КИНОПРОБЫ

У кино законы те же, что и у природы

Их нельзя отменить или опровергнуть.
Поэтому нехватка денег может быть отговоркой,
но не причиной отсутствия настоящих картин

Так случилось, что становлению и развитию кинематографа сопутствовало его изучение, практике – теория. Как заметил Сергей Эйзенштейн, Моцарту в кино свойственно и полезно знать то, чем был силен Сальери, уметь “алгеброй поверить гармонию”.

Однообразие советского кино, которое мог нарушить только гигант (Эйзенштейн, Калатозов, Тарковский) или кошка, гуляющая сама по себе (Барнет, Параджанов, Данелия, Иоселиани), должно было взорваться невиданным фейерверком, перестав быть советским. Такова была надежда, во всяком случае. Но произошло совсем другое, что следовало предвидеть и предотвратить. Те, кто оправдывал свое служение советскому режиму отсутствием свободы, стали оправдывать свое служение еще кому-то отсутствием денег.
Однако в большинстве случаев настоящий кинематограф в СССР делался теми, кто был свободен независимо от обстоятельств, и даже им вопреки, потому что эолову арфу можно разбить, но нельзя заставить играть не то, что она услышит в ветре. Так и сейчас, смею думать, еще не все потеряно для тех, кто способен воспринимать звуки времени, но повторяет, как завороженный, что не может снимать из-за отсутствия денег.
Это правда, что время – деньги. Но не наоборот. Деньгами нельзя купить время, только искусство умеет его сохранять. Гигантские книгохранилища и скромные семейные фотоальбомы, музеи и фильмотеки могут дать жаждущему глоток воды из реки времени. Но только те, кто знал и ценил этот секрет, кто осознанно или в священном безумии творил хрупкие и бессмертные сосуды для хранения времени – книги и статуи, партитуры опер и фильмы, глиняную утварь и золотые оклады для икон, – способны черпать из этой реки, текущей в бессмертие.
«Кинематографическое впечатление», как это назвал Лев Кулешов, или «кинематографическая красота», как назвал то же явление Акира Куросава, бывает настолько точным и однозначным, что его можно цитировать. Как это делали Александр Блок и Осип Мандельштам в своей поэзии. И совсем прямо в своем романе “Леопард”, обозначая появлением героини, дочери нувориша и дикарки, переход мира из одного исторического пространства в другое, маркиз Томмази ди Лампедуза, не описывает это появление, а сравнивает его с катящейся по одесской лестнице детской коляской Эйзенштейна, не обращая внимания на то, что это явный анахронизм.
Сейчас, когда кинематограф оброс бородой времени, уже не страшно замечать, что писатели и поэты, театр, живопись и сама жизнь в ХХ веке испытывали мощное влияние этого искусства, кинематографического впечатления, кинематографической красоты. Словно сдвинулась с неподвижной точки и засверкала живыми красками сквозь шевелящийся воздух натура у импрессионистов, одновременно во многих и невозможных ракурсах увидела предмет «камера» Пабло Пикассо.
Даже то, что телевизионные ведущие называют свои передачи фильмами, хотя само слово «фильм» означает пленку и так называли целлулоидную пленку, а не магнитную ленту, с которой работает телевидение, то, как часто для рекламы используется, пусть и расчлененное, кинематографическое впечатление, подтверждает его действенность.
И демонстрирует невыносимые искажения кинематографического времени, природа которого напрямую связана с движением и светом. Даже в языке есть понятия «правильное освещение событий» или изображение кого-либо «в неверном свете». Мераб Мамардашвили называл это гением языка, который свидетельствует в нашем случае о том, что законы кинематографа были не выработаны, а открыты. Как законы природы. И кинематографисты – правоведы и правозащитники кино – не должны соглашаться нарушать эти законы.
Конечно, режиссер – главная профессия в кино. Именно поэтому в очень большой степени на режиссерах лежит ответственность за состояние национального киноискусства. Но не освобождает от ответственности все кинематографическое сообщество, будь то творческий союз или студийные иерархии, способные профессионально служить картине от идеи до копии, все сопутствующие кинопроцессу системы и организации.
Да и роль кинокритика напрасно сводится к обслуживанию или цензуре, тогда как, по точному определению великого немецкого режиссера Фрица Ланга: “Если режиссер является психоаналитиком для зрителя, то критик – психоаналитик для режиссера”.
В историю кино вошли драмы, отвага и талант многих кинематографистов. Но в тени истории остались другие. Те, кто ждал в этой тени, пока померкнут звезды, чтобы занять их место. Те, кто – страшно сказать – участвовал в погашении этих звезд. Но не они решают в конечном счете участь кинематографа. Решающий голос остается за художником. Просто надо очнуться от наваждения, будто фильм делают деньги. И вспомнить, что фильм делают кинематографисты. И нет другой силы, способной на это. Деньги – лишь часть средств, не более важная, чем идея, гениальный актер или хороший мастер по свету.
Акира Куросава, перебросивший мост меж японской и европейской культурой, давший миру незабываемый образ самоотверженности князя Мышкина в своей экранизации романа Ф.М.Достоевского «Идиот» – когда князь сознательно входит в разрушительное пространство безумия Рогожина, освещенное через резную ширму так, что распад личности становится зримым, – этот великий японец в своей долгой жизни постоянно находился в состоянии кризиса. Был доведен до отчаяния, до попыток самоубийства. Но возвращался к своему делу, потому что считал, что посредством кино говорит правду, и потому, что кинематографическая красота, которая может быть выражена только средствами кино, вдохновляет кинематографиста и заставляет его жить.
Наши предки в искусстве, эти одиночки, создавали и разрабатывали язык – универсальный способ общения человека с человеком, с природой, с вещами, с Богом. Этот труд по перерабатыванию малодоступных компонентов в общедоступный мед не может быть прерван никакими социальными катаклизмами или соображениями, не имеющими отношения к искусству. “Дух дышит, где хочет”. Эта фраза не требует толкования, она не является гипотезой. Человек получил эту информацию, эту формулировку вселенского закона и дальше волен игнорировать его или принять во внимание. Он только не может его ни изменить, ни опровергнуть.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"