В Америке из сорока с лишним миллионов
школъников дома занимаются болъше миллиона
детей, и число их растет
 Какой будет завтрашняя школа?
Гораздо более приспособленной к потребностям и
возможностям детей. Разновозрастные учебные
группы, учителя-консультанты, компьютеры,
Интернет... Статья президента учительского
колледжа Колумбийского университета Артура
Левина, напечатанная на редакционной странице
газеты «Нью-Йорк таймс», так и называется:
«Завтрашнее образование по мерке ученика».
Учеба станет настолько индивидуальна, говорит
Левин, что ее можно сравнить с пошивом костюма по
ученической мерке. Вместо единых для всех уроков
ребенок будет учиться в самом подходящем для
него темпе, работая с компьютерами, тьюторами и в
малых группах. При этом учитель сыграет роль
портного, выбирая подходящую педагогическую
модель и аккуратно подгоняя ее к особенностям
ученика.
«Нью-Йорк таймс» – самая влиятельная газета
Америки. Колумбийский университет – один из
самых известных педагогических центров страны.
Отчего же возникает смешанное чувство, когда
читаешь эти предсказания?
Нет спора: школьная рутина не удовлетворяет
сегодня ни детей, ни родителей, ни учителей.
Ученики скучают на традиционных уроках, учителя
тоскуют от низкой эффективности своих усилий,
родители и все общество встревожены невысокой
культурой и грамотностью выпускников.
Но ведь общество всегда было недовольно школой.
Хроническое недовольство вызывало регулярные
школьные реформы, которые почти всегда
обманывали ожидания реформаторов.
На это можно ответить, что наше время – особое.
Индустриальное общество сменяется
информационным, время массового производства –
эпохой учета индивидуального спроса
потребителя.
Правда, люди по-прежнему покупают готовое платье,
мало кто шьет по своей мерке – это и дорого, и
долго, да и не всегда удачно получается. Того же
отношения можно ожидать и к «индивидуальному
пошиву» в школьном деле. Звучит заманчиво, а сил и
умения не хватает.
С другой стороны, за последний век случились
фантастические перемены в быту, на производстве,
в обслуживании – но уж никак не в школе. Здесь
время словно остановилось.
Тот же учитель у доски, объясняющий урок классу
из 20–30 детей, те же домашние работы, контрольные,
лабораторные, та же борьба за успеваемость.
Попытки изменить привычные формы учебы
пресекаются в массовой школе как бы
автоматически, под влиянием не всегда заметного,
но жесткого отбора.
Откуда такая инерция? Неужели нельзя придумать
что-нибудь получше? Много лет я был учеником,
потом учителем и часто чувствовал: львиная доля
урочного времени тратится впустую, неразумно и
безалаберно.
Еще в первом классе я упрашивал маму забрать меня
из школы. Мне было непонятно, почему я не могу
учиться дома, почему должен томиться за партой
час за часом, день за днем.
Ответ был один: нельзя! Теперь понимаю: у мамы не
было выбора, хотя в принципе я был прав. В Америке
из сорока с лишним миллионов школьников дома
занимаются больше миллиона детей, и число их
растет. Родители сами налаживают режим учебы,
разрабатывают программы, черпают информацию из
Интернета и педагогической литературы, часто
объединяясь с другими семьями, избравшими
домашнее обучение.
Семья в этом случае становится тем самым портным,
подгоняющим содержание, формы и темпы учебы к
потребностям и возможностям своего ребенка.
Однако далеко не все на это способны. Не каждый
ребенок охотно садится за книги и не каждый
взрослый умеет побудить ученика к занятиям.
Родители должны быть широко образованными
людьми, иметь педагогический талант, не жалеть
времени и сил.
Те, у кого это получается, – молодцы, но
большинство семей с такой задачей вряд ли
справится. Поэтому домашнее образование и не
стало океаном, в котором растворилась привычная
школа, наоборот, ручеек домашнего образования
скромно прячется в тени школьной громады.
Может ли учитель исполнять роль педагогического
портного для 20–30 учеников? Такие модели обучения
срабатывают лишь при строгом отборе детей и
активной поддержке родителей, чего трудно
ожидать от массовой школы. Отмени тут уроки,
введи индивидуальные учебные планы – и учеба
может вообще развалиться, а идея будет
дискредитирована и похоронена. Нет уж, придется
пока мириться с ограничениями классно-урочной
системы. Хорошо бы от нее избавиться, да ведь это
нереалистично – значит, надо думать о ее
улучшении.
Так говорили, что коммунизм – неплохая идея,
только воплотить ее в жизнь не удается, потому
что люди еще несознательные. Педагогическая
идиллия тоже возможна при этом волшебном
условии: если ученики, учителя и родители станут
сверхсознательными, а их поведение –
безупречным.
Может, когда-нибудь так и будет, а пока задача
остается прежней: повысить эффективность урока,
сделать работу в классе интересной,
разнообразной, напряженной. Использовать
надежные виды мотивации, повторения, учебных
опор и сотрудничества. Ведь урок может иметь не
только недостатки, но и важные достоинства,
объединяя и увлекая ребят в радостном и успешном
учебном труде. Так давно работают
педагоги-новаторы Лысенкова, Шаталов и другие. На
их занятиях время не пропадает, а уплотняется,
вместо скуки дети заняты и активны, учась не
только предмету, но и трудовому усилию, переживая
ценный опыт успеха и сотрудничества.
Вот почему лучше бороться не с уроком, а за него.
Это давнее изобретение заменить ох как непросто.
Не случайно прогнозы радикальных перемен в школе
обычно так и остаются обещаниями газетных
передовиц.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|