УЧЕБНИКИ
Булгаков и Чапек – близнецы-братья
Никольский С.В.
Над страницами антиутопий
К.Чапека и М.Булгакова (Поэтика скрытых мотивов).
–
М.: Индрик, 2001
Перед нами – первая монография, в которой
творчество Михаила Булгакова сравнивается с
творчеством знаменитого чешского сатирика и
фантаста. Как подчеркивает Сергей Никольский,
«оба писателя принадлежат к той эпохе, которую
когда-то назвали эпохой войн и революций…
Индивид воспринимался ими в контексте макромира
человеческих отношений, в потоке больших и
тревожных процессов, которые с особой силой
обозначились в нашем столетии как глобальные.
Оба писателя терзались крайними, пограничными
вопросами и загадками самого феномена человека и
человеческого бытия». Сходство Чапека и
Булгакова главным образом типологическое и
заключается в обращении и Чапека, и Булгакова к
экзистенциальной проблематике. Определение,
данное лейтмотиву чапековского творчества, –
«человек в осаде» – вполне применимо и к
булгаковским произведениям. Вместе с тем
Никольский убедительно доказывает, что с пьесой
«R.U.R.», по крайней мере с ее переложением «Бунт
машин», сделанной Алексеем Толстым, Булгаков
скорее всего был знаком. А вот сходство пьес
«Адам и Ева» и «Адам-творец» оказывается
типологическим, хотя и не исключает обращение
авторов к одним и тем же литературным источникам
помимо Библии. Взгляд на булгаковское творчество
сквозь призму чапековских произведений помогает
уяснить многие особенности поэтики автора
«Мастера и Маргариты» и «Собачьего сердца».
Никольский приходит к интересному выводу: «и
Чапек, и Булгаков принципиальные противники
радикализации инструментов» переустройства
жизни. Отмечено и различие между ними: «Если
Йозеф и Карел Чапеки любят создавать модели
явлений, Булгаков скорее склонен изображать
события и людей». Булгаковские антиутопии –
повести «Роковые яйца», «Собачье сердце», пьесы
«Адам и Ева», «Блаженство», не говоря уж о
«Мастере и Маргарите», – населены более
колоритными персонажами, чем «R.U.R.», «Фабрика
Абсолюта» и даже «Война с саламандрами».
Никольский выявляет у Булгакова систему
двойного кода, когда опасные политические
аллюзии оказываются растворенными в
традиционных образах научной и социальной
фантастики. Так, отталкиваясь от ранее
установленного сходства профессора
В.И.Персикова из «Роковых яиц» с В.И.Лениным,
исследователь находит элементы подобия между
творцом Октябрьской революции и профессором
Преображенским в «Собачьем сердце». В последнем
случае он обращает внимание на роль Ленина как
преобразователя России и сходство отчеств Ильич
– Филиппович. Отметим, что скрытый намек на
Февральскую и Октябрьскую революции содержится
и в том эпизоде «Роковых яиц», где профессор
Персиков «в 25-м, весной, прославился тем, что на
экзаменах срезал 76 человек студентов, и всех на
голых гадах: «Как, вы не знаете, чем отличаются
голые гады от пресмыкающихся? – спрашивал
Персиков… Стыдитесь. Вы, вероятно, марксист?»
«Марксист, – угасая, отвечал зарезанный». – «Так
вот, пожалуйста, осенью». Здесь содержится явный
намек на то, что проигравшие в мартовские «дни
свободы», большевики оказались у власти осенью. А
сходство «голых гадов» и «пресмыкающихся»
видится писателю в том, что поддержавшие
Октябрьский переворот беднейшие слои
крестьянства и рабочего класса, да и
интеллигенции («голытьба») в дальнейшем с
легкостью стали пресмыкаться перед новой
властью. Как замечает Никольский, Булгаков
«подчас создает образ, по каким-то параметрам и
на каком-то уровне совершенно непохожий на
объект аналогии, в чем-то даже противоположный
ему, и тем не менее на другом уровне, в другой
плоскости несущий в себе соответствующие намеки
и резонансы». И в фантастических повестях, и в
«Мастере и Маргарите» «повествование работает и
на последовательное развертывание
научно-фантастического сюжета, и на создание
«второго» изображения, которое местами как бы
вырисовывается за первым и мерцает сквозь него. И
это второе изображение связано уже не с
биологическими и естественными проблемами (а в
«Мастере и Маргарите» – с мистикой. – Б.С.), а с
общественно-историческими событиями в России».
По обоснованному мнению автора книги, у
Булгакова, «как и в антиутопиях Чапека, жанр
философской притчи соединен с пародийной
сатирой на современность». Однако, поскольку в
СССР существовала очень жесткая идеологическая
цензура, актуальные сатирические намеки
приходилось прятать «в подспудные слои
произведения».
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|