КНИГА ИМЕН
Элтон Гленн Миллер (1904 – 1944 г.)

Поезд на Солнечную долину

О том, кто перевернул пластинку с музыкой истории на другую сторону

Ребята, вы не знаете, где тут поезд на Чучу?
(Так, из разговора)

...Конец восьмидесятых, раннее утро. Зима, конец декабря, сумерки. Сугробы в свете фонарей. Я бегу на работу по ВДНХ, Выставке достижений народного хозяйства, в павильон, где работаю экскурсоводом. Опаздываю! Трескучий мороз заставляет вжимать голову в плечи, но не только мороз – молчащие пока что репродукторы над головой. Ровно в половине девятого, как бывает каждое утро, наверное, уже много-много лет, как было еще до моего рождения, из них раздастся страшный удар, скрежещущий сквозь металл и заезженную пленку, хит всей советской эпохи – песня про работящий утренний народ. Нет ничего отвратительней, пошлей, чудовищней этой песни, рабского гимна, булькающего мыльными пузырями! Но проскочить уже точно не получится. Осталось тридцать секунд, десять секунд, сейчас... И вдруг я останавливаюсь. Воздух словно замирает. Первый аккорд, взлетающая над сугробами золотая труба... “Серенада Солнечной долины”! Я смеюсь от счастья, понимая, что это не просто невидимый механик переменил утреннюю пленку. Кончилось какое-то великое наваждение, и кончилась эпоха! Она закончилась в половине девятого зимнего утра 1987 года, под музыку Гленна Миллера.

Он родился 1 марта 1904 года на юге Америки, в маленьком городке штата Айова, а дальше – сразу пошла череда географических названий. Семья, как и многие небогатые американские семьи в те времена, кочевала по стране: в 1907 году перебрались в Небраску, в 1915-м – в Миссури. В Небраске (а она и сейчас считается самым пустынным штатом Америки) семья жила на отшибе, в какой-то деревушке, где от скуки можно было бы и помереть, но матери Гленна удалось раздобыть маленький духовой орган, и вечерами она музицировала. По некоторым версиям, это и приобщило ее сына к музыке. По другим версиям – отнюдь. Фактом остается лишь то, что в Колорадо, куда семья перебралась спустя еще несколько лет, Гленн Миллер уже обрел первую славу. Он был признан лучшим правым крайним игроком среди всех школьных футбольных команд штата.
Что же касается музыки, то джаз уже шагал по Америке. Оркестры с простым и ритмичным названием “бэнд” возникали во всех городах, даже в таких мелких и запущенных, как Форт-Морган, где жила семья Миллеров. В Форт-Моргане наилучшим заработком для подростка была дойка коров за два доллара в месяц. А лучшим времяпрепровождением – танцы и слушание джаза. И Гленну вскоре захотелось собрать свой школьный оркестр. Коровы помогли: на вырученные от дойки деньги 13-летний джазист купил свой первый саксофон (по другим сведениям, его подарил местный начальник пожарной команды, тоже увлекавшийся джазом), что-то еще наскребли по углам друзья, и родился первый Glenn Miller’s band. Забегая вперед скажу, что оркестр с таким названием существует по сей день и скорее всего переживет меня и вас, если не случится конца света. А если оный случится – этот оркестр, возможно, его озвучит. Но это все лирика, вроде “Титаника”, вернемся к реальной жизни...
Жизнь эта складывалась так, что Гленн “заболел” джазом. И настолько серьезно, что, когда накануне выпускного вечера его пригласили поиграть вместе с почти профессиональным оркестром в соседнем городке (страшно подумать, не играл ли он на ЧУЖОМ выпускном вечере!), Миллер с радостью согласился. Диплом об окончании школы разгневанный директор прислал матери Гленна по почте, снабдив свое послание желчной запиской: “Полагаю, Вы единственная, кому нужен этот документ. И это естественно, ведь Вы поработали для его получения куда больше, чем Ваш сын”. Директора можно понять: его выпускник играл черт-те где, вместо того чтобы заводить свой band в стенах родной школы...
Но, собственно, всю жизнь Гленн Миллер только этим и занимался: играл не там, где надо, а там, где хочется. Правый крайний – что тут добавишь! Однако его музыкальная карьера продолжалась стремительно: он работал в нескольких профессиональных оркестрах в своем захолустье, подписывал грошовые контракты и через пару лет скопил немного денег, чтобы выполнить желание родителей: поступить в университет. Но, едва доучившись до второго курса, в 1924 году Гленн познакомился с Томом Уоткинсом, который позвал его в свой оркестр – в Лос-Анджелес. А там завязалась дружба с еще одной восходящей звездой – Бенни Гудменом, и – поезд на Чучу дал свисток! Забудьте, ребята, про университет, это не считается...
Джаз – это не совсем музыка. Ну как бы вам объяснить: в нем есть мелодия – и есть импровизация. Костяк и плоть, данность и свобода для каждого музыканта. Джаз невозможно записать нотами, потому что потеряется его большая половина. Джаз – это человек, играющий джаз.

Костяком для Гленна Миллера стал Нью-Йорк, где с 1928 года он играл и делал первые записи, где спустя десять лет он собрал наконец свой звездный оркестр и где в 1939 году к нему пришли слава и признание всей Америки. Они играли в самом престижном джазовом месте, в “Гленн Айленд казино”, которое биограф Гленна Миллера Дж. Саймон описывает так: “Этот дансинг всегда был моим излюбленным местом, куда можно было пойти потанцевать и послушать хорошие бэнды. Прямо от входа там вела лестница наверх, где оркестры играли в большом помещении с высоким потолком, почти как в кафедральном соборе, поэтому акустика была очень хорошей, и вы никогда не чувствовали себя придавленным звуком. Тем не менее благодаря мягкому освещению и простым, приглушенным тонам внутренней отделки зал не казался таким уж огромным, окружающая обстановка была интимной и романтической. Через большие, доходящие до самого пола окна, распахнутые летом, открывался прекрасный вид на Лонг-Айленд, а в перерывах между отделениями, если у вас было желание, вы могли спуститься со своей девушкой вниз и погулять по лужайкам, посидеть, поговорить, посмотреть на луну и звезды и послушать тихий шум волн, плещущихся о берег...”
Лирика, опять лирика! Но это – со стороны, а на самом деле по Америке мчался джазовый поезд. Мчался без остановок.
Порой они записывали по четыре пластинки в неделю. “Серенада лунного света”, “В настроении” – классика мирового джаза – были записаны на одном дыхании, мимоходом. Казалось, Гленна несла какая-то звуковая волна, бережно доставлявшая его к бессмертию. На первой ее вершине, в 1941 году, и был снят фильм “Серенада Солнечной долины”, в котором звучат великолепные миллеровские мелодии. Но волна только поднималась...
Совсем другая волна, волна войны, накрыла Европу, и в 1942 году в нее вступила Америка. В России когда-то Окуджава написал: “Джазисты уходили в ополчение...” В Штатах, конечно, ничего подобного не было. Играли и играли, слушая сводки последних известий. Но Гленн Миллер пошел добровольцем в военно-воздушные силы. Капитаном. Он пошел в армию, чтобы создать в ней совершенно новый вид войск: джазовый.
Говорят, что в первые же дни Миллер “призвал на службу” (то есть уговорил записаться добровольцами) многих звезд американского джаза. Плюс они с музыкантами объезжали все армейские части, создавая на базе их оркестров гигантский джазовый бэнд. Концерты следовали один за другим, в перерывах – съемки в музыкальных фильмах и снова концерты... А между тем, по единодушному мнению всех ценителей джаза, лучшая музыка Миллера была записана именно в эти годы. Вместе с музыкантами военных оркестров, на бегу, на лету.
Но потом Америка действительно вступила в войну, высадив десант в Нормандии. Открылся Второй фронт. И Гленн Миллер решил ехать туда, где идет “горячая” война, чтобы играть настоящую музыку на передовой. Его, разумеется, никто не хотел отпускать. Говорят, он обманул начальство, подписав просьбу об отправке на фронт своим вторым именем: “Элтон Г.Миллер”. Так или иначе, в конце 1944 года Гленн вместе со своим оркестром оказался в Европе.
Рассказывают, что это были лучшие концерты его оркестра. На авиабазах, на базах морских пехотинцев, в залах и под открытым небом... Радиостанции, там, где их успевали восстановить, транслировали его джаз над оккупированными территориями, и эти волны уже ловили приемники наступающих с Востока союзников – русских.
В декабре 1944 года оркестр вылетел в Лондон, чтобы поработать несколько дней на британских радиостанциях. А спустя неделю Гленн Миллер должен был отправиться в освобожденный Париж, чтобы дать там концерт перед наступающим Рождеством. Он решил вылететь на день раньше, чтобы осмотреть заранее, до прибытия оркестра, концертную площадку. Ранним морозным и туманным утром 15 декабря сел в маленький одномоторный самолет, который должен был переправить его через Ла-Манш... Остальные музыканты прилетели в Париж днем позже и лишь на аэродроме выяснили, что самолет Гленна Миллера здесь не приземлялся. Не приземлился он и на других аэродромах. Нигде. И никогда.

Джаз – это не совсем музыка. Это похоже на жизнь, на спор между судьбой и свободой. Его нельзя записать на бумаге, потому что получится, будто судьба и свобода – это одно и то же. Его можно только слушать. Нет, еще – играть.

Оркестр Гленна Миллера так и остался его оркестром. По сей день он играет – играет джаз. Наверное, в нем давно уже нет ни одного музыканта, знавшего Гленна в лицо, а руководителей сменилось вообще больше десятка, но и сегодня это один из лучших американских оркестров. Glenn Miller’s band. Именно в его записи и летела та мелодия над ВДНХ, когда я бежал, дуя на замороженные руки и потирая замерзшие уши, к своему павильону...

В шестидесятые годы один историк, роясь в парижских архивах, случайно наткнулся на несколько документов, где упоминалось имя “Гленн Миллер”. Документы извлекли на свет. Внимательно изучили. И по всем газетным полосам, по всем телеканалам полетела сенсационная новость: Гленн Миллер не погиб над океаном! Его самолет не упал в воду от обледенения крыльев, как считалось много лет подряд, а благополучно приземлился в аэропорту Орли. Гленн Миллер, никем не узнанный, вышел и затерялся в толпе... Сколько-то недель или месяцев спустя в одном из парижских борделей скончался от сердечного приступа человек по имени Гленн Миллер. Но агенты ФБР в Париже постарались замести следы этой истории, чтобы не подрывать боевой дух и престиж Америки...
А уже в 2001 году, всего несколько месяцев назад, повсюду прозвучала другая новость: из рассекреченных архивов Пентагона всплыли документы, подтверждающие гибель самолета. Он попал под бомбы, от которых избавлялись, сбрасывая их в воды Ла-Манша, не достигшие цели американские бомбардировщики. Но тогда эту историю замяли, чтобы не подрывать боевой дух и престиж...

Какая ерунда, ребята!
Все равно самолеты не возвращаются. Даже через пятьдесят лет.
Но мелодия из “Серенады Солнечной долины” тогда перелетела русский фронт, прорвалась через зимние холода и в наступившем 1945 году заиграла по всей Европе и России. Война была окончена.

А что до музыки... Музыка – это, конечно, такая вещь... на любителя и на поколение. Фанаты джаза разбирают по косточкам каждую мелодию, каждый ритмический поворот, сыплют именами и названиями пластинок. Фанаты рок-н-ролла смотрят на них, как на живых мамонтов. На фанатов рок-н-ролла с таким же палеонтологическим интересом уже поглядывает новое поколение. А что дальше? Дальше – поезд на Чучу со всеми остановками! Кто что любит – предъявите билеты, и вам воздастся! И что сказать всем остальным, оставшимся на перроне, чтобы это прозвучало убедительно?
Война кончилась под этот джаз. Советская власть кончилась под этот джаз. В нем, право же, что-то есть.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"