ШКОЛЬНОЕ ДЕЛО

Диктант из слов, которые в жизни не встречаются

Однако часто от отметки за него зависит судьба ребенка

Согласитесь, нам вовсе не безразлично, насколько хорошо наши дети осваивают родной язык. Мы полагаем, что владение литературным русским – один из признаков образованности. И потому его изучение вряд ли может исчерпываться освоением фиксированного школьного минимума знаний. Но как только мы робко высказываем эти свои пожелания, учителя-словесники машут руками: да что вы, научились бы современные дети к пятому классу читать не по слогам! Но ведь язык сегодняшних детей – это совершенство или несовершенство нашей культуры в будущем! Тогда в чем же заключаются главные цели обучения словесности в школе?
По мнению московского учителя Сергея Волкова, главное – уйти от перекоса в сторону освоения правописания. Предметом осмысления, считает он, должно стать само понятие грамотности, то есть именно приемлемый уровень овладения литературным языком, а не только системой его записи. А вот педагог из подмосковного Красногорска Рустам Курбатов уверен, что учить языку надо так, чтобы после окончания школы у человека сохранялось желание писать авторские тексты. Но, может быть, у вас, наши читатели, есть другие точки зрения и представления о целях изучения русского, а впрочем, и любого другого языка в школе? Пишите нам.

Преподавание любого языка – дело необыкновенно сложное. Тем более если язык родной. Парадокс? Нисколько. Дело в том, что при обучении родному языку прежде всего приходится преодолевать сложившийся в массовом сознании стереотип, согласно которому задача учителя сводится к формированию правильного письма, то есть орфографической и пунктуационной грамотности.
Но запись звучащей речи – лишь одна из многочисленных проблем, стоящих перед пользователями любого языка, и далеко не самая главная. К тому же именно она в первую очередь может быть решена с помощью компьютера – уже существующие системы проверки орфографии защищают пишущего, вернее, печатающего свои тексты человека от ошибки. Между тем любого ребенка, чьим родным языком является русский, нужно знакомить с большим количеством слов, которые в бытовой речи не встречаются, кругом их значений, сферой употребления. Обучение языку связано и с развитием умения понимать чужой текст – а через него постигать и особенности миропонимания автора, и специфику исторической эпохи, в которую текст был создан. Преподавание языка также неразрывно связано с получением лингвистических знаний теоретического характера; именно осмысление структуры родного языка становится базой для изучения языков иностранных.
К сожалению, в школе львиная доля времени уходит на изучение правописания. Выпускника ждет экзамен, ориентированный прежде всего на подсчет орфографических и пунктуационных ошибок и выведение итоговой оценки за овладение русским языком на основе этого подсчета. При этом и у многих учителей, и у самих учеников есть ощущение, что и условия проведения экзамена, и нормы оценки его результата весьма далеки от совершенства. Именно это зачастую создает негативный фон при изучении русского языка и сдаче экзаменов по этому предмету, а значит, формирует отрицательное отношение и к самому языку.
Вот примеры из анкет, на вопросы которых отвечали старшеклассники: «На экзамене у человека душа уходит в пятки – попробуй напиши правильно!», «На экзамене очень волнуешься, и поэтому легко ошибиться. По одной работе ни о чем нельзя судить», «Грамотный человек не делает глупых и грубых ошибок, а за все тонкости правил он отвечать не должен», «На оценку влияет специальная трудность диктантов, такие слова, как в них, в реальной жизни не встречаются».
Проблема, поставленная учениками, действительно одна из самых острых в школе (да пожалуй, и в вузе тоже – по крайней мере на этапе приема в него). Мы пользуемся нормами оценки грамотности, принятыми не одно десятилетие назад и никак внятно не обоснованными. В самом деле, почему за две орфографические и две пунктуационные ошибки еще можно поставить «четыре», а за три орфографические – уже только «три»? Почему именно за девять ошибок надо ставить двойку?
Все эти вопросы нельзя признавать узкоспециальными и не подлежащими обсуждению в обществе, поскольку за ними стоит интерес каждого: ученика, могущего из-за лишней ошибки не поступить в институт и попасть в армию, родителей, вынужденных платить репетиторам, которые натаскивают абитуриента, исходя из правил конкретного вуза, самих репетиторов и преподавателей, которые тоже не от хорошей жизни зарабатывают деньги подобным способом.
Теперь об условиях проведения экзамена. Любой экзамен должен моделировать реальные ситуации, которые будут ожидать испытуемого в жизни. Что же мы видим на практике? Пишущий должен за очень короткое время, не пользуясь никакими справочниками и словарями (справедливости ради отметим, что в школе в последние годы разрешили пользоваться словарем), создать текст, практически безупречный с точки зрения орфографии и пунктуации. И от этого текста зачастую зависит его дальнейшая судьба. Это случай уникальный в его жизни и абсолютно неестественный. В реальной жизни человек может воспользоваться справочной литературой, ему придет на помощь компьютер с его системой проверки орфографии. В конце концов, даже если в тексте будут встречаться ошибки (а они есть у всех, преподаватели и те их допускают), то это не станет препятствием ни для чего: писателю не вернут книгу из издательства на доработку, главного редактора газеты не уволят, даже если каждый номер будет выходить с ошибками, человека не лишат отпуска из-за пропущенных в заявлении запятых.
Иными словами, только школьник и абитуриент должны отвечать за все сложности русской орфографии и пунктуации, знать их наизусть, уметь применять существующие правила – и нести ответственность по полной программе. В этих условиях, согласитесь, трудно не рассердиться на весь русский язык в целом.
Где же выход? Прежде всего надо серьезно обсудить внутри профессионального сообщества цели и задачи обучения русскому языку, возможно, пересмотреть традиционные приоритеты, связанные с перекосом в сторону изучения правописания. Предметом осмысления должно стать само понятие грамотности: нужно подойти к нему с гораздо более широких позиций, чем сейчас, сообща выработать критерии, что считать приемлемым уровнем овладения литературным языком (а не только системой его записи). Исходя из всего этого, следует определить наиболее оптимальную форму экзамена, изменить условия его проведения и кардинальным образом пересмотреть принципы его оценки.