печати. Как минимум 85% американок среагировали на нее как на собственную биографию, 10 – как на биографию близких подруг и 5 – как на биографию своих соперниц. Вы к какому ряду примкнули?
– Я не Бриджит Джонс. Но только по чистой случайности. Потому как в силу своей профессии, требующей от меня невероятной, нечеловеческой и неустанной дисциплины, я себя успела переделать до того, как “Дневник” увидел свет. И лишь по этой причине я не уткнулась носом в зеркальное изображение. Но все равно от этой книги оторопь берет. До чего же нелепое существо женщина. Только то, что она не боится признаться в этом, делает ее чуть менее таковой.
– Вы тем не менее сразу же согласились изобразить эту нелепую особу в кино, как только получили приглашение сниматься.
– Да, конечно. Я с радостью, с какой-то даже затаенной ностальгией согласилась, ибо приходилось возвращаться в те самые дни, когда утром я никак не могла найти у себя в шкафу ни одной чистой блузки, а единственные миновавшие бельевую корзину трусы скорее напоминали мешок для сахара, чем нижнее белье молодой женщины. Все про меня! А помните, после того как Джонс удалось соблазнить своего молодого босса и оказаться с ним в непосредственной близости, искреннюю радость этой близости омрачал лишь один эпизод: когда она выбралась из постели и направилась в ванную, за ней наэлектризованным шлейфом потянулись ее колготки? Но со мной только совершенно случайно этого не произошло.
– Иными словами, вы сыграли свою молодость, сделав вид, что изображаете чужую жизнь?
– Наверное, но у меня все-таки была сверхзадача: мне всем своим видом предстояло изобразить некий манифест, некое узаконенное торжество нелепости, бесхозяйственности и искренности. Я обязана была сообщить всему свету, что женщина, у которой в холодильнике один просроченный йогурт, имеет право на личную жизнь, на любовь и на то, чтобы быть неординарнее многих, у кого пятеро детей и в морозилке уже заготовлена индейка для следующего Рождества. Я должна была изображать безалаберность в квадрате и в законе, спасая миллионы женщин от пристальных взглядов чопорных, нормальных, завитых антиподов в выглаженных блузках.