Традиционное мусульманское образование и вызов XXI века

Проблемы образования в мусульманских странах носят ключевой характер для понимания положения современного мира. Страны зоны традиционного распространения ислама не только самые молодые (больше половины населения младше 20 лет), не только сохраняют серьезные проблемы в сфере образования и грамотности (от 20 до 70% неграмотных), эти государства сознательно готовятся бросить Западной Европе и США исторический вызов.
Эти вопросы чрезвычайно актуальны и для России. В силу истории и географического положения Российская Федерация занимает промежуточное положение между христианским Западом и исламским Востоком. По прогнозам демографов, к 2020 году половина наших сограждан родится в семьях, где исповедуют ислам. В Башкортостане, Татарстане и на Северном Кавказе развивается традиционная мусульманская школа, строятся медресе, множатся курсы арабского языка и изучения Корана.

События в Нью-Йорке и новая афганская война заставили весь мир вспомнить о столкновении цивилизаций. При этом наблюдается странная картина. Причастность бен Ладена и его «Аль-Каиды» к террористическим актам на Манхэттене еще окончательно никем не доказана, но естественная логика американского удара не вызывает сомнений. 11 сентября европейцы и американцы столкнулись с принципиально чуждым им стилем поведения и, оглядевшись, увидели, что последовательными носителями этой пугающей инаковости могут быть только радикальные мусульмане. И дело здесь даже не в терроризме – Европа и США пережили множество дерзких эскапад террора, – дело в отношении к фундаментальным ценностям, то есть к жизни и смерти. Современный русский политолог Сергей Дунаев заметил, что мать погибшего исламского воина говорит гостям: «Добро пожаловать в мой дом с поздравлениями. С соболезнованиями – вон!» – и этого люди современной цивилизации не способны понять. Конечно, президент Буш и другие политики могут сколько угодно утверждать, что воюют с терроризмом, а не с исламским миром. Только вот почему-то канадские университеты запрещают прием арабских студентов на химический и биологический факультеты, а все европейские страны ужесточают иммиграционное законодательство. Они боятся непредсказуемости потенциального врага и готовы видеть его в любом единоверце пророка Мухаммеда, если он, разумеется, не интегрирован в потребительскую цивилизацию и не сдал своеобразного экзамена на культурную лояльность.
Имеет смысл прислушаться и к самим мусульманам. Лет за двадцать до крушения Всемирного торгового центра, в начале 80-х годов ХХ века, профессор истории исламской культуры из Саудовской Аравии шейх Мухаммед Бен Хусейн Ад-Дарийя писал: «Я призываю всех мусульман к джихаду, я считаю, что джихад в современных условиях может быть в следующих формах: во-первых, бойкот мировоззрения, идеологии и культуры, бойкот тех идей, которые противоречат исламу, с тем чтобы наши страны очистились от негативных идей, ставящих под сомнение нашу религию, ценности нашей цивилизации; во-вторых, мы должны пропагандировать нашу религию нашими действиями и поведением, нашей формулой жизни на основе исламской модели, которую так ожидает человечество; в-третьих, пропагандировать ислам словом, мудростью, всеми современными средствами воздействия и массовой информацией... К тому же надо готовить себя к вооруженному джихаду, потому что каждому разумному человеку ясно, что наших врагов из евреев, американцев, крестоносцев и коммунистов устраивает только наше уничтожение или переход на их идейные позиции. А у нас нет другой цели, кроме как вести джихад во имя Аллаха».

В этих обстоятельствах чрезвычайно важно понять, как воспроизводит себя культура, заявляющая об открытой оппозиционности светскому потребительскому обществу. Мы ничего не поймем в радикальном исламе, никогда не сумеем выработать личного и исторически оправданного отношения к нему, если не будем ясно представлять себе, как действует в мусульманских странах механизм социализации и его ось – традиционная образовательная система.
Вопрос об исламском образовании чрезвычайно актуален еще и потому, что в отличие от стареющих Европы, России и США мусульманский мир удивительно молод (больше 55% населения арабских стран в середине 90-х годов не отпраздновали еще восемнадцатилетия). Эта молодежь, растущая на фоне исламского бума, среди образов сугубо мужской, героической и побеждающей мифологии, представляет собой грозный вызов всему остальному миру. Они совсем не чураются современности, очень любят доллары и автомобили, но помнят о халифате и о победоносных походах под стены Константинополя, Иерусалима и Вены, то есть мечтают об историческом реванше не меньше, чем о последней модели «Ягуара».

Пророк Мухаммед много и разнообразно говорил о знании. Арабское слово «илм» встречается в Коране около 750 раз. Стремление к знанию считается священным долгом каждого верующего.

Под «илмом» понималось усвоение исламских традиций, мистическое озарение, понимание посредством логического суждения и энциклопедическая образованность. Правильное познание было немыслимо без изучения арабского языка (языка Корана и хадисов) и тесной связи между наукой и действием. Слова мертвы без надлежащего поведения – этот тезис знаменитого Ибн Хазма может повторить любой мусульманин.

Всему, кроме мистического озарения, учила традиционная исламская школа, которая до самого последнего времени сохраняла двухступенчатую структуру: сперва начальное училище, затем медресе. Те, кто желал продолжить богословское или философское образование после медресе, уже искали себе наставника – муаталлима. Роль учителя в мусульманских странах вообще очень велика, но особенно она возрастает в суфийских орденах, ведь в рамках суфийской традиции сокровенное, внутреннее знание можно передать только из уст в уста, от наставника к ученику. Если почитать биографию любого значительного мусульманского деятеля, мы всегда найдем имена не только его родителей, но и его учителей. Эта интеллектуальная генеалогия поражает: культурная преемственность в X–XI веках восстанавливается проще, чем в XI–XX.

Круг предметов в начальной мусульманской школе примерно соответствует программам аналогичных учебных заведений по всему миру: арабский язык, счет, история жизни Мухаммеда, первое прочтение Корана, самые основные хадисы – предания о словах и действиях Пророка, дошедшие в устной традиции. Еще полтора века назад этого вполне хватало, чтоб жить повседневной жизнью, заниматься ремеслом или торговлей.
Если же человек имел способности и хотел продолжить свое образование, то он поступал в медресе – школу второй ступени. Первые медресе возникли в Х веке в Хоросане и Маверанахре (современная Центральная Азия). Со второй половины XI столетия они стали ведущим типом учебных заведений в исламском мире. Медресе существовали за счет вакфа – богоугодного пожертвования частных лиц. Преподавателям и служителям платили жалованье, студентов обеспечивали книгами, стипендиями и жильем.
Специальных программ в медресе не было. Основным, порой единственным предметом оставалось мусульманское право – фикх. Дополнительно к фикху чаще всего изучались коранические дисциплины, арабский язык и литература, хадисоведение, математика, логика и медицина. Медресе разделялись по принадлежности к правовым школам – мазхабам (существует пять канонических мазхабов, четыре самых старых – ханафитский, малакитский, шафиитский и ханбалитский, позже к ним был добавлен джафаритский, который господствует в современном Иране; мазхабы различаются отношением к Преданию – хадисам и трактовкой вопроса о взаимосвязи абсолютной власти Аллаха и личного выбора отдельного человека). Постепенно появились и философские медресе, изучавшие несколько мазхабов, и медресе, специализировавшиеся по хадисоведению и медицине.
В XII веке медресе оказали серьезное влияние на становление системы колледжей в Западной Европе, но после монгольского завоевания Центральной Азии и Ирана закоснели и пришли в упадок. Только в XIX столетии в Османской империи стали постепенно обновляться учебные программы и изучаемые пособия.
Преподаватель медресе – мударрис обычно был специалистом по теоретической и практической юриспруденции. Нынче на Арабском Востоке мударрисами называют штатных профессоров государственных университетов.
Выпускники медресе могли занимать государственные должности, становились муллами, кади (судьями), улемами. Однако исламский Восток не знает формализации дела образования. Решающим фактором становилось не то, какое учебное заведение ты закончил, а общественные связи и личностный потенциал. В конце концов, Мухаммед нигде не учился, и Али заслужил свою мудрость и славу отнюдь не дипломом юридической школы.

Разумеется, современное исламское образование значительно модернизировано. Так, Сеид Мухаммед аль-Аттас, основатель и ректор Международного института исламской мысли и цивилизации в Куала-Лумпуре (Малайзия) и автор авторитетной концепции исламского образования, включает в систему традиционной школы наряду с Кораном, сунной, шариатом, философией и догматикой ислама арабский и английский языки, компьютеризацию, основные гуманитарные, естественные и технические предметы.
Однако суть остается неизменной. В отличие от европейского подхода, нацеленного на исследовательскую деятельность, охоту за ускользающей истиной, мусульманская педагогика исходит из того, что окончательная истина известна. Ее единственная задача – вписать человека в мир, озаренный промыслом Аллаха, поэтому даже не богословие центр этого образования, но законоведение и вслед за ним арабская филология, понятая как наука о значении слов, произнесенных Пророком. Можно сколько угодно смеяться над исследованиями исламских ученых на тему: где начинается или кончается лицо или сколько раз в Коране повторяется буква «алеф», но как же твердо нужно верить в пророчество о жизни и смерти, чтоб заниматься такими простыми вещами! Если взглянуть глубже, за границы цивилизационных противопоставлений, мы увидим, что здесь в принципе сталкиваются светский и религиозный подходы к действительности, ведь европейские ученые тоже когда-то спорили о том, сколько ангелов может уместиться на острие иглы, однако к началу ХХI века только мусульмане, исповедующие самую политическую и социально-устроительную религию на земле, сохранили такую силу веры, что их всерьез тревожат подобные вопросы.
При всем при том традиционная мусульманская школа ни в коей мере не стремится противопоставить себя новейшей науке. Больше того, Ливанец Юсуф Муравиа издал недавно монографию «Естественные науки в Коране», где нашел 61 аят, посвященный математике, 64 – физике, 5 – ядерной физике, 62 – теории относительности и так далее. Все это, разумеется, наивно, но показательно. Исламские интеллектуалы не только не борются с новыми сведениями о Вселенной, они считают их культурно родственными, более своими, чем чьими-либо еще. Они действительно полагают, что религия Пророка – светлое будущее всего человечества. И именно к такому мировосприятию их готовит исламская система образования.

Жемчужина арабского мира

Судьба системы образования лучше всего становится понятна на фоне истории одной знаменитой школы. Каирская медресе Аль-Джами Аль-Азхар («Светозарная соборная мечеть») – подлинная жемчужина арабского мира. Школа здесь была основана в Х веке, одновременно с самим городом, ставшим столицей исмаилитской династии Фатимидов. Благодаря дарам Фатимидов очень скоро она стала прославленным учебным центром, где изучались право, арабский язык и литература, хадисоведение и коранические дисциплины. Когда Египет вошел в состав Османской империи (1517 год), многие местные вакфы оскудели, система образования пришла в упадок. Однако Аль-Азхар сохранил свою славу. Он остался центром юридического, богословского и филологического образования на Ближнем Востоке, сюда съезжались учиться не только из Египта, но и со всех концов огромной империи. В XVIII веке Аль-Азхар еще больше возвысился и стал общепризнанным центром традиционного мусульманского образования, где средняя школа встречалась с высшей. Помимо того долгие годы он был священным убежищем и приютом для гонимых и странников. Горожане укрывались за его стенами в годины бедствий, паломники ждали караванов в Аравию, а потом возвращения домой. С Аль-Азхаром связана жизнь множества знаменитых людей – физика Ибн аль-Хайсама (XI век), врача Абд аль Латифа аль-Багдади (XIII век), поэта Умара бен аль-Фарида (XIII век), историка Ибн Халдуна (XV век), писателя и реформатора Мухаммеда Абдо (XIX век). Не будет преувеличением сказать, что здесь не прерывалась живая связь времен.
С последней четверти XIX века в медресе началась модернизация учебных программ. Постепенно Аль-Азхар достиг статуса университета. Он остается и ныне крупнейшим научным и педагогическим центром Египта, готовящим богословов и служителей культа практически для всех мусульманских стран.
По «Закону о развитии Аль-Азхара», принятом при Г.А.Насере в 1961 году, преподавание в университете ведется на девяти факультетах: основ религии, шариата, литературы, административном, сельскохозяйственном, медицинском, педагогическом и женском. При нем существует сеть средних школ, богатейшее собрание арабских рукописей (больше 20 тыс. томов), работает Академия исламских исследований и несколько других институтов и учреждений. По множеству вопросов суннитского вероучения мнение законоведов Аль-Азхара долгие годы считалось окончательным. Однако в последние десятилетия учебное заведение несколько испортило свою репутацию, вынужденно сотрудничая с различными египетскими лидерами – от Насера до Мубарека.

Социальная роль светской школы

Становление светской школы в мусульманском мире началось в ХХ веке. В разные годы и в разных странах она формировалась под англо-американским, французским и советским влиянием. Нынче школьники и студенты из исламских государств учатся не только на родине, но и почти во всех крупных университетах Европы и США. Однако в отличие от традиционного образования и личных связей диплом современного университета не гарантирует ныне на Востоке высокого социального статуса. По данным 90-х годов ХХ века, 69% студентов Каирского и Хелуанского университетов вообще не надеялись по окончании учебы найти работу по специальности. 83% членов этой группы заявили, что лучший способ справиться с этой абсурдной ситуацией – ввести законы шариата.
Таким образом, круг замыкается, ибо еще в XI веке выдающийся суннитский законовед Абу-ль-Хасан аль-Маварди писал: «Порядок может держаться на неверии, но не удержится на несправедливости». Но психология мусульманина гораздо глубже. Ведь он убежден, что чем хуже, тем лучше, так как еще сам Пророк говорил: «Не настанет час страшного суда, пока не наполнится земля неправедностью, несправедливостью и враждой. Тогда придет муж из моего дома и наполнит ее справедливостью и правдой, как была она наполнена несправедливостью и враждой».

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"