Прощание с СССР, или частные наблюдения над общей ситуацией

СССР рухнул десять лет назад. Слезы о былой империи уже кажутся смешными, проклятия в ее адрес – глупыми. Впрочем, для историка пока тоже немного работы. Десять лет – слишком нервный и короткий срок, чтобы делать серьезные научные выводы. Зато раздолье современникам, им-то следует подвести кое-какие итоги: жизнь проходит в изменившихся обстоятельствах времени и места. А перемены всегда полезно отслеживать.

Самоощущение

Немецкий философ Хайдеггер, глядя на нас, скорее всего разрыдался бы. Налицо полный крах сверхзадачи. Объединяющее «мы» рассыпалось на тысячи одиноких «я», принципы вытеснены интересами, и платить за новое авто оказалось куда занятнее, чем платить за свободу. Этот процесс происходит почти на всех уровнях: когда Союз распадается на независимые государства, когда общество распадается на группы, когда группы распадаются на семьи, когда рушатся семьи, наконец, и заплутавшие персонажи выходят на охоту в большой и равнодушный город.
Разумеется, подобное движение не может захватить всех и каждого. Но оно побеждает. И бедолагам, неспособным увлечься погоней за благополучием, и ищущим в окружающем мире чего-то большего, нежели они сами, давно уже объяснили: все это от комплексов, господа, от безденежья и экономического кризиса.
Из ситуации, безусловно, есть выход: объединяющая геополитическая идея, возвращение к нравственным ценностям, почтение к национальной истории, построение правового государства – обо всем этом пишут и вещают в СМИ. Но большинству городских жителей – а именно они делают погоду на постсоветском пространстве – до этих заклинаний нет никакого дела. То есть потенциально мы очень сильны, нам обеспечены прорыв и расцвет, но чтоб все это случилось, необходима самая малость – чтобы произошло чудо, чтобы погибший от тоски по идеальной родине грузинский философ Мераб Мамардашвили воскрес, а доведший свою страну до полной нищеты украинский президент Леонид Кучма попросил у народа прощения и, если уж он не способен рухнуть в отчаянии на меч, подал бы в отставку.

Обретения

И все же преимущества последнего десятилетия значительны. Мы не будем говорить о свободе – к чему спорить до хрипоты о самом понятии? – но вольности, очевидно, прибавилось. Человек сам отвечает за себя. Он независим, вот-вот обретет индивидуальный налоговый номер и все прелести взаимоотношений со страховыми компаниями и к тому же без очереди делает покупки. Если у гражданина есть деньги, гражданин едет на испанский или тайский курорт. Если денег нет, имеет право, не таясь, искать приработка. Он может рассказать любой анекдот и проголосовать на выборах по своему усмотрению. Купленная-перекупленная пресса все же порадует его разнобоем мнений: как ни крути, но всегда можно найти что-то близкое сердцу. Не нужно больше и вычислять вокруг себя стукачей: этот спорт, столь распространенный в советское время, окончательно перекочевал на арены психиатрических клиник. Соответственно и эпидемия предательства остановлена. Наконец, при удачах и неудачах ни у кого не возникнет искушения валить все на политический строй: хочешь – живи, хочешь – умирай, государство тебе не помощник, у него своих дел невпроворот.

Потери

Конечно, мы многое потеряли. Мы потеряли общую страну с великой, пусть порой жуткой историей и культурой. Нам уже не спеть, подобно Галичу:
«Не зови меня, не зови меня, не зови, я и так приду»,
потому как возвращаться в большинстве случаев некуда, даже служить нечему. Осталась лишь малая родина, а ей, как известно, угрожают только местные строительные конторы.
Когда-то семнадцатый год властно расположил Российскую империю в центре истории. Наши деды воплощали один из главных вызовов ХХ века. Ташкент и Сумгаит были причастны к этому не меньше, чем Москва, Симферополь или Владивосток. Нынче большая часть постсоветского пространства мирно вползает в бедную провинциальную жизнь. Второй мир становится третьим, и с этим ничего нельзя поделать. Ничего нельзя поделать не потому, что время упущено, а холодная война проиграна – все это штампы партийной публицистики. Куда серьезней масштабный кризис идентичности. «Мы без отцов, ребята, мы без отцов!» – восклицал еще в 80-х годах полубезумный питерский писатель Саша Попов. Советское наследие обессмыслено, национальная идея лопнула как мыльный пузырь. Можно все валить на соседа или старшего брата, можно на Ленина или Сталина, но даже там, где был опыт славной государственности (Россия, Прибалтика, Грузия), возвращение к нему невозможно. Существует лишь один выход – начать все сначала, быть вновь молодыми. Но мы устали. Чтобы стряхнуть усталость, нужна твердая политическая воля и солидарность общества с властью. Кое-где позитивные тенденции наметились. Но их реализация – дело грядущего десятилетия.

Психология власти

Власть – вот главный вопрос постсоветского развития. В большинстве независимых государств, образовавшихся на месте СССР (быть может, кроме Прибалтики), не случилось полноценной смены политических элит. Вывески, безусловно, перерисованы, но людям, делавшим первые шаги в карьере при советском строе, трудно учиться играть по новым правилам. Они уже говорят без подсказки, они уже шутят на пресс-конференциях, но им еще невмоготу удержаться от искушения отправить беспокойного оппозиционера в тюрьму, особенно если у того нахальные молодые сторонники и безупречный литературный стиль.
Получилась странная картина: правители взяли на вооружение правильные мысли и лозунги, но преследовали при этом собственные групповые и кастовые цели. Заемные идеи, лишенные контекста, повисли в воздухе. Лучший и типичный представитель этого слоя – главный российский демократ Егор Гайдар, проводивший дни своей молодости в редакции журнала «Коммунист». Человек увлекался американскими экономическими теориями и с вдохновением решил проверить их в России. Так и живем – в плену у бывших коммунистов, пытающихся соединить рецепты двух-трех прочитанных в юности книг со своими имущественными интересами и клановыми обязательствами.

Общество

Разумеется, виновато во всех этих проблемах только общество, то есть мы сами. Однажды в частном московском университете, где я работал заведующим кафедрой, я предложил в ответ на произвол начальства создать профсоюз. Мои коллеги долго смеялись. Вероятно, они посчитали меня сумасшедшим. На дворе стоял 2000 год.
Впрочем, кто сказал, что из-под развалин коммунизма можно выбраться без потерь?

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"