Афганские прописи

Школа на фоне гражданской войны

Около 30 лет идет война в Афганистане. Страна расколота и живет в изоляции. Мы много слышим о военных действиях, с осени 2001 года события в Афганистане не сходят с экранов телевизоров, но почти ничего не известно о реальной повседневной жизни там, за линиями многочисленных фронтов. Между тем на 90% афганской территории талибы основали совершенно уникальное государство – Исламский Эмират Афганистан. На территории эмирата вводятся законы шариата, взлетают на воздух статуи Будды, в ходу розги, наркотики и полиция нравов. Афганистан талибов как бы выделен из современного мира, он не соблюдает его правил и законов, здесь нет телевидения и доступа к интернету. Женщины могут появляться на улицах только в сопровождении родственников, зато имеют право выходить замуж с восьми лет. К тому же крестьяне свободно сдают свой мак закупщикам нескольких сотен первоклассных героиновых фабрик. В этих обстоятельствах многим может показаться излишним разговор об образовании – в самом деле, какое может быть образование на фоне бомбардировок? Однако именно состояние школы лучше всего характеризует власть, ее намерения и задачи. К тому же следует учесть, что на большей части территории страны талибские лидеры имели больше пяти лет для многообразных педагогических экспериментов.
Западные средства массовой информации если и говорят об образовании в Афганистане, то прежде всего берут во внимание трагедию детства. Дети страдают во время войны и нуждаются в помощи. Но следует учитывать, что маленькие афганцы – пуштуны, дари, таджики и узбеки – никогда не жили ни в Москве, ни в Лондоне, и очень многие обстоятельства, которые бы в этих городах выстраивались в стройные цепи бедствий и трагедий, кажутся им привлекательной повседневностью. Не надо также все пороки образовательной системы списывать на некомпетентность или злонамеренность местной власти. Она несет в себе некоторые традиционные черты, которые (например, в сфере обучения девочек) совпадают с предрассудками и убеждениями подавляющего большинства местных жителей, и справиться с этой инерцией чрезвычайно сложно. Да и что говорить, апрельская революция Народно-демократической партии и последовавший за ней хаос были вызваны именно гуманитарными реформаторскими идеями молодых социалистов. В итоге советские войска вошли в Кабул, и уже двадцать лет длится война, и конца-края ей не видно.

Наследие
Образовательная система возникла в Афганистане отнюдь не в ХХ веке. Мусульманские школы существовали издавна. В основном это были начальные училища при мечетях, где изучался счет и Коран, а также немногочисленные медресе в городах и крупных сельских центрах.
Светские учебные заведения появились в стране благодаря конституции 1964 года, в которой было провозглашено обязательное повсеместное бесплатное образование. Однако этот идеал так и остался мечтой. Первое высшее учебное заведение страны – Кабульский университет – возникло в 1932 году. Еще через тридцать лет в Джалалабаде был создан Нангахарский университет медицины и естественных наук. До 60-х годов продолжать образование после начальной школы (пять классов) могли только мальчики. Апрельская революция Нур Мухаммеда Тараки (70-е годы) на некоторое время совершенно уравняла мужчин и женщин в правах, девушки получили возможность свободно поступать в университеты. Однако катастрофически не хватало не только высших, но и средних учебных заведений. И все же на территориях, контролируемых просоветским режимом, около 90% детей учились читать и писать.
К сожалению, единые программы в этих школах отсутствовали. Набор предметов мог быть вполне произвольным. Особенно страдали от этого афганская история и афганское искусство. Молодой человек мог знать имена президентов США или генеральных секретарей ЦК КПСС, но не ведать культуры своего народа. Это обеспечило отчуждение меньшинства, получившего образование в городах зоны контроля Народно-демократической партии, от большинства, выросшего в кишлаках; узбеков и таджиков оседлого севера – от пуштунов полукочевого юга.

Гражданская война
Десятилетняя гражданская война и борьба партизан против советского военного присутствия стали подлинной чумой афганского образования. Многие мальчишки видели АКМ и Стингер куда чаще, нежели ручку и учебники. К 1996 году только 52% детей младшего школьного возраста посещали уроки. В средней школе числилось и того меньше – 22%. Особо сложные проблемы с образованием возникли в пакистанских и иранских лагерях беженцев. Единственно доступные учебные заведения – школы при мечетях и медресе – могли принять меньше 10% от общего числа детей школьного возраста, к тому же образование там стремительно радикализировалось, преподаватели воспитывали юных исламистов, очень плохо знакомых с реалиями современного мира.

Талибан
Именно эта среда взрастила талибов. Происхождение талибов (от арабского талаб – ученик) напрямую связано с проблемами традиционной мусульманской педагогики. Все они – представители пуштунской молодежи, выросшей в лагерях беженцев Северо-Западной провинции Пакистана. Большинство лидеров – вообще корпоративное сообщество двух медресе – Дар-уль-Улум Хаккания в Северо-Западной провинции Пакистана и Джамия-Улум-уль-Исламия в Карачи. В своих действиях талибы неоднократно использовали принципы школярской солидарности. Так, осенью 1997 года, в дни тяжелых поражений под Мазари-Шерифом, они обратились к одному из своих учителей, ректору медресе Самуил Хаку, с просьбой о помощи. И соученики-пакистанцы, а вовсе даже не афганцы откликнулись: был набран отряд в десять тысяч добровольцев.

Образовательная политика Талибана
Неудивительно в этих обстоятельствах, что, придя к власти в Афганистане, талибы стали насаждать принципы религиозного образования. Только в провинции Кунар к осени 1998 года было открыто 55 новых религиозных школ. В них работали 4000 преподавателей и учились 40000 учеников.
Общеобразовательные же школы поразила экономическая катастрофа, парализовавшая Афганистан. На их содержание повсеместно не хватает средств. Между тем сами талибы делают ставку на синтез религиозного и светского образования, преодоление разрыва между исламской и западной школой.
В стратегическом плане талибы не отрицают и университетское образование. Однако Кабульскому университету катастрофически не хватает кадров – за годы войны он лишился нескольких сотен преподавателей. Не лучше обстоит дело и в Джалалабаде, где функционирует только медицинский факультет.
В результате некоторые вновь открытые школы работают на принципе самоокупаемости. Так, элитное среднее учебное заведение, открытое в Кабуле в 1998 году, вынуждено организовать профессиональную подготовку учащихся и кормиться от реализации их продукции (ковров, обуви, мебели и пр.).

Особо тяжело обстоит дело в сфере женского образования. Еще в дни режима Б.Раббани, признанного международным сообществом законным афганским правительством, школы для девочек были закрыты как рассадники разврата, а весь женский персонал этих школ уволен (в столице эти школы посещали не больше 4% девочек, в провинции – до 1%). Власти Исламского Эмирата Афганистан – так официально называется государство талибов – постоянно заявляли, что в принципе они не против женского образования, однако на открытие женских школ просто не хватает средств. В 1998 году Талибан и образовательные структуры ООН должны были подписать меморандум об открытии 22 школ – половина предназначалась девочкам. Однако в последний момент афганская сторона отказалась от своих намерений. Между тем давление международных организаций только нарастало, и 21 марта 1999 года в Кабуле торжественно была открыта первая девичья школа эпохи ИЭА, за ней еще 13 аналогичных учебных заведений в провинции. Персонал в этих школах – исключительно женщины, возраст учениц ограничен 12 годами, 60% времени занимают религиозные предметы (конечно, в Афганистане функционируют домашние школы для девочек, но стоимость обучения в них запредельно велика даже для местных среднеобеспеченных обывателей).
«Мы больше не существуем – так охарактеризовала положение образованных женщин в Афганистане при талибах Латифа, одна из сподвижниц покойного Ахмед Шаха Масуда. – Еще совсем недавно, – продолжала она, – девочки учились в школах и университетах наравне с мальчиками. До прихода к власти талибов 70% учителей и 40% врачей были женщинами. Сегодня женщинам не позволено работать, что влечет за собой множество последствий. К примеру, у врачей-мужчин женщинам лечиться также не дозволяется. И афганки оказываются не только без образования, но и без медицинской помощи».

Север Афганистана
Власти неподконтрольной талибам территории на севере страны пытаются спасти образовательную систему. Глава Северного альянса Раббани говорил в одном из интервью: «Я понимаю необходимость обучения наших детей. В свое время, заняв столицу, мы сделали все возможное для возобновления учебы в Кабульском университете. Открыли сотни школ во всех провинциях. К сожалению, с приходом талибов университет вновь закрыт. Не работают многие школы. Что касается контролируемых нами территорий, то мы всеми силами поддерживаем школы и учащихся». Однако в условиях постоянных боевых действий и угрозы утраты позиций отдельная школа еще может выжить, но о какой-либо образовательной политике говорить бессмысленно.

Итоги
К 2001 году количество безграмотных по всей стране (от 15 лет и старше) достигло, по официальным данным, 58%. Впрочем, называются и более печальные цифры. Так, сотрудница американского благотворительного фонда «Спасти детей» Хелен Кирби заявила летом 2001 года на конференции в Исламабаде, что уровень грамотности в современном Афганистане составил 27% у мужчин и 56% у женщин.
Катастрофа ли это? Почти, но только в том случае, если Афганистан сменит курс и сделает попытку интегрироваться в мировую хозяйственную систему. Ведь для того чтобы выращивать мак, ткать ковры, делать украшения и слушать проповеди муллы, не нужно уметь читать ни на пушту, ни на дари, ни даже на арабском или узбекском.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"