ЛЮБИМЫЙ ГОРОД
ПРОГУЛКА 

Городом трех измерений

Прогулка по Нижнему Новгороду – дело совсем непростое. Карта, пусть даже самая точная, здесь не поможет. По карте кажется, что между пунктом А и пунктом Б – минут пять средним шагом. А в действительности между ними овраг неприступный, и двигаться нужно в обход – часа за полтора, может, и доберешься.
К счастью, центральная часть Нижнего более или менее обжита. Кое-какие овраги засыпаны, то тут, то там перекинуты крошечные пешеходные мостики. Так что, если уж решили карту взять – берите поподробнее, где мостики показаны.

Маршрут 1 – “От кремля до театра”,
маршрут 2– “От театра до монастыря” ,
маршрут 3 – “По верхней набережной”.

От кремля до театра

Главная городская достопримечательность – конечно же Нижегородский кремль. С ним было связано немало презабавнейших историй, здесь и сегодня – резиденция высшего городского менеджмента.  А к югу от крепости, у Дмитровской башни, находится главная площадь Нижнего Новгорода – украшенная памятником гражданину Минину   площадь Минина и Пожарского, ранее Благовещенская.
Историк А.Гациский говорил ей комплименты, льстил сравнениями: “Благовещенская площадь, по своему очертанию, сильно напоминает место, занимаемое Дворцовой, Адмиралтейской и Исаакиевской площадями в Петербурге… В довершение сходства с площади идут радиусами три главные улицы: посередине, вместо Гороховой – Варварка, справа, вместо Вознесенского проспекта – Покровка, слева, вместо Невского – Тихоновская. Так как сравнивают адмиралтейскую часть с Римом, то, следовательно, с Благовещения и Нижний на Рим похож”.
Вот так вот, ни много ни мало.
На этой площади традиционно устраивались всяческие массовые зрелища и сборища. После них дворники выметали калоши – граждане в ажиотаже топали друг другу по ногам. Однако иной раз калошами не ограничивалось. К примеру, когда в 1706 году народ предупредили о грядущем солнечном затмении, никто не понял вообще, о чем тут речь, а градоначальник принял самое нелепое решение – устроил на площади народные гулянья. Появились всяческие балаганы, карусели, заготовили помосты для певцов и все необходимое для фейерверков.
Начало праздника решили обозначить трубными звуками и залпом двух рот – мушкетерской и рейтерской. Все небо над площадью заволокло дымом от ружейных выстрелов. А когда дым рассеялся, нижегородцы с ужасом увидели: солнечный свет померк, и наступила ночь. На небе выступили звезды, в воздухе запорхали летучие мыши. Естественно, что мысль у всех была одна – о пресловутом светопреставлении, то есть конце света, о Страшном Суде. Ни разу больше на Благовещенской площади не было паники, подобной этой.
От Благовещенской площади отходит Большая Покровская, или, как часто ее называют, Большая Покровка – главная улица Нижнего Новгорода. Можно сказать, что жизнь целого города определялась здесь. Почти что в каждом доме на Большой Покровке проходили какие-либо судьбоносные для города события. К примеру, на месте изящного здания № 1 располагался в девятнадцатом столетии театр. А когда в девяностые годы театр решили сносить, чтобы тут же отстраивать новый, предприниматель и старообрядец Николай Бугров вдруг обратился к думским гласным с просьбой:
– Ходатайствую перед Градской Думой. Стройте театры, где желаете, только место, где сейчас театр стоит, мне продайте. Хорошую цену дам, уважьте. Родители покойные, папенька с маменькой на этом месте жили, дом имели. Легко ли их косточкам в могилах знать, что теперича здесь театр?

Городская дума

– А что же, по вашему мнению, в театре такого делают, что родительские кости могут тревожиться в гробах? – поинтересовался городской голова.
– Я в театрах не бывал, но знаю, – отвечал предприниматель, – что там голые бабы через голых мужиков прыгают. Тьфу!
Николая Бугрова “уважили”. А он сделал красивый жест и передал свою покупку Нижегородскому городскому общественному управлению. Передал безвозмездно, но с одной оговоркой: “чтобы в этом здании впредь никогда не допускалось устройство какого-либо театра или увеселительного заведения”.
Здесь в результате разместилась Городская дума, а “увеселительные заведения” устраивались в здании напротив, где в 1900 году писатель Максим Горький организовал первую в городе новогоднюю елку для детей неимущих родителей.
Философ Василий Васильевич Розанов так определял значение Большой Покровки для города: “Главная улица в Нижнем, куда к вечеру “высыпали все” и искали “встреч”, – или, скромнее, – обменивались взглядами”. Правда, по словам все того же философа, “гулять по Покровке считалось презренным для демократической части гимназистов”. Но это обстоятельство нисколько не приуменьшало роль Покровки в жизни города.
Серьезнейший историк середины девятнадцатого века Н.Храмцовский, ведя свое повествование о достопричательностях улицы, сбивался вдруг с деловитого тона и выдавал прелегкомысленнейшую информацию. Например, такую: “В собственном доме госпожа Купресова, подражая Сихлер и Лебур, превращает лоскутки бархата, атласа, гляссе, блонд лент и прочее в дивные каюферы и шляпки, приводящие в восторг нижегородских щеголих средней руки, которые также находят, что мантильи и платья, выходящие из мастерской госпожи Купресовой, – совершенное очарование”.
Или такую: “С левой стороны Покровки, от общественного дома первое замечательное заведение (№ 4 по нынешней нумерации. – Авт.) есть кондитерская Мишеля, помещающаяся во флигеле дома Сверчкова; в ней можно позавтракать разнородными пирожками, расстегайчиками и прочим, полакомиться разными кондитерскими произведениями. Еще недавно нижегородские фишенебли преимущественно посещали это заведение, но теперь они более посещают кафе-ресторан Егорова”.

Фотоателье Карелина

Здесь же, в доме № 4 по Большой Покровке, размещалась позднее и так называемая “Эдинбургская фотография Андрея Осиповича Карелина”. Слово “Эдинбургская”, конечно же, использовалось в качестве рекламы, но, однако, имело под собою основания: в 1876 году Карелин получил на выставке в городе Эдинбурге две золотые медали за свои фотопроизведения. Кроме того, он был изобретателем. Один из современников Карелина писал о нем: “... г. Карелин сделал в 1875 году изобретение, заключающееся в том, что лица, составляющие группы, располагаются не в линию, как это делают все фотографы и как до сих пор делать иначе считалось невозможным, но так, как это бывает в натуре, т.е. на разных планах… причем все фигуры одинаково выдерживаются в фокусе, и не только они, но и фон, и окружающие предметы не теряются в черноте, а также сохраняют должный свет и вырисовываются самым отчетливейшим образом”.
Для того времени это был истинный прорыв в фотоискусстве.
Если же пройти несколько дальше, то на доме № 8 вас обескуражит гигантская, во весь первый этаж реклама, выполненная в дореволюционном стиле и с дореволюционной орфографией: “Граверная и скоропечатная мастерская М.И.Свердлова. Резьба печатей, производство каучуковых штемпелей. Фирма существует с 1881 года”.

Музей Свердлова

Дело в том, что здесь в 1885 году родился революционер Яков Михайлович Свердлов. Этого оказалось достаточно, чтобы в советское время тут открылся музей и было восстановлено старое оформление фасада. Естественно, что жители тогдашнего города Горького не столько проникались революционным пафосом у той витрины, сколько с завистью вздыхали – дескать, эх, жили же люди. А сегодня фасад дома № 8 тем более воспринимается как памятник рекламного искусства второй половины девятнадцатого века.

Дом Будиловой

В конце квартала, на углу с улицей Пискунова, – бывший дом Будиловой. Он был известен двумя магазинами. Один из них принадлежал А.Н.Реутову, и в нем торговали различными лентами, кружевами, ювелирными изделиями, парфюмерией, а также швейными машинками немецкой фирмы “Зингер”. Вторым владел некто П.Ф.Галяшкин, который предлагал нижегородцам “постоянно свежий гастрономический и колбасный товар: паштеты страсбургские, сальянская салфеточная икра, парижское сливочное масло, шотландские и королевские сельди”.

Флигель Добролюбова

На противоположной стороне Большой Покровки находится одно из самых драматических архитектурных произведений города. Речь идет о доме № 9, а точнее говоря, о его флигелях – 9а и 9б. До революции здесь размещалась Никольская церковь, в которой служил Александр Иванович Добролюбов, отец известного критика. Именно при нем и были выстроены эти флигели – конечно, для церковных нужд.
После советской власти храм снесли, построили на его месте жилой дом, а флигели оставили. И ничего сегодня не напоминает нам об их первоначальном назначении.

От театра до монастыря

Примерно здесь заканчивается парадная часть парадной улицы города. Далее ее характер делается более спокойным и размеренным. Но все же здесь встречается немало достопримечательностей. И первая из них – театр.

Городской театр

Можно сказать, что жители Нижнего Новгорода выстрадали свой театр. Газета “Нижегородские губернские ведомости” писала в 1847 году: “Неприятно-странно положение нашего театра: он имеет труппу, какой решительно нет ни на одном провинциальном театре: Соколов, Трусов и Стрелкова 1-я не испортят никакого водевиля; оркестр из 30 человек не оскорбит ни одной нотой вашего слуха. Конечно, театр иногда, благодаря лампам, как чичиковский Петрушка, имеет свой собственный запах, конечно, он ветх, не совсем опрятен, но надобно быть снисходительным, и вправе ли мы быть взыскательными, когда равнодушие, или, лучше сказать, холодность наша и следствие их – необыкновенная скудность доходов – лишает средств к существованию; надобно еще удивляться, как может в настоящее время держаться театр”.
Постройка существующего ныне здания театра приурочена была ко Всероссийской промышленно-художественной выставке, прошедшей в Нижнем Новгороде в 1896 году на месте, лично указанном императором Николаем I еще в первой половине девятнадцатого века. И только под конец столетия он был торжественно открыт оперой Глинки “Жизнь за царя”.
“Здание на многие годы оказалось красивейшим во всем Поволжье, – писал современник. – Зрители восторгались голубой плюшевой обивкой лож и кресел, необычайным обилием электрических лампочек для освещения: на сцене их горело 450, в местах для публики около 400”.
Впрочем, нет худа без добра, и, по словам того же современника, “с труппой и репертуаром дело обстояло, однако, неблагополучно. В начале девяностых годов старая театральная труппа дышала на ладан. Театр был всегда наполовину пуст”.
Но и эта проблема была решена.

Дом Пальцевой

Напротив же находится дом Пальцевой, в котором размещалось ателье еще одного известного нижегородского фотографа – М.П.Дмитриева. При входе и затем на лестнице были развешены различные “рекламные” работы, выполненные в разных жанрах – от простых портретов до пейзажей, жанров и так далее. Сам Дмитриев был обаятельным и основательным, готовые же фотографии наклеивались на затейливые паспарту, украшенные золотым тиснением.

"Книжный музей"

А несколько далее, в доме № 16, в начале двадцатого века располагался так называемый “Книжный музей”. Собственно говоря, это был не музей, а книжный магазин с разнообразнейшим диапазоном деятельности: “Магазин своевременно получает вновь вышедшие лучшие издания по всем отраслям знаний; берет на себя заботу о пополнении библиотек публичных, семейных, школьных, народных и библиотек частных обществ и учреждений; составляет сметы и каталоги для всякого рода библиотек; выбирает книги для наград учащимся; выбирает лучшие книги для продажи; принимает подписку на все газеты и журналы (русские и иностранные)… высылает по желанию покупателей книги, учебники, канцелярские принадлежности и проч. наложенным платежом”.
Однако сразу же после открытия у магазина начались проблемы с полицейскими властями – выяснилось, что под прикрытием официальной книжной фирмы здесь распространяли большевистскую литературу.

Дворянское собрание

В соседнем доме № 18 располагался изысканнейший из нижегородских клубов – Дворянское собрание. Оно было открыто в 1826 году, и с того времени в доме с колоннами происходило немало светских раутов, концертов, просто милых вечеров, а также оргмероприятий. Об одном из последних вспоминал Николай Добролюбов, притом запись в его дневнике позволяет судить не только о жизни собрания, но и о личности самого критика-демократа: “Я пошел в дворянское собрание на хоры, чтобы посмотреть на выборы. Отыскав там Василия Ивановича, моего почтеннейшего дядюшку, я пошел с ним и долго не мог ничего видеть, потому что сначала не счел за нужное надеть очки, а тут, при таком многочисленном обществе, было совестно. Наконец, пришел ко мне сам Василий Иванович и, когда я поведал ему свое горе, посоветовал мне надеть очки, уверяя, что это ничего и что тут можно посмотреть на очень хорошенькую форму одного гусара. Я послушался… и не раскаялся: воистину – в очках увидел я новый свет… Гусар М. действительно заслуживает того, чтобы посмотреть на него, как по костюму, так и по физиономии… Сколько можно было видеть, я смотрел – и любовался Львом А. Фостиковым. Как он хорошо держит себя: именно “лев”, в фешьонабельном значении этого слова… Да, хорошо, что я очки надел… Здесь пробыл я часов до трех и в класс после обеда уже не пошел”.
Сам Добролюбов проживал недалеко отсюда, в домике на нынешней улице Добролюбова (там, где сейчас находится его музей). Критик вспоминал о нем: “Большой каменный дом… возбуждал удивление… Он был очень легкой архитектуры, расположен очень симметрично, украшения его были просты и благородны”.
А другой жилец этого дома, некоторое время там квартировавший Александр Улыбышев, восхищался не домом, а видами из добролюбовских окон: “Из открытых окон является великолепнейший вид в России: кремль на горе с зубчатой стеною и пятиглавым собором, блестящая, как серебро при свете полной луны, глубокая пропасть, наполненная темной зеленью и лачугами, через которую идет Лыкова дамба; амфитеатр противоположной части города, спускающегося там живописными уступами до самой реки; наконец необъятная, величественно-суровая панорама Волги. Таких ландшафтных картин мало в Европе”.

Почаинский овраг

Впрочем, очарование Лыковой дамбы несколько приуменьшалось этаким толкучим рынком, Балчугом, находившимся на дне так называемого Почаинского оврага. Краевед Дмитрий Николаевич Смирнов описывал его в таких словах: “Узенькое пространство оврага кишит говорливой толпой. На земле кусочками лежит одежда преимущественно вышедших из моды фасонов: мужские люстриновые пиджаки, сюртуки, фраки, бекеши, казакины, суконные, фризовые и камлотовые шинели… Женские драповые тальмы, ватерпуфы, ротонды, меховые капоры, башлыки…
Местами – груды обуви, при надобности можно было найти обувь и в полтинник – это пресловутые чуньки или опорки, украшавшие ноги обитателей нижегородских трущоб”.
Тут были нередки пожары. Один из них описывал поэт Мариенгоф: “Горели дома по съезду. Съезд крутой. Глядишь – и как это не сковырнутся домишки. Под глиняной пяткой съезда, в вонючем грязном овраге – Балчуг: ларьки, лавчонки, магазинчики со всякой рухлядью. Большие страсти и копеечная торговля”.
Именно там, на пожаре, Мариенгоф впервые увидел Шаляпина: “Несколько поодаль стоял человек почти на голову выше ровной черной стены из людей. Серая шляпа, серый светлый костюм, желтые перчатки и желтые лаковые ботинки делали его похожим на иностранца… Стоял он как монумент из серого чугуна. И на пожар-то глядел по-монументовски – сверху вниз. Потом снял шляпу и заложил руки за спину. Смотрю: совсем как чугунный Пушкин на Тверском бульваре”.
Что поделать, в Нижнем Новгороде и рельефные, и социальные контрасты смотрелись особенно наглядно и нелепо. Нечто подобное, кстати, отметила Екатерина Великая: “Сей город ситуациею прекрасен, но строением мерзок: все либо на боку лежит, либо близко того. Чебоксар во всем для меня лучше Нижнего Новгорода”.
И очередное доказательство того, что Нижний – город не простой: дом № 26 по улице Большой Покровке. Это здание, похожее на неестественно огромный русский терем, было построено в 1913 году для Государственного банка. Автор его – архитектор Покровский, но в путеводителях по городу рядом с Покровским обязательно стоит фамилия И.Я.Билибина – художника, его соавтора по измышлению этого чуда.
Несколько дальше расположен один из оригинальнейших музеев, посвященный нижегородскому народному искусству, – Музей истории художественных промыслов, а еще дальше, в доме № 59, жил своенравный музыкальный критик Александр Улыбышев.   Отсюда же недалеко до площади Максима Горького, естественно, украшенной огромным неуклюжим памятником популярнейшему из нижегородцев. А затем – окончание улицы.
Когда-то Большая Покровка заканчивалась женским Крестовоздвиженским монастырем. “Крестовоздвиженский монастырь, благодаря трудолюбию сестер, процветает своими работами – золотошвейными и жемчужными; самое богатство ризницы монастыря – плод трудов его”, – писал дореволюционный путеводитель по городу.
Сегодня главная улица города всего лишь незаметно растворяется в новой застройке. Однако если есть желание, можно продолжить путешествие по старому Нижнему Новгороду – пройтись по улице Ильинской в сторону так называемого “домика Каширина” – уютного мемориального музейчика Максима Горького.

По верхней набережной

Вторая по значению и красоте улица города – собственно говоря, не улица, а набережная. Она зовется Верхневолжской.
Своим появлением Верхневолжская набережная обязана государю Николаю I. Прибыв в 1834 году в Нижний Новгород, он рассердился, увидев, что дома на набережной Волги поставлены к реке своими задними, а вовсе не парадными фасадами. “У вас в Нижнем природа сделала все, чтобы украсить город, а люди делают все, чтобы его испортить”, – произнес император. И велел оборудовать парадную набережную.
Правда, нижегородцы не спешили выполнять решение царя. И в протоколе заседания городской Думы, состоявшегося в 1874 году, спустя 40 лет после высочайшего визита, значилось: “В числе неисполненных проектных предначертаний городского Высочайше утвержденного плана Нижнего Новгорода обращает на себя внимание Верхне-Волжская набережная… Части… ее, более удаленные от городского центра… остаются незастроенные, образуя собой ряд пустырей, огороженных более или менее некрасивыми заборами”.
Тем не менее тут все равно есть на что полюбоваться.

Памятник Чкалову

Первая достопримечательность – памятник летчику Чкалову. Во времена Иосифа Виссарионовича здесь на постаменте были слова: “Сталинскому соколу”. Потом их, разумеется, убрали.
Дом номер 3 был выстроен нижегородским головой Д.В.Сироткиным в 1916 году. Дмитрий Васильевич изначально планировал открыть здесь художественную галерею. Именно эту задачу он поставил перед популярными в то время архитекторами братьями Весниными.
Планы Дмитрия Сироткина сбылись. Сегодня здесь – Нижегородский художественный музей.

Радиолаборатория

А рядом в бывшем общежитии семинаристов еще один музей, на сей раз радио. Поводом же послужило то, что здесь с 1918-го по 1928 год размещалась крупнейшая в России радиолаборатория.

Дом Рукавишниковых

Третий музей, историко-архитектурный, расположен в доме № 5. Он был построен в 1877 году для промышленников Рукавишниковых. Здание это было на тот момент не только самым красивым в Нижнем Новгороде, но и самым дорогим – владелец затратил на его строительство ровно миллион рублей. Кроме того, при строительстве использовалась старая постройка – якобы потому, что владелец не мог снести маленький домик, принадлежавший его тетушке, – она никак не соглашалась уезжать отсюда, и тогда решили просто-напросто обстроить ее дом со всех сторон стенами нового дворца.
Один из потомков рода Рукавишниковых стал писателем, притом писателем, что называется, демократической направленности. Он посвятил своей семье объемистый разоблачительный роман, в котором, разумеется, досталось и дворцу на Верхневолжской набережной: “Будущий дом велик и прекрасен. Тысяча каменщиков будут строить. Чертежи-планы из Москвы и из Петербурга. И будет дом-дворец. И во дворце – сто комнат. И зал в два света. И лестница – мрамор, какого нет нигде. И будет дворец тот стоить ровно миллион… Пусть весь город ахнет. Пусть со всей Волги полюбоваться съезжаются. Где стоять дворцу тому? Не в улице же узкой, где дома по обе стороны. А на набережной на верхней”.

Александровский сад

А на противоположной стороне набережной обустроен один из самых странных увеселительных садов России – Александровский. Странность его заключается в том, что сад тот расположен на весьма крутом, подчас почти отвесном склоне. Виноват в этом все тот же император Николай. Именно он и приказал разбить тут парк в английском стиле.
– Но ведь русские люди – равнинные, по горам лазать не привыкли, – возразил было Бенкендорф.
– Пускай привыкают! – ответствовал сердитый самодержец.
Как ни странно, к новшеству и впрямь привыкли очень быстро. Один из современников, историк Н.Храмцовский, так его описывал: “Аллеи его извиваются по уступам горы; на одной из них устроен павильон, в котором помещается кондитерская.
С начала весны до открытия ярмарки по воскресеньям и праздничным дням около павильона играет музыка; в торжественные дни сад иногда освещается на счет содержателя кондитерской китайскими фонарями и плошками. Главное гулянье в Английском саду бывает 1 числа мая и в день Вознесения”.
Впрочем, бывали исключения. Все тот же автор описал, как здесь в 1850 году праздновали визит великих князей Николая и Михаила Николаевичей: “Нижний Новгород не видал до той поры ничего подобного этому гулянью. Кроме бесчисленного множества народа обоего пола, между которыми были жители всех концов империи и торговые гости Востока, сад вмещал в себе несколько оркестров музыки, несколько хоров песенников, русских и цыганских; акробатов, фокусников, и, сверх того, в разных местах его подгородные жители обоего пола в праздничном национальном наряде играли хороводами… В сумерки… сад весь горел тысячами разноцветных огней, освещавших густые толпы гуляющих по его извилистым аллеям”.

Музей Горького

Кстати, если есть желание продлить музейную тематику, можно переместиться на соседнюю улицу Минина. Здесь в доме № 26 расположен Литературный музей А.М.Горького. Он, как ни странно, был создан еще при жизни писателя. И как-то раз в 1935 году Горького привезли осмотреть экспозицию. О том, что было дальше, вспоминал А.Елисеев, тогдашний директор музея: «Алексей Максимович поздоровался со мной, ребятишками, обступившими машину, и, указывая на сидевших с ним секретаря краевого комитета партии Э.К.Прамнэка и других (кто еще был в машине – не помню), улыбаясь, но этак нарочито ворчливо сказал: “Вот они замучили уже меня сегодня. С утра возят по заводам, по городу. Я поеду сейчас отдыхать. А тут со мной, – он кивнул в сторону других машин, – вон внучки Дарья и Марфа приехали, катаются, и еще много народу, так прошу, покажите им дедов музей. А я, извините, поеду”. И машина отъехала».
Чего здесь было больше – смущения или неуважения, судить сейчас довольно трудно. Лучше спуститься вниз и осмотреть еще одну достопримечательность города – Печерский монастырь.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"