БЕЗОПАСНОСТЬ ОБРАЗОВАНИЯ
АТТЕСТАЦИЯ УЧИТЕЛЕЙ: УСЛОВИЯ ИГРЫ...ИЛИ ИГРЫ БЕЗ ПРАВИЛ?

Слишком легкое право – судить

Когда оно есть у чиновников, интересы школы, а тем более учителей становятся делом второстепенным

Сегодня уже всем понятно, что Положение об аттестации педагогических работников надо менять.
Аттестация в том виде, в котором она проводится в большинстве территорий, не стимулирует учителей на достижение более высоких результатов. Не решает проблем справедливой оплаты труда. А главное, противоречит Конституции и Закону «Об образовании».
Почему же аттестация, которая не только не помогает работе отрасли, но и просто противозаконна, продолжает существовать? С этим вопросом мы обратились к заведующему кафедрой управления Академии повышения квалификации и переподготовки работников образования Николаю Николаевичу РЕШЕТНИКОВУ.

Те, кто знает, как надо

Образование – удивительная отрасль: во всех других сменяемость работающих сейчас велика. Мы проводили обследование в различных субъектах Федерации: 2,5 года – среднее время работы на одном месте, а у нас люди работают годами. Может быть, то, что учителя работают исключительно по призванию и нелегко расстаются со своей работой, и приводит к такому произволу в аттестации? Ведь кто на самом деле может оценить реальные результаты работы педагога? Очевидно, как и везде, только работодатель и потребитель. Директор принимает учителя на работу, следит за тем, как он работает, к нему стекается вся информация: от коллег, учеников, родителей. Кроме того, он лично отвечает за результаты работы своего учреждения, а значит, и за результаты труда каждого работника. Стало быть, ему и судить о них, учитывая мнение учеников и родителей.
Но в жизни все иначе. Последние 30 лет получился странный крен в оценке труда учителя. Стало считаться, что по мере карьерного продвижения растет квалификация работника как учителя. Но когда учитель становится завучем (директором, работником органа управления образованием), он перестает быть учителем. Административная работа сама по себе требует новых знаний, умений, большого труда и значительных временных затрат. Возможно, для системы образования в целом этот работник становится более ценен, но как учитель перестает развиваться, и хорошо, если его учительская квалификация остается на том уровне, на который успела подняться до начала административной работы. Хотя и это вряд ли. Она падает.
У нас же считается нормой, что чем выше у проверяющего административная должность в системе, тем лучше он оценит любой урок! А оценить можно только то, что понимаешь, а понимаешь только то, в чем сам силен.
Будучи учителем, я дал сотни открытых уроков. Сам я посетил уроки около двух тысяч учителей. Все, что я умею как учитель, процентов на 60 состоит из того, что я подсмотрел у других. Но примерно у 30 процентов учителей я не понимал, что происходит на уроке, что они делают: они как учителя были сильнее меня. Признать, что педагог сильнее меня, мне не кажется зазорным. Увидеть, что человек намного лучше меня преподает, это же радостно. Но оценивать то, чего не понимаешь, нельзя, некорректно.

Презумпция... виновности

В основе сегодняшнего подхода к оценке труда учителя лежит презумпция его виновности. Управленец считает, что он придет на урок и объяснит ему, нерадивому, как надо с этим классом данную тему проходить. Появилась такая беда в нашем образовании в 60-е годы. Выросли уже поколения управленцев, которые свято верят, что по одному-двум случайным урокам можно оценить работу учителя. И уже десятилетия из поколения в поколение управленцев передается этот порочный опыт.
Для директора же (органа управления школой или детским садом) оценка своего педагога может быть вполне реальным делом и, кроме того, входит в его должностные обязанности.
Только внутри школы можно оценивать, чего стоят результаты того или иного учителя в том или ином классе. Любой школе известна ситуация, когда учителя среднего звена стараются взять тот класс, который оказался на выходе из начальной школы посильнее. То есть в школах существует своя, и весьма жесткая, оценка качества труда педагога. Как приходится мучиться администрации, уговаривая учителей взять тяжелый класс. Соответственно и спрашивать с учителя, работающего в этом классе, можно только по внутришкольным меркам со всеми поправками, которые вряд ли учтет, да и просто поймет сторонняя комиссия, будь она даже самого высокого административного уровня. Для этого надо знать историю класса.
Никто, кроме самой школы, не может объективно оценивать учителя, не должен и не имеет права делать это.

Кому это нужно?

Но, к сожалению, при обсуждении Положения об аттестации очень силен голос тех, кто именно этим делом – аттестацией – и занимается. И совсем не слышно тех, кто этой процедуре подвергается. Контролировать – выгодная позиция. Тем более контролировать, когда ты сторонний эксперт и не входишь в орган управления, а значит, никакой ответственности за работу учреждения не несешь. Зато приобретаешь ощущение власти. А если учесть, что это занятие массе людей дает еще и неплохой заработок, то понятно, почему за него так держатся. И понятно, почему группы специалистов по аттестации так агрессивны.
Целая наука сложилась сегодня вокруг того, как экспертам лучше оценивать работу учителя. Сколько диссертаций защищено на эту тему, которой вообще не должно быть. Наука о том, как нарушать закон.
Каждый раз, когда приходится встречаться с новыми группами слушателей в академии, самый сложный разговор, самые напористые вопросы приходится выдерживать по поводу аттестации. Мы – преподаватели системы повышения квалификации – можем давать свои рекомендации, но решений мы не принимаем, а объяснить, почему приняты те или иные решения, не всегда бывает просто.

По положению, но вопреки закону

Интересно рассмотреть предлагаемые формы аттестации с точки зрения закона. Как объяснять права школы самим школам, органам управления, ЦК профсоюза, если есть Закон «Об образовании»? Что надо еще сделать, чтобы никто со стороны не пытался экспертировать то, что происходит в школе?
Ничего, что было бы в рамках права, учителю не предлагают для того, чтобы пройти аттестацию. Но учитель беззащитен. Человек, который имеет диплом государственного образца, который сдал экзамены Государственной экзаменационной комиссии, должен сдавать экзамены людям, вовсе не облеченным полномочиями принимать их у дипломированного специалиста, имеющего к тому же опыт работы.
Есть ст. 32 Закона «Об образовании», где говорится, что в компетенцию образовательного учреждения входят самостоятельное осуществление образовательного процесса, текущий и промежуточный контроль за успеваемостью. Но закон законом, а есть местная воля, которую можно прикрыть невнятным Положением об аттестации, и… эксперты приходят на уроки к учителю, проводят контрольные с его детьми, тестируют их в любое время учебного года.
Школа сегодня вправе самостоятельно определять систему оценок. Решат в школе, например, использовать 120-балльную шкалу, могут это сделать. И как в этом случае будет оценивать ведение журналов, успеваемость, плотность опроса внешний эксперт?
Считается возможным потребовать у учителя авторскую работу. А как с Законом об авторском праве? Нарушение этого закона уголовно наказуемо. У какого еще творческого работника можно потребовать авторскую работу? Кого можно заставить отдать свою творческую работу на суд внешних экспертов?
Если же какой-то школе действительно требуется внешняя оценка, она вправе нанять экспертов, которые могут провести нужное школе обследование. А как использовать результаты этого обследования, школа тоже решит самостоятельно. Это право образовательного учреждения. Все иные попытки оценки текущего состояния дел – это навязывание услуг, что также наказуемо в соответствии с законодательством.
Не пора ли пригласить внешних экспертов к кассе не для получения денег за экспертизу, а для оплаты штрафов за нарушение законов?