Уроки исчезающих деревень

История, которую дети еще могут услышать и увидеть, начинается с самых обыденных вещей.
Например, с лукошка яблок

Помещичья усадьба “Королево”, имевшая когда-то кроме хозяйского дома и множества построек кирпичный и винокуренный заводы, несколько прудов с островами и скульптурами. Развалины эти все время манили меня. В детстве – сеяли какой-то панический страх, мы с ровесниками подбегали к аллее акаций, срывали горсть стручков (не знаю даже зачем) и опрометью мчались в деревню: все время казалось, что сказочные привидения живут там и это они мчатся за нами, наступая на голые пятки.
В подростковом возрасте мы ходили гулять по аллеям старинного парка. Взрослой я приводила сюда своих учеников. Вот и нынче осенью гуляли мы среди этого запустения.
Кто-то из ребят сказал:
– А скоро и других мест не будет, вон уже Чурсаково почти исчезло, и Дор-Патра, и Маклаково...
– И Яковлевское, и Колотово, и Ватагино, – подхватили другие.
И подумалось: придут наши внуки на развалины исчезнувших деревень, спросят родителей (моих теперешних учеников) о жизни, о людях, а им и ответить будет нечего.
Так на берегу Королевского пруда у меня возник замысел – вывести детей из класса, чтобы исчезающие деревни преподали им свои уроки.
Первый урок решили провести в деревне Яковлевское. Спрашиваю:
– Кто последний раз там был?
– Я как-то с папой ездила за сеном.
– Мы вечером ходили с ребятами за яблоками.
Большинство не бывали совсем, а деревня-то в получасе ходьбы от школы. На мой укор звучит обычный ответ, что, мол, исчезающая – она и есть исчезающая, что там может быть интересного!
Вот и цель моего урока – доказать обратное. Перебираю в уме жителей деревни – долго ли, две старухи и дед доживают там свой век.
Спрашиваю ребят:
– Ивана Дмитриевича знаете?
– Знаем! Это которого Финн зовут?
– А почему его так зовут, знаете?
– Нет.
– А хотите узнать?
Еще бы, хотят все. Вот и повод, чтобы отправиться в очередную экспедицию, и уговаривать никого не надо.
В деревню вбегают веселой стайкой – все интересно. Мы жителям тоже интересны, мигом собираются на лавочке около дома Ивана Дмитриевича, позволяют себя сфотографировать, смущенно поправляя платки. Суетятся, выносят пироги, лукошки с яблоками, но в дом не приглашают. Вот и первый урок – щедрое русское гостеприимство, но с горчинкой. Осторожничают старики, не каждому нынче открыты двери деревенских домов.
Усевшись на лавочке около дома – а мы на бревнышках напротив, – начинает Иван Дмитриевич свой рассказ:
– Трудное было детство, считай, его совсем не было. Жили с мамой в деревне под Ленинградом, собирал щавель, грибы, ягоды и вез в Ленинград. Раскладывал свой товар кучками и продавал, деньги отдавал маме.
Ну это разве что урок истории, не более того. Моих детей трудным детством не удивишь, и добытчиками в семье многие становятся ох как рано!
Но как слушают! Еще час назад меня беспокоила мысль о том, как удержать внимание, а тут будто что-то новое узнали. В наспех созданном пространстве этого урока вдруг куда-то исчезли проблемы с дисциплиной.
Иван Дмитриевич не спеша рассказывает о своей военной юности, почти отрочестве в немецком плену. Мальчишки слушают, притихли. В каком учебнике мои дети прочитают вот об этом?
Саше не терпится:
– А почему вас все Финном зовут? Не обидно?
– Нет, не обидно, люди зря прозвище не придумают. Но до этого еще сколько всего случилось.
Жили в халупе, питались крапивой, да еще тем, что мыли немцам котелки, умудряясь полизать в них остатки пищи. Немцы и здесь были разные, встречались и сердобольные, которые оставляли на дне котелка кашу, а то и кусочек хлеба. Но эти крохи все равно не спасали. От голода пухли ноги. Мама не выдержала, она умерла 3 марта 1942 года. Вместе с двоюродной сестрой мы копали мороженую землю. И сегодня жалею, что могилу сумели выкопать слишком мелкую, на полметра, не больше, что с нас возьмешь – дистрофики. Но место приметное – между двух сосен. Только вернуться на родную могилу мне так и не привелось, жизнь дала новый, совершенно неожиданный крен. Вот теперь можно и про Финна рассказать. Только устали вы, пойдемте в сад, я вам чудо покажу.
Как взорвалась тишина! Как устремились мои ученики в погоню за чудом. А чудо обыкновенной яблонькой оказалось, только росли на ней плоды трех разных сортов. Иван Дмитриевич особо любопытным рассказал о происхождении чуда и даже тут же показал простейший способ прививки, которым сам пользуется много лет.
Кто-то из ребят вспомнил, что читали об этом в учебнике ботаники, а увидели впервые. Вот и еще урок! А Иван Дмитриевич уже пасеку показывает.
Рассматривают парник, проверяют на прочность.
– Я в нем капустную рассаду выращиваю.
– Продаете?
– Нет-нет, так отдаю. А зачем мне деньги, мне и пенсии хватает.
И начинает угощать ребят яблоками, с ужасом осознаю, вижу, как заполняются карманы и подолы рубашек, а лукошко пустеет.
С беспокойством поглядываю на часы, пора бы и домой, но сорванцы мои не торопятся, и я понимаю, что без обещанной истории про Финна ни за что не уйдут.
– В октябре 1943 года немцы собрали со всей округи работоспособное население и погнали на работу – кого в Германию, а кого – в Финляндию. На борт теплохода в одном из портов Эстонии погрузили 960 человек, среди них был и я.
Первый месяц карантина показался раем. Кормили овсяной кашей, в обед давали суп, кое-когда – молоко. А когда дистрофики стали похожи на людей, развезли по хозяевам. Попал я в довольно богатое имение. За работу выдавали продукты и деньги, с двух зарплат можно было купить хороший костюм. Когда получил разрешение вернуться на родину, очень обрадовался. Хозяева уговаривали остаться, но я рвался домой. Только вот родина поступила со мной и с такими, как я, не по совести. В телячьих вагонах нас мчали по просторам России, и мы даже не подозревали, что Ленинград остался далеко позади. А выгрузили нас в Рыбинске и распределили по деревням. Так я попал в Яковлевское.
– Жалеете?
– Нет! Если бы все заново, опять прошел бы этот же путь: и в Финляндии не остался, и в Ленинград не вернулся, пришел бы в Яковлевское и остался здесь навсегда.
Вот и последний аккорд нашей экспедиции – урок патриотизма, не ложного, не надуманного, а простого, житейского. Для моих ребят урок крайне полезный.
Прощание получается очень грустным, потому что скоро-скоро над деревней Яковлевское прокричат последние птицы, отчалят в столицы дачники, даже соседка Катя уедет зимовать в город, а Иван Дмитриевич останется и целую зиму будет прокладывать тропинку через заснеженное поле, чтобы поспеть к хлебной машине в девять часов утра. А нас ждут другие деревни и другие уроки, которые преподает сама жизнь.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"