ПОД ВЕЧЕРНИМ АБАЖУРОМ
Письма Ивушке
Иван Сергеевич Шмелев, писатель теплой,
детской веры, художник, каждым своим словом
неразрывно связанный с русской патриархальной
жизнью, – он оказался выброшен из родной страны.
Его единственный сын Сергей, офицер
врангелевской армии, был расстрелян красными в
Крыму. Иван Шмелев нашел приют во Франции, где
жила племянница жены писателя Юлия Кутырина,
вышедшая замуж за французского дипломата. У Юлии
был сын, маленький Ив. Он был крещен по
православному обряду, и крестным отцом его стал
Иван Сергеевич Шмелев. Мальчика, родившегося во
Франции, и старого русского писателя на долгие
годы связала крепкая и нежная дружба. Каждая их
разлука сопровождалась перепиской. Мальчик Ив
вырос, стал профессором университета. В прошлом
году он передал в Россию архив своего дяди Вани,
как он всегда называл Ивана Сергеевича. В том
числе впервые обнаружились и письма Шмелева
маленькому Иву. Сегодня мы знакомим вас с
несколькими из этих писем.
СИДИТ СПРАВА О.А.ШМЕЛЕВА, РЯДОМ С НЕЙ –
ИВУШКА. ЗА НИМИ С УДОЧКОЙ СТОИТ И.С.ШМЕЛЕВ.
ФРАНЦИЯ, 1927 Г.
Он воспитывал меня как русского
ребенка,
я гордился этим и говорил,
что только мой мизинец является французом.
Свой долг крестного он видел в том,
чтобы привить мне любовь к вечной России,
это для меня он написал Лето Господне.
И его первый рассказ начинался словами:
Ты хочешь, милый мальчик,
чтобы я тебе рассказал про наше Рождество.
Ив Жантийом-Кутырин
Из воспоминаний
об Иване Сергеевиче Шмелеве
16 мая 24 г. Ивуну
Имею честь довести до вашего сведения, уважаемый
собрат-писатель, что сегодня я ездил на
велосипеде, а переднее местечко было пусто: оно,
кажется, для Вас! Потом заходил ко мне ста-а-рый
рак, спрашивал, скоро ли ты приедешь. Принес тебе
раковинок с океана. Тетушка Крабиха тоже
справлялась. Видел сетку для креветок, но не знаю,
годится ли для нас, – ты эти дела хорошо знаешь.
Потом рабочие спрашивали, скоро ли
мужчина-молодчина? И видел Марху Ивановну, живет
в Капбретоне, глаз совсем у ней окривел, по тебе
плачет. А еще вот что: август и сентябрь будем
жить в Капбретоне, в маленьком домике среди луга
и пшеницы, и очень близко от океана! И... может
быть, даже покатаемся в автомобиле! А будешь
баловаться – посажу тебя в сарай, где очень много
мышей, которые все становятся на задние лапки и
поют: е-хал казак за Ду-на-ай... А вчера у нас были
пирожки! А завтра будут блинчики! Мадам Лятьер
принесла нам фромаж блан! А хлеб сам приезжает на
автомобиле, и ветчина тоже, а капуста на рыжей
лошади, и когда подъедут – трубят в рог. А ездить
за креветками мы будем на велосипеде: мне его дал
на все лето один мой читатель-почитатель.
Приезжай!!!!!!
Родителям поклон, а тебе роза на щеки! Твой дядя
Ваня – писатель, как и ты.
Ив. Шмелев
10 июня 1928 г.
Воскресенье, 12 ч. дня
(жарится курица!)
Дача, где собака носит письма!
Villa “Riant Sejour”, Capbreton (Landes)
Милый Ив, Ивушка и Ивик!
Твои зеленые письма мы получили. Ничего написано,
а надо бы получше! Свободней пиши, а то кажется,
что ты словно на фабрике их делаешь, одно на
другое похоже. Ты пой в письмах!
Живем в самом лесу, где рыжики. Как сойду с
балкона, пройду садом и огородом, где в самом
конце живут куры, и – вот, я уже в лесу, а кругом,
брат... твои дюны! Наверху дачи есть железный
балкон, и видно оттуда: с одной стороны лес
дремучий, с другой, за лужком, церковь. А от Мариши
будет всего столько же, как от дачи Карповых до
мостика через железную дорогу, в Севре, даже
ближе! Автомобили мимо не ездят, хоть и есть
дорога, так как дальше нашей дороги уж лес. Хозяин
у нас старый, старше краба Максим Максимыча, и
очень любит сажать всякие цветы. У нас в саду
сливы с яйцо ростом, белые! Две собаки ученые,
одну зовут “Мьярка”, любит царапаться лапой в
дверь. Окна у нас такие, что тебя надо поставить,
да еще двух таких, как ты, – вот какие высокие.
Наверху есть комнатка, куда заглядывает солнце
весь день. На океане еще не были, но в ванной
купались уже два раза (у моста!). И скажу я тебе по
секрету, что весу во мне прибавилось около
килограмма! Ходим за шишками, топим плиту углем, и
надо его поджигать. Сегодня посажу подсолнушков
и укропу. А больше и не буду: всякие цветы есть, а
розы по стене цапаются. Есть большая пальма и два
дерева, называются – “катальпа”! Две беседки
такие, что дождь не пробивает, и сделаны из живых
кустов!
Мы понемножку отдыхаем. Ложимся в десять, а
подымаемся с петухами. В даче у нас есть чудо:
бутылка, а в ней... корабль с мачтами! А как он туда
влез через горлышко – никто не знает. Мачты во
всю толщину бутылки. В комнатах камины, а на
каминах часы. А на стене даже ковры! Много
интересного.
Ну, не забывай и пиши нам, как ты живешь и сколько
“десяток” получил. А письмо мое сам прочитай, со
вниманием. А то я и писать не стану.
Ну, крепко тебя целуем, я и тетя Оля, поцелуй маму
и всем скажи от нас поклоны и приветы – твоим
новым друзьям Эндэн, а также всем Карпам и
карпикам, и самому маленькому карпику – Доде. А
Марусе я пришлю карточку, чтобы она не серчала. И
няне, и Марфуше поклоны, сам сходи и положи, как
делают это умные мальчики. Хотел было я поехать в
горы Пиренейские! Да, думаю, лучше уж мы вместе
поедем, правда? Ну, вот и все.
Будь здоров!
Твой дядя Ваня
и тетя Оля
Понедельник 18.VI.28 г.
Милый Ивик,
сейчас такая жара, что шишки трещат, а одна
загорелась даже, как звезда рождественская, –
насилу залили! Максим Максимыч помер, увы!
Хоронили с музыкой: все крабики стучали клешнями,
лягушки печально играли на дудочках, а старик
Омар, говорят, сказал такое надгробное слово, что
даже Максим Максимыч – вдруг зарыдал и –
воскрес! Опять его потащили в Hossegor, – и он снова
живет под большим камнем!
Я его навестил. Он подал мне свою честную лапу –
клешню и... пожал! Сказал: не хочу умереть, пока не
увижу Ивика! Вот!! Я хожу (не езжу на велосипеде) и
узнал много таинственных мест. Говорят, что в
самой глуши леса есть... но об этом лучше не
говорить, а надо пойти и поглядеть! Целую!!
Твой дядя Ваня
5 октября, 1929 г.
Капбретон
22 сентября.
Ивик,
скверно, брат, что ты ничего путного о себе не
напишешь нам с тетей Олей, – пишешь, как твой кот
хвостом, да еще грязным, все буковки как будто
пьяные или сонные, и понять ничего нельзя. Помни,
что тебе скоро десять лет! Я в твои годы целыми
страницами писал, а читал столько, что тебе и не
поднять, – такие толстые книги! И на все время
было: и с мальчишками играл-дрался, и в училище
бегал, и к Троице пешком ходил, и рыбку ловил, и
голубей водил: ни минуты без дела! Изволь
устыдиться и напиши нам большое письмо, как и где
бывал с папой, и понравилось ли тебе это, и почему
понравилось, и что не понравилось. Все напиши по
правде, как чувствуешь. И мы с тетей Олей тогда
будем знать, умеешь ли ты теперь думать и
понимать.
А мы живем по-прежнему. Погода похолодала, второй
день дождь. Рыбку я больше не ловлю, устал. Да и
собираться надо скоро к отъезду. А ты скажи маме,
чтобы она побывала у мосье Каплэн и узнала, когда
нам можно переезжать и еще чтобы угля нам
привезли по десять мешков, как и в прошлом году, и
коротких – ! – дровишек для ванны, сухих,
непременно сухих! А еще вот что: починили ли замки
у дверей? Все устрой, напоминай сто раз в день
маме, – а то мы здесь останемся на зиму. Ну,
Господь с тобой, учись прилежно и будь здоров.
Целую тебя в лобик.
Дядя Ваня
29 июня 1932 г.
Ланды
Капбретон, дача “Веселое житье”,
а по-французски называется –
Вилла “Риан-Сежур”.
Милый мой Ивик,
при отъезде обещал я писать тебе, – вот и пишу: я
обещания исполняю всегда. Твой рассказ в письме,
как страшный бандит отнял велосипед у твоего
приятеля, произвел на меня потрясающее
впечатление! Но ты, мошенник, так нам и не
досказал, что было в полиции и как дело кончилось.
И как же это вы, два здоровых парня, да еще на
машинах, позволили себя ограбить! Вы должны были
кричать, как кричат французы, когда их грабят, –
“а-ла-арм!.. о-скур!..” Да еще у самого вокзала! Это
вы струсили. Вперед наука: не езди на велосипеде
без взрослых, если не умеешь орать.
Бедняжка наш, замучился ты с экзаменами, надо
тебе хорошенечко отдохнуть, подышать лесным и
морским воздухом, и отъедаться, и отсыпаться.
Пока и пользуйся, а то дальше все трудней будет, –
жизнь теперь строгая, надо запасаться для нее
здоровьем. Милый мальчик, спасибо тебе за
ласковые письма. Эх, надо бы с тобой по русскому
языку заняться. Займемся, и будешь ты грамотно
писать. Это мы с тобой сделаем, каждый день по
часику – и вот как к осени запишешь! – лучше мамы.
Господь с тобой.
Крепко тебя обнимаем и целуем, Ивушка! Отпиши,
когда приедешь. Может быть, тетя Оля выедет на
Лябен встретить.
Твой дядя-Ва, а для прочих – Ив. Шмелев
_____________________________________
Ив Жантийом-Кутырин. Мой Дядя Ваня.
М.: Российский Фонд культуры.
Издательство Сретенского монастыря, 2001
ИВ ЖАНТИЙОМ-КУТЫРИН У СЕМЕЙНОГО
ЗАХОРОНЕНИЯ ШМЕЛЕВЫХ В НЕКРОПОЛЕ ДОНСКОГО
МОНАСТЫРЯ. 1999 Г.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|