Пятые Соловейчиковские чтения
Шалва Амонашвили: “Школа – от слова
«лестница!»”
“Мне было бы легче провести этот урок с
третьеклассниками”, – сказал учитель, с
сомнением оглядев нас, взрослых и негибких. Но
класс охотно разбирал листочки с заданием.
Учителя тоже любят учиться, играя. Резвились мы
совершенно серьезно. Радуясь, что первый можешь
поднять руку.
Шалва Александрович закручивал слушателей в
энергетическую воронку. Моя соседка шепотом
спросила: “Интересно, а он иссякает
когда-нибудь?” “Может быть, – подумала я, – но
вряд ли во время урока”.
Тема занятия могла бы быть любая. Упомяну просто
потому, что это было оригинально и интересно.
Расшифровывали фразы из глаголицы в кириллицу.
Старались прочесть то, что сообщают нам предки
славянским алфавитом, не зря буквы имеют каждая
свое название: аз, буки, веди, глаголь, добро
есть… Кстати, результаты наших прочтений были
достаточно разнообразны: мне книга знаний
говорит – добро есть жизнь, земля и какие у людей
мысли. (“Нельзя, коллега, мысль должна быть очень
филигранной”.) Или: я – книга, ведающая словом, –
добро есть жизнь земли… Предлагайте ваши
варианты!
Урок – это лаборатория, ребенок в роли научного
сотрудника, учитель – равноправный коллега. (“Не
надо смеяться, это серьезно. Назовите,
пожалуйста, качества, необходимые ученому,
коллега!”)
Начинается урок с просьбы закрыть глазки,
вспомнить, кто ждет нас дома, послать им привет и
слово, теплое “как райская птичка”. Раздают
задания. Выполнившие сообщают результат учителю
на ухо, шепотом, чтобы остальные не слышали
ответа, решали сами. Так устанавливаются
личностные и даже тайные отношения ребенка с
учителем. Бывает, ребенок шепчет на ухо, потом
спросит: “А ты почаще придешь ко мне?” Малыш
хочет, чтобы учитель подошел ближе, сказал
ободряющее слово, дал понять: мы вдвоем с тобой,
не бойся.
Слабому ребенку, справившемуся с заданием,
педагог выражает особое восхищение, держит за
руку. Потом спросит: какое качество помогло тебе
в решении этого задания, коллега? Когда в конце
урока ученик уже забыл свой успех, можно
напомнить еще раз: “Нет, ну как ты меня сегодня
выручил! Покажи мне свои глазки. Как ты вовремя
догадался. Спасибо, коллега”. “Умная ты у меня.
Сегодня маме расскажи об этом, хорошо?”
А если у ребенка не получается? Учитель постоит
рядом, скажет: “Я еще к тебе приду”.
Амонашвили допускает в заданиях преднамеренные
ошибки. Ребенку не нужно думать, будто учитель
никогда не ошибается. “Ребятки, простите, у меня
оказалась тут ошибка. Спасибо, коллега, как ты
меня спас”.
“Гуманные педагоги не апробируют систему на
детях с позиции “смогут ли дети”. Дети все
смогут. “Школа”– это от латинского слова
“лестница ”, – считает Амонашвили. Каждый
ребенок может найти в учителе свою ступеньку
восхождения”.
В зале раздался вздох: “Как же дети будут себя
чувствовать в среднем звене после такого
учителя?”
А мне подумалось: защищенными, уверенными.
Умеющими охотно, без боязни и полностью
погружаться в предложенные проблемы. Будут
смотреть на учителя как на друга, не стесняться
задавать вопросы.
Так-то, коллега.
Светлана ПОПОВА
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|