ДОРОГА ДОМОЙ

Первый крест

Я утопил крестик, купаясь в пруду. Стояла жара. Измотанный зноем, я нырнул в воду с разбегу, а когда вынырнул, шея оказалась непривычно голой, и водил по ней рукой, каждый раз не находя шнурка и испытывая ощущение странного и все возрастающего неудобства.

Крест этот подарил мне лет шесть назад один добрый человек. Кресты, которые я носил до этого, без конца терялись. Виной тому были цепочки. Я рвал их во сне, придавив съехавший крест локтем и ворочая шеей. Рвал, работая на стройке, взвалив на плечо бревно и продвигая его вперед в поиске равновесия. У рубахи отрывались верхние пуговицы, и крест вываливался, цепляясь цепочкой за сучки. Отчаиваясь, я покупал новый крест, но и его постигала та же участь, и мне казалось, что дело не в цепочках, а в чем-то другом, глубинном, в каком-то изъяне моей веры. Последнему, новому кресту я подобрал крепкий черный шнурок. Узел, чье место было на моем затылке, норовил съехать на грудь и темнел рядом с крестом, и я его поправлял, но главное, что крест больше не терялся.
Около часа я искал крест в пруду, ныряя, а где позволяла глубина – идя, и, склонив голову, глядел сквозь прозрачную воду на песчаное дно. В воде отражалось небо, солнце, и приходилось устраивать тень, приложив руки козырьками к голове. Кругом плескались люди, их становилось все больше.
Примечательно, что незадолго до этого случая я вдруг вспомнил, что ни разу не был в Сергиевом Посаде, и решил в этот раз обязательно его посетить.
Наутро я возобновил поиски. Солнце било сквозь воду до самого дна, но то ли дно было слишком взрыто ногами купальщиков, то ли искал я не там – креста не было. Я поехал в ближайшую церковь, но она была закрыта. Я проехал дальше в небольшой город. В его единственном храме продавались самые разные крестики, но мне настолько дорог был тот мой, утопленный, что я во что бы то ни стало хотел новый точно такой же. И хоть я понимал, что это каприз и важно, чтобы был хоть какой, но крест, чем так с голой шеей ходить, все равно становился все упрямей в своих поисках. Крест был простой, серебряный, в виде двух прямоугольных перекладин, и сквозило в нем что-то древнее, аскетическое.
Я искал крест в Москве, в Хамовниках, в Тропареве. Ходил по лавкам, ларькам и развалам. Были похожие кресты, и я даже в один момент, отчаявшись, едва не купил такой. Но потом подумал, что раз уж я пошел по пути поиска, то должен идти до конца. Женщина в церковной лавке, у которой я едва не купил похожий на мой, но все-таки другой крестик, спросила: “Так вы без креста ходите?” – И покачала головой. И я снова засомневался в правильности своего упрямства: разве стоит искать в кресте внешней привлекательности, какой-то формы, прелести? Может быть, это большой грех, и надо быстро купить первый попавшийся крест и поставить на этом точку. Кто-то из знакомых сказал, что крест нужного мне типа уже не выпускается, мол, была тогда волна на такую форму, а теперь в ходу другая.
Еще я думал о том, что люблю сначала терять, а потом находить. Терял я ключи, ножи, топоры, даже лодку. И всегда очень хотел найти и тщательнейшим образом обследовал лужайку, на которой потерял ключ, долго вспоминал, ползал на коленях и чаще всего находил, и ничем не примечательный день вдруг озарялся радостью неожиданного обретения утраченного. Как говорится: не потеряешь – не обретешь.
Тем временем приближался мой отъезд, и я твердо решил не покидать Москву, не побывав в Сергиевом Посаде. В этом святом месте я никогда не был. Накопилась прорва дел, и я было хотел махнуть рукой на поездку, но моя голая шея торчала из ворота рубахи напоминанием о всех прошлых грехах. Надежда найти в Сергиевом Посаде мой крест была, хотя очень слабая: создавалось ощущение, что и вправду крест того типа, говоря современным языком, “снят с производства”. Поэтому я не удивился, когда в первой же палатке кресты были все, кроме нужного мне. Со второй палаткой повторилась та же история. Потом я зашел в небольшое каменное здание и нашел там мой крест. Не веря своим глазам, я спросил у стоявшей за прилавком женщины, как называется данный тип креста. Она ответила: “Первый крест”.
Монастырь удивил людностью, кипучей жизнью, везде сновал народ, очень много было приезжих – то ли богомольцев, то ли просто беженцев, прибившихся в поисках крова. Какая-то полная хохлушка громко жаловалась двум монашкам, что ее вот-вот с жилья попрут. Везде торговали иконами, крестиками, и по всему монастырю шла стройка, ходили рабочие, тарахтела техника.
В Троицкий собор, построенный в 1422 году, я вошел с крестом. Собор, в росписи которого участвовали Андрей Рублев и Даниил Черный и где хранятся мощи Преподобного Сергия Радонежского, поразил меня. Я нашел в нем именно то, по чему тосковала моя душа все эти годы и с которой всегда было для меня связано и православие, и русская древность, то, что так волновало Бунина и других родных мне соотечественников. В будто густом и седом от времени воздухе темнел высокий аскетический иконостас, выпукло серели скосы стен с затертыми древними росписями... В одно мгновение перехватило дух и глаза наполнились слезами. Отошло все: и дорога с автомобилями и гаишниками, и площадь перед монастырем, вся сплошь превращенная в торговище сувенирами, и толпы туристов из всех стран мира...
Теребя тесемку у себя на шее, я вышел из храма на площадь. Над бесконечно высокой колокольней со свежим золотом на самой верхотуре бежали редкие, уже почти осенние облака. Рядом с ней реставрировали собор. Дул ветер, и где-то высоко-высоко над кровлей собора хлопал, как далекий парус, кусок брезента.
Я больше не сомневался в правильности моего упорства и думал только о том, как счастливо сложились в этот солнечный и ветреный день в одно – и моя давняя мечта посетить Святое место, и трепет души перед древним иконостасом, и радость долгожданной находки. И еще о том, каким подарком может иной раз обернуться потеря.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"