ДЫМ ОТЕЧЕСТВА

Утро приходило вместе с дедушкой

Одна страница из ненаписанной пока семейной хроники

Будучи в очень нежном возрасте, я, даже не открывая глаз, всегда уверенно различал двух своих дедов. Когда дедушка, живший вместе с нами, по утрам целовал меня, то, потянувшись ручонками к его лицу, ощущал жесткую щетину на щеках. Ладошкам становилось жарко, а я узнавал и радовался дедушке ”горячему”.
Другой дед с больной женой, моей бабушкой, жил далеко, при ветлечебнице, но каждую неделю навещал нас с мамой. Обнимая его, чувствовал прохладную гладкость чисто выбритого и наодеколоненного лица. “Дедушка ”холодный” пришел!” Такие вот детские воспоминания…
Мой “холодный” дед выбрал одну из благородных профессий – он был ветеринаром, горячо любил животных, особенно собак и лошадей. Начал работать еще в позапрошлом веке – в 1899 году. В Первую мировую боролся с эпидемиями на фронтах. Носил белую папаху, шинель с красным крестом на рукаве, шашку, сапоги со шпорами – атрибуты бравого военного. В 44-м в Ташкенте отметили 70-летие дедушки и 45-летие ветеринарной деятельности, наградили именными часами.
В 38-м вся наша семья пережила страшное потрясение – по ложному обвинению был арестован сын деда – мой отец. Вскоре особое совещание при НКВД приговорило его к заключению в ИТЛ сроком на 5 лет. Не выдержав испытания бедой, умерла любимая жена дедушки, но он сам, как мог, боролся с несправедливостью. Куда только не шли его письма! Даже к “великому вождю и учителю”. Дед надеялся и ждал, ждал, порой теряя надежду. Писем из Красноярского края подолгу не было. В стране – военное положение.
Наконец в 44-м пришло письмо, в котором отец сообщил, что освобожден. Приехать в Ташкент он смог, однако только через три года. Радость от встречи была недолгой. Режим проживания отца – минус 100 городов – заставил его очень скоро уехать в одно из горных селений Таджикистана. Но волны “ленинградского дела” 48-го года, докатившиеся до таджикского захолустья снова занесли отца в неволю. Пресловутая “тройка” отправила его на поселение в тот же Красноярский край. И лишь в 1956 г. отца полностью реабилитировали, и он вернулся в Среднюю Азию. Но дедушка ”холодный” встретить и обнять сына уже не мог…
Через 30 лет, вскоре после смерти мамы, я разбирал ее архив. Привлек внимание сильно потертый самодельный конверт, запечатанный двухкопеечной маркой военных лет. Еле различимая надпись карандашом: “Вскрыть после моей смерти”. Волнуясь, надорвал марку. В конверте находились два письма, помеченные маем и ноябрем 1944 года. Витиеватый незнакомый почерк. Лишь обращение и подпись подсказали: дедушка ”холодный” пишет отцу. С тех пор я бережно храню четыре листка с едва заметными карандашными строками как духовное завещание деда отцу и мне, внуку. Вот строки из этих писем.
“Дорогой и милый сын! Так нам и не пришлось увидеться. Что поделаешь? От тебя больше года нет вестей, жив ли ты? Если жив, где находишься? Тяжелую старость мне приходится переживать после смерти мамы… Не буду вспоминать старое, во многом ты по молодости лет ошибался… Если вернешься, внушай сыну то же, что я советую тебе: никогда не обманывать…
Да, дружок, тяжелая сложилась наша жизнь, война отразилась на нас всех… Прожил я 70 лет, пора и честь знать, вспоминаю всю свою жизнь. Конечно, были ошибки, но оглядываюсь на прошлое без горечи. Пора и на вечный покой… Руководствуйся этими письмами в дальнейшей жизни.
Дорогой сын, шлю тебе последний привет, целую и остаюсь горячо любящим отцом, вспоминай иногда своих папу и маму. А я пока живу надеждой на то, что и ты жив…”
Эти строки пополнили мои воспоминания о деде, высветили его образ, навеянный детскими впечатлениями и рассказами мамы. В письмах пожилого человека, измученного ожиданием единственного сына, смертью жены, трудностями военного времени, нет ни упреков, ни проклятий, а только лишь забота о будущем близких и любовь к ним: “…оглядываюсь на прошлое без горечи”. После всего пережитого так мог написать только душевно богатый человек. Интеллигент с большой буквы, которым всегда был мой дед.
…Дребезжит звоночек у калитки, и мама открывает. Дружелюбно, как бы приветствуя своего, тявкает дворняга Ярик. Слышатся шаркающие шаги и знакомый глуховатый голос. Из глубины сада я со всех ног бегу навстречу вошедшему. Прижимаюсь к склоненной ко мне седой голове и чувствую прохладу щек и знакомый запах одеколона. Дедушка ”холодный” пришел в гости!

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"