Алексей БОРОДИН:  «Если юный зритель сам пришел в театр – значит, с ним можно обо всем говорить на равных»

Начинается новый учебный год, и Российский академический молодежный театр готовится к встрече со своими постоянными зрителями – школьниками, репетируя сразу два спектакля: детский “Великаны и Козявки” по стихам Маршака, Хармса и других поэтов и “Стеклянный зверинец” Т.Уильямса на маленькой сцене.

Этот театр всегда стремился рассказать о жизни больше, чем юный зритель мог узнать на собственном опыте или вычитать из скучных учебников, услышать от друзей или увидеть по телевизору. В союзники в этом деле брали только самых лучших писателей разных эпох. Здесь шли спектакли по произведениям Островского и Шекспира, Расина и Диккенса, Гоголя и Брэдбери. Посмотрев спектакли последних лет, можно было словно пролистать энциклопедию шедевров мировой литературы.
Последняя премьера театра – “Лоренцаччо” А. де Мюссе – романтическая трагедия, во время которой актеры и зрители меняются местами. Первым отдано все пространство красивого, в зеленых тонах зала РАМТа с его несколькими входами в партер, ложами, балконом и бельэтажем, а небольшое количество зрителей размещается на сцене.
Впрочем, наш разговор с художественным руководителем Молодежного театра Алексеем Бородиным начался не с премьер, а с выпускного курса, который он ведет в Российской академии театрального искусства.
– 22 мая был последний звонок студентов вашего курса в ГИТИСе. Вы будете следить за судьбами выпускников?
– Конечно. Раз в четыре года я набираю курс. Потом часть ребят приглашаю в наш театр, некоторые уходят в свободное плавание. У этого курса еще все впереди, а на прошлом учились Чулпан Хаматова – я вижу ее работы, и мы сделали заново спектакль “Дневник Анны Франк”. Ваня Волков, ее муж, работал с Полуниным за границей, теперь играет в “Современнике”, репетирует у нас со своим однокурсником Николаем Рощиным, нашим актером, который сейчас ставит спектакль “Король-олень”. Наташа Шапошникова живет в Петербурге, приезжает, рассказывает о своих успехах. Всех перечислять придется достаточно долго.
– А у этого курса уже есть конкретные предложения?
– Несколько человек я призову сюда, хотя они сами должны это решить. В театрах труппы большие, всегда ищут исполнителя на конкретную роль. Нужно не просто быть способным, но и совпасть с необходимостью театра.
– Когда вы ставите пьесу, например, “Лоренцаччо” Мюссе, она сама по себе вас увлекает или вы подбираете репертуар под актеров?
– Большей частью получается, что это мои собственные замыслы. Я давно хотел поставить “Лоренцаччо”. На каком-то этапе я решил, что наш актер Евгений Редько подходит к этой роли – это было несколько лет назад, – и его присутствие подвигло меня на то, чтобы это осуществить. Вообще-то замыслы рождаются внутри режиссера, а дальше “прикладываются” к труппе. Если мне хочется что-то поставить, а нет подходящих актеров, то приходится ждать или отказываться от воплощения своих планов.
– “Лоренцаччо” – пьеса несовременная, сложная, а ваш зритель молод. Вы не боялись, что они могут что-то не понять?
– Почему вам так кажется? Кто такой наш зритель? Драматический театр – не просто развлечение. Предполагается, что зрители, которые сюда приходят, интересуются именно этим видом творчества. Я знаю (по моим детям, студентам, нашим актерам), что сегодняшняя молодежь способна воспринимать определенный уровень того, что мы можем им предложить. Другое дело, если они находятся в ситуации стада, то это не имеет никакого смысла. А когда они приходят сюда сознательно, им интересно – с ними можно говорить о чем угодно. Здесь нет ограничений, наоборот, театр, и наш в частности, кафедра, как говорил Гоголь. Эти громкие слова, может быть, сегодня звучат наивно, а для меня – очень серьезно.
Театр может сказать о многом, что в повседневной жизни люди пропускают. Наша массовая информация, телевидение, которые обрушиваются на молодых, часто не соответствуют их подлинным устремлениям – ни интеллектуальным, ни эмоциональным. Я вижу большое количество молодежи, которая стремится к восприятию жизни в объеме, а не плоско.
Театр нельзя назвать массовым искусством, он демократичен, распахнут для всех, но требуются основания для прихода туда. Я имею в виду и маленьких зрителей. Моему внуку 7 лет, и это абсолютно готовый зритель, он уже способен отличить дешевку от настоящего искусства. Мы с внуком ведем равные разговоры. Он очень открытый зритель, и тут уж взрослые должны выбирать, о чем и как с ним говорить.
А подростковый возраст всегда был трудный: и в мое отрочество, и у Льва Николаевича, и 20 лет назад, и сегодня, и дальше. И мы должны обращаться в зрительный зал к каждой индивидуальности: ты не один на земле, люди часто испытывают одни и те же чувства. Мы живем в XXI веке, Мюссе, который написал “Лоренцаччо” в 24 года, жил в XIX, а действие происходит в XVI. Такой герой мог родиться и во Флоренции, и во Франции, и в России. Не с нас началось, не нами кончится. Люди проходят одни и те же круги, и в разные времена возникает счет к человеку, жизнь требует отчета. Я всегда этим руководствовался.
– В последнее время в РАМТе вышло много спектаклей, поставленных режиссерами-дебютантами. Это принципиально для вашего театра, и что вы будете делать, если новый спектакль вам не понравится?
– Это сознательная линия. В развитии театра должна передаваться эстафета. На каком-то этапе молодые режиссеры оказывались вне крупных театров, иногда они сами чурались большой сцены. Это важно для нашего театра еще и потому, что он обращен к новому поколению, детству, отрочеству, юности. Несколько молодых режиссеров, по существу, дебютировали в Москве у нас: Сергей Алдонин, Николай Крутиков, Нина Чусова. Мне очень интересны эти творчески состоятельные люди. Я готов им помочь, а если они обходятся без моей помощи, только радуюсь. Цель тут одна: чтобы они могли о себе заявить, раскрыть себя. Все они уже репетируют следующие спектакли. Если мне что-то не понравится, то это в каком-то смысле ничего не будет значить: важно, что они себя показали.
– Труппа вашего театра, как и любого стационарного, большая и разновозрастная. Актеры старшего поколения охотно идут на предложения молодых режиссеров?
– Артисты – жадный до работы народ. Понятие молодости не только биологическое. Большинство людей, работающих в нашем театре, молоды по духу. Наш старейшина – Иван Дмитриевич Воронов – поразительно юная, открытая душа. Брюзжащий человек вообще не должен работать в театре, заниматься искусством. А дело молодых – оказаться на высоте, ведь стариков не проведешь. В этот театр когда-то М.О.Кнебель пригласила молодого Эфроса, в его спектаклях были заняты все поколения, и многие взрослые артисты открылись по-новому. В нашем театре в этом смысле хорошие традиции.
– А что вы сейчас репетируете?
– Я должен начать репетировать инсценировку романа Б.Акунина “Азазель”. Меня подвигнули на это дело молодые актеры, и я пусть с запозданием, но с колоссальным интересом прочел этот роман. Мы обратились к Акунину, и он написал пьесу.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"