Поступки на полпути
Между нашим суждением о ребенке и его
реальной жизнью — непреодолимая пропасть. Но
нельзя ли построить через нее мост?
“У ребенка кажущаяся нам
непоследовательность поступков и мыслей,
сознательная ложь и бессознательная так
незаметно переходят одна в другую, что почти
каждого из детей можно назвать глупым или лгуном,
применяя к нему слова и понятия, взятые из жизни
взрослых. Но в этом-то и заключается именно
ошибка и родителей, и наставников, что они, не в
пору устарев, забыли про тот мир, в котором сами
некогда жили. И во лжи, и в несообразностях
действий ребенок еще не перестает казаться
именно тем, что он есть, потому что он живет в
собственном своем мире, созданном его духом, и
действует, следуя законам этого мира”.
Н.И.Пирогов (1810–1881).
Быть и казаться. 1858 г.
Современники о Николае Ивановиче
Пирогове говорили, что “он во время войны резал
руки и ноги, а после войны приставляет головы”. И
действительно, он оказался ярчайшей личностью XIX
столетия, стремившейся воспитывать людей,
развернув их друг к другу лицом. Зная на практике
военного хирурга, что такое человеческая боль и
страдание, Пирогов обращался к российской
общественности, призывая ее к человеколюбию, но,
ища опоры и поддержки со стороны прогрессивных
членов общества, учителей, он зачастую встречал
непонимание и даже активное противодействие.
Так, 18 марта 1861 года “по высочайшему повелению”
Пирогов был уволен с поста попечителя Киевского
округа. Возмущенный этим фактом, Герцен писал в
“Колоколе”: “Отставка Н.И.Пирогова – одно из
мерзейших дел России дураков против России
развивающейся”.
В чем же мы ошибаемся?
Кто, как не мы сами, вспоминая свое детство, дает
оценку тем или иным своим поступкам, кто, как не
мы, судит о превратностях собственной судьбы, ища
опоры в событиях детства. Начиная со слов “а
помнишь”, выпытываем у своих родителей
обстоятельства и подробности тех или иных
действий, которые совершили как бы не в этой
жизни. И действительно, кто сегодня будет
серьезно переживать за воровство, совершенное в
шестилетнем возрасте, или за ложь – в
подростковом. Несомненно, эти поступки
откладывают отпечаток в памяти, переходят в ранг
детских впечатлений и влияют на наше настоящее,
но чувство вины возникает у нас в связи с
поступками жизни нынешней. Не просто так царь
Давид, обращаясь к Творцу, просит: “Отжени от
меня грех юности моея”, т.е. отдели нынешнюю
жизнь от той, в которой жил не я, а другой.
В английском языке есть интересный феномен:
когда мы показываем свои фотографии, принято
говорить про себя не я – “I”, а меня – “me”,
подчеркивая свою нынешнюю пассивность в
отношении к человеку, запечатленному на снимке.
Рассматривая свои детские фотографии, мы не
узнаем себя, а лишь знаем, что это мы. Ребенок на
фотографии слишком сильно отличается от меня
нынешнего, у него другое мировоззрение, другие
ценности, другая логика, поэтому странно судить о
нем и давать ему оценку исходя из моих нынешних
представлений о должном, мне все же необходимо
сделать поправку на возраст.
В силу сложившихся обстоятельств, общаясь с
воспитанниками монастыря Ордена Матери Терезы
Калькуттской, мне приходится вникать в логику
жизнеустройства детей-даунов и имбицилов, детей,
обреченных на медленное умирание, но тем не менее
радующихся чему-то своему, мне мало понятному.
Недавно один из воспитанников подошел ко мне и
попросил: “Сережа, научи меня играть на гитаре,
как ты умеешь”. Я не сразу нашелся, что сказать,
но отказал, сославшись, что не умею учить играть
на гитаре и что это может сделать мой коллега,
который собственно этим и занимается. “Но я же
тебя люблю”, – сказал мальчик, особо выделив
местоимение “тебя”, и от начала до конца без
фальши спел мне знакомую песню, которую мы обычно
поем с детьми. Так уж сложилось, что логика любви
несколько противоречит логике разумного
объяснения жизни.
Пирогов, ощущая глубокий разрыв между миром
детства и миром взрослых, предупреждает нас о
том, чтобы мы не торопили события, чтобы не
оценивали детские поступки, следуя своей
импульсивно вскипающей горячности. Когда, входя
в класс, мы смотрим на учеников, мы не видим сразу
тридцать пар глаз, потому что они смотрят в
разные стороны и зачастую совсем не в ту, в
которую нам хотелось бы. Ученическая жизнь
разворачивается в иной, отличной от нашей,
логике, и мы можем привыкнуть к этой мысли, если
захотим.
Наши дети слишком быстро взрослеют, принимая на
себя наши личины, а происходит это потому, что мы
слишком рано предъявляем им эталоны, которые не
сообразуются с детским миром. Мы умиляемся, когда
дети кажутся нам взрослыми, и расстраиваемся,
когда они совершают, с нашей точки зрения,
незрелые поступки. Но именно эти незрелые
поступки формируют тот критический объем
впечатлений, о котором позже человек скажет:
“Это мое детство”.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|