Поздравляем, у вас...

С этой стандартной фразы в роддоме начинается общение отца со своим ребенком.
Ключевой фразы, стало быть

– Ну и где ты был?
– Мы три часа просидели с профессором Филипенко. Если бы ты видела, что за человек! Бездна эрудиции. И какая живость суждений и вместе с тем самостоятельность!
– А откуда профессор, сколько лет?
– Знаешь, мне не пришло в голову спросить. Да и какая разница...
– Мужчина хоть или женщина?
– Я не обратил внимания. А что это меняет?
– Да нет, ничего...

И все-таки так не бывает. Если быть совершенно точным, пол другого человека становится действительно важен для нас считанное число раз за жизнь. Например, при вступлении в брак или при смягченных аналогах этого события. Официант, проводник, лектор по матанализу, тем более сосед по автобусу – будут они мужчинами или женщинами, не все ли нам равно? Однако наши органы чувств мгновенно и уверенно фиксируют их половую принадлежность (а если неуверенно, то нам неуютно). Зачем? Загадка, если вдуматься.
Что же до наших детей, то общение с ними отца начинается со стандартной фразы в роддоме: “Поздравляю, у вас...” – и продолжается далее десятилетиями в зависимости от следующего слова. Ключевого, стало быть.
В девяностом году в Сокольниках у меня родился сын. Впрочем, к этому времени у меня уже был приемный сын. Так я обзавелся зеркальцами, направленными в мое детство: там у меня были и отец, и отчим.
Знаете, Тургенев в «Отцах и детях» довольно верно все описал. У нас в России сын старательно отрицает опыт отца, как бы избывает его. Приращение традиции складывается из бессознательно усвоенного, того, что не успели вытащить на свет и выкинуть вон. Только более точным было бы название «Отцы и сыновья».
Мой родной сын очень любит меня. Мой приемный сын очень хорошо ко мне относится. Но если мне хочется впаять в их мозги какую-нибудь микросхему, она должна быть абсолютно выверена и логически безупречна. По умолчанию они склонны мне скорее не доверять. Известный эффект: к любому гостю мальчик, особенно подросток, прислушивается внимательнее, чем к собственному отцу. И вовсе не потому, что гость успешнее отца-неудачника. Тотальный характер явления говорит о его видовом, биологическом происхождении. Так, наверное, сказывается свойство изменчивости, встроенное в мужской психотип.
Если с приемным сыном в принципе можно договориться, то родной смотрится в тебя, как в зеркало. Наши детские карточки можно спутать. Через тридцать лет он может стать таким, как я сейчас. Эта возможность его инстинктивно бесит – не потому, что она хуже остальных, а как всякий отчетливый вариант будущего.
Мы приходим с ним к согласию в трех типовых ситуациях.
Во-первых, когда степень моей правоты зашкаливает и у моего сына не остается аргументов, кроме откровенно пародийных. Идиллии не получается. Получается что-то вроде сухой победы в теннис. В таких случаях вряд ли душевный осадок целиком доброкачественный. Зато можно условиться об урезании времени просмотра телевизора и тому подобных прелестях капитуляции. Этакое явное воспитание в духе Феликса Дзержинского.
Во-вторых, когда это гормональное сопротивление откатывает и остается только любовь. Мой мальчик словно возвращается в возраст трех-четырех лет, когда еще не примеривал мою оболочку. В такие минуты хочется успеть сказать как можно больше – и самых сложных вещей.
В-третьих, когда повадка не оговорена в словах. Я замечаю, что многое он делает, как я, не задумываясь об этом. К сожалению, наблюдая себя со стороны, в большинстве случаев я не могу радоваться этому бессознательному копированию. Привычки не хорошие и не плохие – нейтральные. Вот так ставить палец на отлете, вот так садиться, ставя локти на колени... Чаще, впрочем, он подражает старшему брату или персонажам из рекламных роликов. Наблюдения этого рода позволяют инвентаризовать свои полезные навыки, перешедшие в повадки. Снимать туфли при входе в квартиру. Выключать свет при выходе... До обидного мало, честно говоря.
Что же до специфически мужского воспитания, тут я в затруднении. Растить воина – при всех положительных оттенках этого понятия – мне решительно не хочется. Не хочется умножать в мире то, чего и так с избытком. Какие-то зубы и когти сами собой нарастут – и хватит. Касательно же отношения к женщине, я уверен – оно воспитывается в семье. Cамим фактом ее наличия.
В девяносто втором в Мневниках у нас родилась дочь. И вот что я скажу: все мои мечты и надежды оправдались на двести процентов. Быть отцом – комплексное ощущение, складывающееся из двух половинок: быть отцом сына и быть отцом дочери. Может быть, это суждение вызвано ограниченностью моего опыта, и каждый новый ребенок независимо от пола полновесно приумножает палитру отцовских чувств. Но пол имеет значение.
Если отношения матери с сыном изначально чем-то неправильны (женщина сильнее, женщина заботится о мужчине), то отец и дочь – пара, которая претерпевает минимальные превращения по мере взросления дочери. К тому же у меня есть превосходный пример – отношения моей жены с ее отцом. Вообще, если весь организм сопротивляется тому, чтобы идти путем отца, отчего не пойти путем тестя? Мне в этом плане повезло: в нескольких ключевых ситуациях я поступил бы иначе, но в целом всю пластику отношений с миром моего тестя я был бы очень не прочь воспроизвести.
Наверное, для маньяка важно, сколько лет его дочери. Наверное, я все-таки не маньяк. Наш разговор, начатый когда моей дочурке было пять лет, а мне тридцать восемь, естественно продолжается теперь, когда ей девять, а мне – сорок два. И (я почти уверен) точно так же перетечет в следующие возраста. Э, скажете вы, такой откровенности уже не будет. А, отвечу я вам, и сегодня нет между нами уж такой дикой откровенности. Есть взаимная доверительность и взаимная деликатность. И близость человека, как мне кажется, определяется не тем, насколько перед ним хочется открыться (как раз перед случайным попутчиком можно хоть наизнанку вывернуться). Близость – среди прочего – это уважение личной жизни, где всегда есть маленькие тайны, не подлежащие раскрытию, по крайней мере скорому.
Что же до воспитания женского в девочке, мужчина за это не возьмется. Разве что клинический дурак. Это все равно что воспитывать бутон, чтобы он раскрылся в розу. Остается просто любоваться, что тоже немало. И может быть, это одна из функций отца. Нормальных, вполне конструктивных функций.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"