ТЕОРЕМА СОЦИУМА

В “реальности” и “на самом деле”

Мы живем одновременно и так,
как говорим,и так, как живем.
Первое почти лишено реального содержания,
второе лишено языка,
потому не поддается осмыслению.
Может, к этому и сводится
вся специфика “русского пути”?

Общеизвестно, что в реальности все не так, как на самом деле. В реальности, например, в России есть города, а на самом деле в России городов нет, а есть слободы, разросшиеся до размеров мегаполисов. И деревни в традиционном смысле на самом деле в России нет, исчезла в ходе коллективизации и построения колхозно-совхозной формы собственности.
В реальности существует общество, а на самом деле общества в традиционном социологическом смысле в России нет, как системы отношений, которая порождает государство и связана с ним органически. Скорее то, что называется обществом, порождается тем, что называется государством.
В реальности в стране есть частный бизнес, но на самом деле этот бизнес в основном связан с госбюджетом и другими государственными активами, не производит прибавочной стоимости, жирует на государстве и полностью от него зависит.
В реальности в стране есть власть, то есть то, что ругают СМИ. Но на самом деле власть не имеет необходимых атрибутов: это не власть авторитета, не власть денег, не власть идеи, не власть силы, не власть права или обычая. На самом деле это какая-то иная власть, не такая, какую импортные политологи описывают в своих трудах.
В реальности есть народ, от имени которого говорят публицисты. Но на самом деле народа нет, а есть 150 миллионов человек, живущих в разных регионах большой страны. Народом их, видимо, делает телевизор, и если рассматривать в реальности оппозицию народ – власть, то оказывается, что власть принадлежит ТВ и проводному радиовещанию. А на самом деле все далеко не так просто.
Я мучительно пробираюсь сквозь эти неоднозначности, неопределенности, неточности и не могу сказать, что многого добился. Люди живут одновременно и в реальности, и на самом деле, говорят об одном, делают другое, думают о третьем, причем эти дела и думы чаще всего не выразимы в словах. Ну разве что в исключительных случаях и через антонимы: если в реальности объявлена борьба с преступностью, то на самом деле сажать будут невинных; если объявлена экономическая реформа, значит, опять грабить собрались, если борьба за справедливость, то будут расстреливать, и так далее. Государство в реальности продолжит реформы, а на самом деле люди будут продолжать считать реформы еще одной аферой.
Реалисты не склонны обращать внимание на то, что есть и происходит на самом деле. Импортные понятийные сетки, которые реалисты накидывают на нашу жизнь, в принципе не способны ухватить то, что есть на самом деле: это нельзя описать в терминах теорий, созданных для описания реальности.
Меня мало интересует реальность и очень интересует то, что есть на самом деле. Я считаю, что это можно описать не менее внятно, но совсем в других понятиях.
Я считаю, что на самом деле существуют распределенный образ жизни и административный рынок, отношения между которыми можно уподобить отношениям между обществом и государством.
В России сейчас более 50 миллионов домохозяйств и почти 40 миллионов дачных и приусадебных участков, на которых люди выращивают картошку, овощи, откармливают коров, коз и свиней, держат птицу. Практически все население ведет личное подсобное хозяйство, обустраивая свой быт и обеспечивая себя продуктами на зиму.
Жизнь большинства семей России распределена между городской квартирой, дачей, погребом, сараем и гаражом. Это совокупное жилье – относительно замкнутая структура материализованных связей, внеэкономическая по природе, существует помимо государства на самом деле и взаимодействует не с государством, а с административным рынком.

Старшее поколение семьи все теплое время работает на даче; среднее – в городе на производстве или в учреждении или ведет свой бизнес. Работа по найму независимо от зарплаты для семьи скорее институт, призванный обеспечить ресурсами дачно-квартирное хозяйство.
Совокупному жилью соответствует распределенный образ жизни: люди живут на два, а то и более дома. Их время заполнено работой до предела: в городе они отрабатывают свое, после чего едут работать на дачи. Отдыха как института вообще не существует, вместо него смена рода деятельности или дачный загул – с баней, водкой и другими развлечениями очень уставших людей. Курорты, туризм и прочие формы цивилизованного отдыха позволяют себе только младшее и среднее поколения.
Распределенный образ жизни складывается из множества локальных общностей: общностей дачных электричек, гаражно-автомобильных, погребных, собственно дачных со своими разнообразными нормами. Это очень богатая возможностями социальная среда, в которой основаниями социальной стратификации стали расположение дачи (Ницца или юго-западный пригород Москвы, например), подключенность к магистральным коммуникациям, тип автомашины, тип городской квартиры. А род занятий, официальный доход, социальное положение и происхождение – все, что лежит в основе государственной статистики и управления, – на самом деле мало существенны. В то же время несомненное разнообразие совокупного жилья и распределенного образа жизни почти не описаны нашей наукой.
Решения власти интересуют народ, так живущий, только в том случае, если они затрагивают этот образ жизни: цены на транспорт, энергоносители, водку и доллар бурно обсуждаются в электричках и на дачных посиделках. Многие события, происходящие в реальности и представленные в том, что называется СМИ, люди интерпретируют в терминах на самом деле – как коммерческую активность политиков и других ньюсмейкеров, направленную на расширение своего совокупного жилья и распределение образа жизни.
Это выбранная методом проб и ошибок стратегия отношений граждан с государством и производным от государства обществом. Ее эффективность можно рассматривать как степень защищенности от реформаторских усилий государства. Можно сказать, что она весьма высока: что бы государство ни предпринимало, некоторые базовые элементы совокупного жилья остаются вне его юрисдикции, что и есть конечная цель распределенного образа жизни. Цена этой своеобразной формы эмиграции в свои относительно замкнутые миры весьма высока: только экспортированные за границу деньги, обращенные там в недвижимость и другие капиталы, оцениваются в миллиарды долларов; оценить же инвестиции в десятки миллионов дач вместе с их инфраструктурой и трудом по обслуживанию просто невозможно.
Люди, живущие на самом деле, органически не способны делиться с государством, с реальностью. Но они вполне естественно платят тем, кто для них персонифицирует силу на самом деле, – рэкетирам или чиновникам, выступающим в роли рэкетиров.
Распределив свою жизнь между городской квартирой и дачей, люди стали спокойнее относиться к реальности. Они знают, что на самом деле государство им уже не опасно, а с теми государственными людьми, которые имеют к ним претензии, всегда можно договориться – поторговавшись, естественно. Да и сами государственные люди живут точно так же, как другие, и им всегда можно все объяснить – только если объяснение происходит на самом деле, а не в реальности.

Как вы относитесь к утверждению:
“На мой взгляд, государственные чиновники
не интересуются мнением людей вроде меня”?

Опрос проводился в 1999 году

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"