УЧЕБНИКИ
Невредное пособие для нерадивых
Кажется, я догадалась, кому адресовано пособие
В.И.Коровина «А.С.Грибоедов в жизни и творчестве»,
а также вся серия «В помощь школе» издательства
«Русское слово». В типовой серийной аннотации
указывается, что «данная книга расширит знания
учащихся и поможет им в работе над сочинениями,
докладами и другими самостоятельными
заданиями». Добавлю от себя: по-настоящему
полезно пособие будет тем школьникам, которым
доклад или реферат написать надо… но очень не
хочется!
Книга В.И.Коровина незаменима для тех, кто
предпочитает списывать, не вникая. У нее
множество достоинств. Во-первых, объем – 64
страницы. Не придется мучиться, выбирая
подходящие фрагменты в огромном массиве текста.
Во-вторых, четкая композиция. Биография –
отдельно, «Горе от ума» – отдельно. (Правда,
глава, посвященная комедии, никак не
структурирована, и это создает определенные
неудобства; ее следовало бы разбить на небольшие
озаглавленные параграфы.) В-третьих,
соответствие традиционным школьным требованиям.
В главе о «Горе от ума» затронуты все основные
«программные» вопросы: жанровое своеобразие,
сюжет и композиция, система образов, дискуссия в
критике.
Отмечаю все это без тени иронии. Я вообще ничего
не имею против такого рода пособий, сознавая, что
в душе далеко не каждого девятиклассника живет
филолог и нельзя требовать от всех детей, чтобы
они в упоении читали Тынянова и Лотмана. К тому
же, кроме Москвы и других крупных городов, есть
огромная страна, ничем в должной мере не
обеспеченная – в том числе и учебной
литературой. Для сельской библиотеки пособие
В.И.Коровина, безусловно, станет ценным
приобретением.
В пользу нового издания говорит и то, что автор
выдерживает спокойный, объективный тон, не
превращая по советской традиции разговор о
литературе в политическую дискуссию. Пособие
свободно от резких оценок и
вульгарно-социологических ярлыков, столь
характерных для старых учебников, дружно
объявлявших декабристом Чацкого, а вслед за ним и
Грибоедова.
В.И.Коровин не увлекается
историко-политологическим анализом и предлагает
читателям культурологическую и психологическую
интерпретацию образа Чацкого. Герой комедии
оценивается как фигура, в которой соединились
несколько классицистических масок: «…Чацкий
выступает в четырех амплуа: «злого умника»,
«говоруна», «ложного жениха» и героя-резонера… И
эта комбинация… создает особого героя,
непохожего на персонажей прежних комедий» (с. 30).
Предложенный в пособии психологический анализ
личности Чацкого синтезирует в себе наблюдения
А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, И.А.Гончарова, Ю.Н.Тынянова
и других знаменитых читателей и критиков «Горя
от ума»: «…Чацкий – одиночка, бросающий вызов
обезличивающему фамусовскому миру, чтобы не
потерять лицо. Чем возвышеннее и трагичнее
становится образ Чацкого, тем более глупыми и
пошлыми оказываются обстоятельства, в которые он
попадает… Образ Чацкого строится Грибоедовым на
несовпадении личности и тех положений, в которые
она попадает» (с. 50). Такой «неплоскостный» подход
к проблеме все еще остается достаточно новым и
смелым для отечественной школы, и можно лишь
поприветствовать проникновение подобных идей в
сферу среднего образования.
И все-таки повторю: основной адресат книги –
школьник нерадивый, поспешно переписывающий
чужие формулировки и бездумно транслирующий
чужие мысли. Иначе нельзя ни объяснить, ни
оправдать невнятную торопливость, с которой
автор «в двух словах» излагает сложнейшие
вопросы.
«По своим художественным пристрастиям Грибоедов
принадлежал к «младоархаистам» и во время
полемики «Арзамаса» с «Беседой любителей
русского слова» встал на сторону последней… Он
призывал к соблюдению национальной самобытности
литературы, жизненного правдоподобия, настаивая
на освобождении словесности от иноземных
влияний и на обращении к народной героике,
простому языку» (с. 8). Хотелось бы думать, будто
среднестатистический российский ученик
восьмого–десятого класса прекрасно разбирается
в существе полемики между «Арзамасом» и
«Беседой…». В действительности же подобными
знаниями обладают разве лишь усердные
гимназисты-гуманитарии. Да и их способно
озадачить явное противоречие: Грибоедов
примыкал к архаистам, но настаивал на простоте
языка, в то время как именно
новаторы-карамзинисты «недопустимо упростили
язык», с точки зрения последователей адмирала
Шишкова! Нельзя сказать, что В.И.Коровин в
чем-либо ошибается. Просто вопрос не может быть
полноценно освещен в пределах двух предложений.
Еще одно сообщение, которое поставит в тупик
вдумчивого юного читателя (легкомысленному
троечнику, как известно, все равно что списывать):
«Монологи Чацкого, как справедливо писал
исследователь языка «Горя от ума» Г.О.Винокур,
обращены к партнерам не содержательно, а только
диалогической внешностью. Чацкий обращает
содержание монологов и реплик к нам, зрителям,
потому что трудно поверить, будто он надеется
вразумить Фамусова, Молчалина, Скалозуба или
Репетилова… Следовательно, монологические темы
излагаются в виде диалогов или заключаются в
диалогическую форму» (с. 27). Рассуждение сложное и
спорное. Без единого примера из текста комедии
его восприятие затруднено. Страшно подумать, как
все это прозвучит в малоосмысленном пересказе
ничего не понявшего читателя.
Думается, проблема заключается в несовпадении
жанровых требований короткого и предельно
простого школьного пособия, с одной стороны, и
глубокого литературоведческого анализа – с
другой. Решать трудные вопросы в изящной, легкой
форме – великое и редкое искусство. Нельзя
сказать, что В.И.Коровин владеет им в полной мере.
Далек от совершенства и стиль пособия. В целом он
излишне тяжеловесен, а порой ощущается и
обыкновенная нехватка редакторского внимания.
«Выйдя в отставку с военной службы, Грибоедов на
следующий год вступает в гражданскую и… состоят
в Коллегии иностранных дел. В Петербурге у него
завязываются знакомства с артистами, с
балеринами и с чиновниками различных ведомств»
(с. 11). Из соображений целомудрия не стану
подробно комментировать этот удивительный
перечень знакомств.
«Горе от ума» во многом наследует «Мизантропа»
Мольера» (с. 36). Разумеется, не «Мизантропа», а
«Мизантропу»! Возможно, это опечатка, но весьма
досадная, поскольку приучает школьников к
ошибочному варианту глагольного управления.
«Молчалин для Софьи не скучен, потому что она
придумала его и наградила предмет своей любви…
идеальной нравственностью, твердыми и высокими
моральными свойствами» (с. 60). Что такое «твердые
принципы», я знаю, а вот о «твердых свойствах»
слышу впервые.
Список более или менее заметных стилистических
неудач было бы нетрудно продолжить. Впрочем, все
шероховатости легко поддаются исправлению. При
любом варианте редактирования (упростить,
приведя в точное соответствие с жанром
«шпаргалки», или расширить и дополнить,
превратив в полноценное пособие) книга
В.И.Коровина значительно выиграла бы. Пока же ее
можно с уверенностью занести в список невредных
учебных изданий.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|