Зачем мы нужны своим ученикам?
Не в последнюю очередь для того, чтобы
научить их учиться.
Но именно это порой самое сложное...
Это первая встреча в новом учебном году,
и нам показалось важным поговорить сегодня о
модернизации образования, продолжая рассказ,
начатый в предыдущем, 60-м, номере нашей газеты.
Надеемся, сегодняшний материал будет интересен и
полезен учителям, обдумывающим стиль и
содержание своей работы. Ведь взаимоотношения
ребенка и взрослого в школе непрерывно
изменяются, споры о роли учителя звучат все
явственнее, а громче и убедительнее всего – в
учительских: чему мы хотим и можем научить ребят,
пришедших к нам первого сентября. И как нужно
измениться для этого самим.
В школьных программах умение учиться
было просто через запятую добавлено к списку
более классических школьных умений: школьники
должны уметь считать, читать, писать... учиться.
Произошло это в конце 70-х годов под влиянием
информационной революции, предъявившей
производителям новое требование – пожизненную
переквалификацию.
Человек, умеющий учиться, умеет, в сущности,
следующее. Соизмеряя свои возможности и условия
достижения цели, он не останавливается перед
задачей, для решения которой у него нет готовых
средств, не казнит себя, не ждет, чтобы его
выручили, не объявляет задачу глупой или
неинтересной, но ищет способы ее решения.
Подчеркнем еще раз: это не только
интеллектуальные, познавательные задачи. Умение
учиться применимо ко всем сферам общественного
сознания – науке, искусству, нравственности,
праву.
Итак, в умении учиться выделяются две
составляющие:
Рефлексивные действия, необходимые для того,
чтобы опознать новую задачу, для решения которой
человеку недостает его знаний и умений, и
ответить на первый вопрос самообучения: чему
учиться? В начальной школе должна быть заложена
основа не только предметного знания, но и знания
о собственном незнании. Если ученики на
протяжении всего начального обучения будут
предъявлять учителю только свои знания и
всячески ограждаться от встречи с ситуациями,
где их знания вступают в противоречие с новыми
фактами, то в основной школе умение учиться
станет достоянием немногих избранных.
Поисковые действия, необходимые для
приобретения недостающих умений, знаний,
способностей, для ответа на второй вопрос
самообучения: как научиться? Этот вопрос имеет
три ответа, три способа выйти за пределы
собственной компетентности: 1) самостоятельно
изобрести недостающий способ действия, то есть
перевести учебную задачу в творческую,
исследовательскую, экспериментальную; 2)
самостоятельно найти недостающую информацию в
любом хранилище, прежде всего в книгах и
Интернете; 3) запросить недостающие данные у
знатока и умельца.
Умение работать с книгой и прочими источниками
информации может быть сформировано весьма рано,
но не на первых шагах обучения: дети должны по
крайней мере выучиться читать. Систематическое
освоение этого способа расширения собственной
компетенции – задача основной школы.
В ряду всех хранилищ материального и духовного
опыта, которые могут стать для умеющего учиться
источником расширения его индивидуального
опыта, особо выделена фигура учителя. Учитель как
особая социокультурная позиция взрослого – это
тот, кто учит самому учению. Разница между
учителем и умельцем, мастером, состоит в
следующем. Умелец погружает ребенка в совместное
действие и учит собственным примером. Учитель
разрывает поток практического действия,
добивается его остановки, чтобы высвободить фазу
чистого обучения – предварительной
ориентировки в том, зачем, как и что предстоит
делать. Сотрудничество с умельцем формирует в
ребенке такого же умельца – в конце совместной
работы умелый взрослый и ребенок (в идеале)
станут равны в своей умелости. Такое конечное
тождество не предполагается при встрече ребенка
с учителем. Учитель – это тот, кто способен
научить любого ученика учиться, сделать его
субъектом самообучения. Итак, умелец формирует
умельца, а учитель – не коллегу-учителя, а
учащегося (себя).
Социокультурная позиция учителя необходима там,
где обучение делу должно быть отделено от самого
делания, где нельзя выучиться, “заражаясь”
деланием (как малыши учатся говорить, одеваться,
играть). Учитель и нужен ученику для того, чтобы,
стоя на границе обучения и дела, ориентировки и
исполнения, удерживать ученика в состоянии
ориентировки, не давать ему в погоне за
результатом терять из внимания способы действия.
К исполнению учитель побуждает ученика лишь с
одной целью: чтобы ребенок выяснил, владеет ли он
способом действия или надо продолжить учение.
Иными словами, предметом совместных действий
ученика и учителя является граница
компетентности ученика и способы перехода этой
границы.
Для того чтобы почувствовать себя комфортно и
начать действовать в новом школьном мире,
ребенок должен получить от учителя то же, что,
родившись в мир, должен получить от родителей:
любовь и принятие без-условное, то есть не
строящееся ни на каком условии (вспомните
школьные клише: “Я тебя буду любить, когда ты
постараешься”, “Тот, кто сидит ровно, того я
люблю”.
Если общая самооценка ребенка ущербна или если
ее благополучию что-то угрожает, то включаются
мощные защитные механизмы, действующие на
бессознательном уровне. Защита проявляется в
следующих особенностях поведения: (1) ребенок
реагирует на критику агрессивно, становится
болезненно обидчив, повышенно чувствителен к
оценке, в самой безобидной шутке усматривает
пренебрежение, неодобрение, презрение,
неуважительное отношение к себе; (2) ребенок
оценивает других людей как потенциальных
обидчиков и отзывается о них дурно, превентивно
снижая значимость их оценок; (3) на похвалу, на
любое выражение любви, пусть даже формальное,
поверхностное, ребенок отвечает всплеском
слепого обожания, некритичной привязанности,
впадает в зависимость от человека, выразившего
доброе отношение, и любое отдаление воспринимает
как предательство, как крушение мира; (4) любое
дело, за которое ребенка критиковали,
обесценивается, интерес к нему падает, быстро
растет число ошибок, замечания вызывают поток
резонерства, самооправдания, всегда находятся
внешние причины для неуспеха: кто-то помешал,
навредил; (5) ребенок отчаянно стремится привлечь
к себе внимание любыми средствами, и если не
получается по-хорошему, то в ход пускаются
хулиганские выходки, шутовство, демонстративное
неподчинение, ибо безразличие мира гораздо
страшнее, чем осуждение; (6) снижается общий
уровень поведения, ребенок спускается на
предыдущий, более инфантильный уровень
самостоятельности, своей беспомощностью
побуждая окружающих проявить к нему больше
внимания, участия, опекать и оберегать его.
Такую симптоматику учителя наблюдают нередко, но
в большинстве случаев пытаются апеллировать к
разуму ребенка, переубеждают его. Однако там, где
мы имеем дело с бессознательными механизмами
поведения (в данном случае отчаянными попытками
ребенка остаться хорошим в собственных глазах),
рациональные методы не работают. Если ребенку
недостает в мире тепла, безопасности, личного
внимания, выражения заинтересованного участия,
любовного признания: “Ты есть, и для меня это
важно” – то мир перед ним в долгу.
Нельзя показывать ребенку его несовершенство
(неаккуратность или непонимание арифметики,
плохую технику чтения или грубость манер) до тех
пор, пока с ним не установлены совершенно
надежные, доверительные отношения безусловного
принятия. Нельзя ждать от ребенка ни малейшего
усилия стать лучше (учиться лучше) до тех пор,
пока ребенок не убежден, что он хороший и вы его
таковым считаете.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|