ШКОЛА И ВЛАСТЬ
У образования есть центры, но нет
провинции
Новая педагогика сегодня рождается
вдалеке от столиц
Тайная школа
Совсем недавно в Калмыкии начальник
городского управления образования, рассказывая
о своем проекте развития школ в Элисте, сказал:
“Мы ведь должны держать марку столичного
образования”.
Это было в конце сентября. После этого у
“Эврики” были семинары в Краснодаре и Выставка
социальных и культурных проектов в Саратове. А 7
октября начался семинар в Бурятии, и начальник
управления образования Улан-Удэ Валерий Сергеев,
недавно назначенный на эту должность, на секции
«Управление развитием» сказал: «Очень сложно
соответствовать уровню столичного образования».
И действительно, жители удмуртских сел, районных
центров в Калмыкии, Бурятии смотрят на школы в
столицах своих республик как на столичное
образование.
Но при этом само по себе школьное образование в
провинции, с моей точки зрения, более
инновационно, более продвинуто, чем в столице.
И это объяснимо: в столичном городе (Москве или
Санкт-Петербурге) на школу приходится гораздо
меньшая нагрузка, чем в провинции. В Москве
ребенок оказывается в гораздо более насыщенном,
концентрированном культурном пространстве, чем
в Джидинском или Закаменском районе Бурятии. Да и
в столичных городах республик – субъектов
Федерации культурная среда и информационная
инфраструктура гораздо развитее. В современной
России этот разрыв – между столичным
образованием и образованием в селе или малом
городе, в котором нет ни театра, ни интернета и
вся культурная жизнь сосредоточивается в школе,
– становится все больше и больше. И проблемы
перед школами в таких «нестоличных» местах
гораздо сложнее.
Проблемы эти можно сформулировать как
необходимость становиться
культурно-образовательным центром – не только
институтом трансляции культуры, традиций, но и
центром ее воспроизводства. Поэтому когда
говорят, что столичные школы лучше готовят
учеников, что там качество образования выше, надо
оговориться: выше качество школы-трансляции,
ведь когда учеников готовят в традиционной рамке
передачи знаний и навыков, им легче поступить в
вуз. Правда, при этом все понимают, что и сам вуз
не отвечает современным запросам – не готовит
человека к динамике рынка труда и к
необходимости самому обустраивать свое
профессиональное место. Но так уж заведено –
школа для вуза, а вуз – не для жизни.
Но столичное образование в России – на виду, и по
нему в основном судят о тенденциях развития
школы.
А провинциальная педагогика – скрытая
педагогика. Скрытая от зрения общества, она
собственно и составляет то, что мы называем
качеством образования. И основные тенденции
российского образования в результате тоже
оказываются скрытыми. Я пытаюсь оценить эти
тенденции по тем инициативам, которые сходятся в
“Эврике”, по тем проектам, которые под
патронажем “Эврики” развиваются в
инновационной (авторской) сети ФЭП.
Если взять на себя смелость определять главные
направления развития инновационной педагогики,
то наиболее продуктивным направлением авторской
педагогики я бы назвал попытки создать
индивидуальные образовательные программы.
Построить такую программу для каждого ребенка на
основе деятельности, специфической именно для
его развития. Да еще сделать эту программу
общеобразовательной – эту задачу по-своему
решают школы в Красноярске, Краснодаре,
Екатеринбурге, Ижевске, Улан-Удэ – это только те
места, где я побывал за последние два месяца и
видел эти попытки своими глазами.
Попытки прорыва
Здесь я должен по законам жанра описать
несколько примеров.
Но как описать, например, прорыв учителей
бурятской гимназии № 29 из Улан-Удэ, которые
пытаются строить содержание образования на
основе семиотики? Как описать опору на знаки, на
расшифровку знаковых языков, как описать
математику знаков, которую строят (не изучают, а
именно строят) ученики этой школы?
Или как описать попытку Елены Политахиной,
директора 113-й школы Красноярска, построить
общеобразовательную программу (здесь очень
важна эта добавка – общеобразовательная
программа) на основе авторства каждого ученика
школы в изменении архитектоники школы. Дети
вместе с учителями постоянно меняют архитектуру
школы, стены, классы, наполняют ее своими
произведениями – от картин до спектаклей,
создают социальные проекты – от экскурсий по
Красноярску до социального благоустройства
среды вокруг школы.
Директор 23-й краснодарской школы Мариэт Очмиз
строит свою школу на основе самого трудного
человеческого действия – выбора.
Как построить пространство выбора в школе?
Возможно ли это? Мало того, как построить на
основе выбора общеобразовательную программу?
В ижевской гимназии № 56 и в краснодарской школе
№ 23 основная проектная линия заключается в
создании веера образовательных программ,
создании полисистемной школы. Борис Бурняшов –
один из трех участников того самого совещания в
Кремле зимой 2000 года, который голосовал против
официозных решений президиума совещания – о
12-летке, о национальной доктрине. У него в
начальной школе есть классы развивающего
обучения по Давыдову–Эльконину, есть занковские
классы и традиционные. А в ижевской гимназии № 56
к многообразию добавляется инновационный способ
управления этим многообразием – синергетика.
Можно назвать еще много школ и проектов. В России
действительно есть очень мощная линия
провинциальной, невидимой невооруженным
московским взглядом педагогики, в которой
формируются инновационные слои образования.
Но нет системного анализа этих провинциальных
инициатив, нет скрупулезного и
заинтересованного обобщения возникающих
культурно-образовательных школьных проектов, но
не с точки зрения передового педагогического
опыта… а для определения тех тенденций в
развитии образования, которые определяются не
узкой группой прикормленных ведомством
аналитиков, а самодеятельным движением учителей
и директоров. Движением инициатив, которое
отражает становящиеся гражданские потребности в
образовании, отвечает интересам общества, а не
установкам ведомства на постоянное
воспроизведение своего влияния.
Но в Москве, судя по всему, никто не заинтересован
в тщательном обобщении инициатив, там идут
другие игры.
А в это время в Москве…
Во время путешествий особенно остро
воспринимается любая информация из Москвы. А уж
если это касается образовательной политики, тем
более кадровых перестановок, то надо сказать, что
в провинции даже намеки на изменения в
руководстве вызывают болезненный интерес.
…В последнее время в разных газетах обсуждается
вероятность смены руководства в Министерстве
образования. Мы старались не участвовать в этих
обсуждениях по разным причинам. Прежде всего
потому, что, с нашей точки зрения, любая смена
министра образования с одного карьерного
чиновника на другого представителя ведомства
бессмысленна. Либо в министры должен прийти
влиятельный политик федерального уровня, либо
ничего менять не нужно.
Но в последнее время публикаций о смене министра
стало уж слишком много. Приведу лишь одну цитату,
которую прочитал в интернете.
«Не очень давно в прессе появилась информация о
том, что в Министерстве образования возможна
скорая смена аппарата. Ссылаясь на осведомленные
источники, газеты написали о грядущей отставке
Владимира Филиппова.
По словам вице-премьера Валентины Матвиенко, под
этими слухами нет никакой почвы. В министерстве
не возникало даже мысли о подобном, Филиппов
обладает энергичностью и трезвым подходом к
самым сложным проблемам, и его авторитет в
образовательных кругах вполне обоснован. Что же
касается публикаций, то вице-премьер объясняет
это доступностью прессы, в которой за деньги
можно напечатать всякое.
4Students.ru, 09.10.2001»
Что здесь можно сказать?
Неужели наша сфера – образование – не
заслуживает более предметных, более
определенных параметров анализа и оценки, чем
энергичность и трезвость в подходах...
Министра по налогам оценивают по собранным
деньгам, министра обороны – по способности армии
побеждать противника. А в образовании?
Авторитет в образовательных кругах – это даже не
параметр, потому что в России нет общественных
институтов, отражающих мнение профессионального
сообщества. Если это мнение руководства
Российской академии образования, тогда все
понятно, но как стало известно о мнении
«образовательных кругов»?..
Так или иначе, но вопрос о причинах происходящего
все равно остается. Я вполне могу предположить,
что есть силы, которым хочется контролировать
резко возросшие объемы бюджетного
финансирования в образовании.
Но почему не назвать эти силы?
Если на самом деле такая проблема есть, то наш
министр – герой и противостоит им.
А если так, то почему бы не назвать вещи своими
именами, а не прикрываться касьяновским «пусть
работает». И министр у нас серьезнее, и отрасль не
последняя.
Но истинные причины происходящего от нас скрыты.
Поэтому на самом деле образовательные круги от
обсуждения проблемы отчуждены.
...Ну что? Пусть работает...
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|