От антишколы к педагогике жизни

Контуры взросления

Итак, школа для ребенка – это прежде всего школа, адекватная остальному миру взрослой жизни, к которому она готовит наших детей. Чем теснее ее связь с миром, тем лучше она выполняет свое прямое назначение – помогает ребенку осваиваться в жизни. Ведь должно быть так: чем лучше ребенку в школе, тем успешнее он должен быть, когда вырастет. Иначе чему же и ради чего он учится? Что за абсурд, когда терпят крах бывшие школьные отличники, а хозяевами жизни становятся их далеко не самые успешные одноклассники? Что за нелепость, когда человек может состояться не столько благодаря школе, сколько вопреки ей?
В годы советской власти, говорят, маленьких чукчей и детей других северных народов отлавливали в тундре с вертолетов (пока родители не спохватывались) и помещали в интернаты, после обучения в которых обратно в тундру ребята возвращаться не могли и не хотели. Приноровиться толком к жизни в “цивилизованном” мире у большинства из них тоже не получалось.
В чем-то мы все, за редкими счастливыми исключениями, такие дети, утратившие способность жить в согласии с природой и не обретшие гармонии в своем искусственном мире. Как сделать так, чтобы пространство детства, пространство социализации стало таким, чтобы из него вырастали неизуродованные взрослые?
Сегодня мы ведем себя по отношению к детям как компрачикосы из романа Виктора Гюго “Человек, который смеется”: засовываем их в образовательные бочки – бутыли, и они принимают чудовищные, но “востребованные рынком” формы. Вырезаем вечные страшные улыбки на их лицах. И именно это помогает им прокормить себя, не мешая кормиться нам.
Думаю, что у школы не должно быть самоценности. Она должна быть просто одним из инструментов социализации ребенка, частью пространства его взросления. И насколько без этого инструмента можно обойтись применительно к конкретному ребенку, настолько и надо без него обходиться.
Это школа, в которую можно ходить, а можно в каких-то ситуациях и не ходить. Мне непонятно, почему сейчас ребенок имеет право пропустить урок только тогда, когда он болен? Он же ведь реально заболевает из-за невозможности иначе избежать стресса. Неужели его здоровье значит так мало? Сколько детей таким способом безмолвно взывают к нашему милосердию... Когда же мы их услышим? И что за навык мы в них развиваем – учим при необходимости уходить в болезнь от трудностей?
В школе у ребенка должно быть право пересдать любой предмет в любое время и получить лучшую отметку. Что за пожизненное клеймо такое – тройка, например по физике, в аттестате? Он может выучить этот предмет лучше любого отличника, получить в этой области знания профессию, на весь мир прославиться, нобелевским лауреатом по физике стать, а в аттестате так и останется тройка?
Школа для ребенка – это открытая вневедомственная школа. Ведь сегодня наши дети – пленники Министерства образования, и даже у представителей системы здравоохранения возможности на школьной территории ограничены. Получается, что у Министерства образования сейчас как бы монополия на школьную жизнь наших детей. И родители, общественность, местные власти, другие ведомства – то же Министерство здравоохранения, министерства культуры, спорта, труда, занятости и социального развития – ее терпят. Но ведь есть способы более разумно выстроить межведомственное взаимодействие, и именно во благо ребенку. Особенно если учесть, что люди, работающие в этих ведомствах, сами папы, мамы, бабушки, дедушки. А уж бывшие дети – точно.
Ребенок в интерьере будущего
Школа для ребенка, который живет в начале третьего тысячелетия, должна строиться иначе, чем прежде.
Какова главная особенность сегодняшнего мира, адекватной которому должна быть школа? Он быстро меняется. В нем надо уметь выбирать и отвечать за свой выбор, а не только “слушаться старших, которые знают, как надо”. Нужно быть гибким, уметь слышать окружение и точно реагировать на его “вызовы”. Играть разные роли, а не закостеневать в одной, которая когда-то принесла удачу. Не решать своих проблем за чужой счет – это, может быть, и принесет сиюминутную пользу, но грозит большими бедами впоследствии, в том числе для жизни на Земле в целом, если будет слишком много “неуспевающих” в умении решать свои проблемы за свой счет.
Еще один момент. Если о “предыдущем” мире можно было говорить как о системном и школа плохо ли, хорошо ли, но учила жить именно в таком мире, то сегодняшний мир не таков. Системность сменяется диатропичностью, мы живем уже в мире случайностей, непредсказуемостей. Здесь на одной логике далеко не уедешь, нужна мощная интуиция. Органичность в меняющейся среде. Школа в ее классическом варианте становится поэтому антишколой, дезориентируя растущее поколение.
Далее я рассуждаю так. Прежняя школа держалась на авторитете взрослых, знающих, как жить, что надо знать, и обучающих всему этому детей. Сегодня все актуальнее становится такое положение вещей, что не только детям нужно учиться у взрослых, но и взрослым необходимо учиться у детей, старшим у младших. Такой вот “переворот с ног на голову” требует совершенно иной концепции образования.
Понятно, что в нынешнем мире никто не владеет монополией на истину: ни наука, ни религия, ни “большинство”. И нет панацеи от социальных болезней, того, что годилось бы для всех людей во всех ситуациях. Что же есть? Есть опыт человечества, из которого можно понимать, куда нам двигаться, какие ограничения соблюдать. Мы разные, но планета у нас одна, надо уметь договариваться друг с другом, делиться, сотрудничать.

Какими мне видятся контуры школы для ребенка в новом веке да еще с учетом отечественной реальности?
Конечно же останутся традиционные школы. Сомневаюсь, что скоро появится много хороших альтернативных школ: ведомство вряд ли позволит их развивать. Думаю, что будет развиваться экстернат. Чтобы дети, которые не ходят в традиционную школу, могли получить аттестат, который уравнивает их возможности и остальных выпускников школ.
Еще я понимаю, что традиционную школу меньше всего интересуют трудные дети, дети-инвалиды, сироты, дети из бедных, неблагополучных семей, наркозависимые, как ни странно, даже одаренные, но проблемные дети – вообще вся категория детского социального риска. А эта категория все время разрастается.
С ней надо что-то делать, иначе благополучные дети неравнодушных родителей, да и все взрослые окажутся, если уже не оказались, под угрозой существования во враждебной, очень опасной среде.
Не надо бояться проблемных детей. И не потому, что они не представляют угрозы для нас и наших любимых отпрысков – наоборот. Чем дальше мы будем держаться от проблемных детей, тем более сложные ситуации будут они создавать для нас, для себя, для общества в целом.
Думаю, что сейчас можно создавать образовательные структуры под любую ценную педагогическую идею, которая пытается решать проблемы таких детей, объединяя для этого усилия общественности и различных ведомств. Это могут быть кадетские классы при школах-интернатах, куда, наверное, готовы будут отдать своих детей жители сельской глубинки, будучи не в силах их прокормить, Это могут быть Монтессори-школы для педагогически запущенных детей, потому что эта методика эффективна не только для обычных и одаренных, но и для проблемных ребятишек. Это могут быть, наконец, домашние школы для детей, плохо переносящих, по разным причинам, ту классно-урочную систему образования, которая полагается им по месту жительства.
Где же взять деньги на такое многообразие школ? Думаю, что часть средств найдет конечно же государство, часть – спонсоры: они ведь тоже родители, тоже бывшие дети. Потом еще родительская складчина, потом доходы от хозрасчетной деятельности самих школ. Только обязательно нужно понимать, что от 70 до 90 процентов рабочего времени школьной администрации будет тратиться на фандрайзинг, то есть поиск ресурсов, которые обеспечат нормальную работу школы, и это такая же необходимость, как педсоветы и отчетность в традиционном образовании.
Фандрайзингу надо учить. Специалистов таких можно вообще готовить отдельно и принимать на ставку, деньги на которую специалист сам себе и добудет. Вот в нашем Сыктывкарском университете будущие специалисты по социальной работе занимаются фандрайзингом как в теории, так и на практике. Они же изучают социальную девиантологию (все, что касается отклоняющегося поведения), социальную работу с инвалидами, педагогику, психологию, социальное прогнозирование, проектирование. Вот и получается, что есть социальный заказ и есть специалист для его выполнения.

Прививки от бедности и недругов

Школа для ребенка может и должна сделать своего ученика конкурентоспособным в мире, умеющим решать свои проблемы за свой счет. Школа должна сделать ему “прививки” от бедности, личного и семейного неблагополучия, от нарко- и других зависимостей. Чтобы он развил в школе свою футуроинтуицию, научился выбирать и отвечать за выбор. Наконец, чтобы он научился вести здоровый образ жизни. А быть счастливым на таком мощном фундаменте он и сам научится.
По оценкам разных специалистов, от 60 до 80 процентов наших соотечественников сегодня относятся к категории бедных. Думаю, что именно поэтому профилактика бедности должна сейчас занимать в школьном образовании серьезное место.
В поговорке про “бедных и больных” ухвачено ведь нечто очень важное. Многие ребята и учатся плохо, и бедны потом в прямом смысле этого слова, потому что больны. А больны зачастую потому, что не поладили в свое время с учебой, со школой.
Как помочь ребенку становиться здоровым и счастливым? Один из вариантов – родительская складчина, “пул”.
Родительский пул – это не попечительский школьный совет, это гораздо более гибкое объединение. Это может быть просто “складчина” идей развития школы, совместный поиск поддержки конкретного ребенка в его образовательной траектории. Это одновременно и расширение спектра образцов, моделей поведения ребенка, учителя, родителя в различных ситуациях, копилка прецедентов: из нее при необходимости много чего можно извлечь.
В большом городе такой проект делать конечно же легче. Чем меньше городок, село, тем труднее: там мало денег, а поэтому требуется больше сил, энтузиазма, изобретательности; но в конечном итоге именно малые города могут выиграть больше от такого родительского пула.
Даже на первом этапе создания родительской складчины идей, поисков помощи и поддержки ребенка можно основательно продвинуться на пути превращения школы-антишколы в школу-для-ребенка. И еще можно будет в школе больше рисковать, а родительский пул обеспечит страхование такого риска. Например, какое-то время можно ребенку не ходить в школу вообще или на уроки конкретного учителя. Это ведь для ребенка риск “отстать от класса, отстать от программы”. Складчина, пул может найти родителя, другого учителя, продвинутого ребенка, который поможет “прогульщику”. А иногда надо не столько помогать отстающему догнать программу, сколько с родителей снять стресс в связи с этим отставанием.
Или, например, родительский пул страхует риск, когда семья отстаивает права ребенка в конфликтной ситуации с учителем. Семья может опираться на сообщество родителей как на единомышленников, черпать силы для свободы маневра, находить информационную поддержку.
Зарегистрировавшись как общественная организация, пул может инициировать проекты и получить средства на их осуществление. Сейчас есть много субъектов социальных перемен, которые захотят и смогут помочь. Как это можно сделать, с чего начать? Например, так: энтузиасты находят родителей, не очень довольных отношениями, которые складываются у их детей с доступными школами. При этом родители конечно же должны быть не смирившимися и способными действовать конструктивно. Затем предлагаются версии, варианты налаживания взаимоотношений между ребенком, системой образования и конечно же родителями. Например, создается общественная организация “Добрая школа” при территориальном центре социальной помощи семье и детям.
Специалисты по социальной работе и общественники оформляют проект “Помощь по месту жительства в получении общего среднего образования”. В проекте описываются проблемные категории учеников, чье школьное неблагополучие чревато ростом будущей преступности, алкоголизма, наркомании, бедности. Конкретно, применительно к данному городскому микрорайону, населенному пункту в сельской местности выстраивается план мероприятий по решению проблемы.
Собирается банк данных на взрослых, согласных помочь сложным детям вернуться на правильную дорогу. В том числе, и пожалуй прежде всего, своим собственным, но через работу не только с ними, а и с другими ребятами тоже.
Потом взрослые, согласные помогать ребятам получать общее среднее образование, выбирают себе конкретные направления работы.
А инициаторы проекта совместно с этими взрослыми помощниками ребят составляют программу повышения их педагогической и профильной компетентности.
Потом обучают их через гибкую систему тренингов основам коррекционной педагогики и педагогической психологии; дают им имя – тьюторы, социальные консультанты, старшие помощники или как-то иначе. Сводят детей и взрослых в пары, группы взаимопомощи. Помогают им выстроить что-то вроде проекта развития – индивидуального и общего для пары ребенок – взрослый, группы взаимопомощи. Создают условия для плодотворных контактов, скорее всего это будут контакты на дому у участников группы взаимопомощи. Обеспечивают безопасность как для ребенка, так и для помогающего взрослого, предусмотрев систему педагогического контроля.
Предполагают эффективную супервизорскую помощь взрослому на всем протяжении его участия в проекте (психолог, психотерапевт, специалист по социальной работе).
Выстраивают систему замен, чтобы при необходимости взрослый без ущерба для коррекционной работы с ребенком мог передать его другим и заняться решением собственных неотложных дел или просто отдохнуть, переключиться, чтобы не заработать “синдром выгорания”.
В случае разрыва, прекращения контактов нужно обеспечить психолого-педагогическую поддержку ребенка и взрослого, если в этом возникает необходимость, чтобы прекращение контактов не стало травмирующим ни для одного, ни для другого; при этом многие сохранят свои взаимоотношения надолго, возможно, на всю жизнь.
Обязательно надо собрать информацию о фондах, предоставляющих средства на подобные проекты, о возможности выиграть в конкурсе в рамках социального заказа, о других способах привлечения ресурсов. И если потихонечку двигаться так дальше, то можно и до собственной школы дорасти, пусть сначала маленькой. И до Школы с большой буквы – тоже.

Весь мир как школа

Перспективным может быть и виртуальное объединение. Если Интернет и электронная почта где-то недоступны, можно писать письма, это очень мощный инструмент и образовательного, и воспитательного процессов. Из того же территориального центра социальной помощи можно наладить переписку с детьми и родителями, имеющими образовательные проблемы, причем письма будут одной частью коррекционной методики, а личные контакты – другой.
Создать, например, группу взаимопомощи “Друзья”, которая будет поддерживать переписку с часто болеющими детьми, с детьми-инвалидами, ограниченными в передвижении. Таким детям письма необходимы даже при обилии визитов и их плодотворности, потому что их можно перечитывать в тот момент, когда этого захочется, а не тогда, когда к тебе смогли прийти. Могут быть и звуковые письма, и видеозаписи. Так же подбираются пары взрослый – ребенок, так же планируется их совместная деятельность, так же помогают супервизоры, только больше внимания уделяется практической компетентности в поддержании собственного здоровья, физической культуре в ее изначальном высоком смысле.
Если взрослые обеспокоены тем, что школа не помогает их детям стать конкурентоспособными на рынке труда, то подобное виртуальное объединение может строиться вокруг этой проблемы. Одна из школ в нашей Республике Коми профессионально ориентирует детей так, что когда они заканчивают девятый класс, то вместе с аттестатом о получении основного образования у них на руках оказывается чуть не по десять удостоверений об освоении различных специальностей. Так почему бы не создать, пусть это немного странно звучит, “виртуальный УПК (учебно-производственный комбинат)” и не соединить его с американской методикой “Город как школа”, что позволит повысить конкурентоспособность наших детей, особенно в плане умения налаживать контакты с будущими работодателями, а именно это здорово отработано в американской методике. Ведь доучить человека до потребного уровня нередко можно и на месте, прямо рядом с домом, где он живет, а вот захотят ли командиры производства его к этому месту приставить, это вопрос, ответ на который ребенок будет искать вместе со своим взрослым наставником – тьютором.
Думаю, что в повышении конкурентоспособности может помочь и интересная международная программа “Достижения молодых” (“Junior Achievement”), особенно ее третий компонент – “Школьная компания”. (Первые два – основы современной экономической теории и компьютерная игра “МЭМ” – математико-экономическое моделирование.) “Школьную компанию” как раз реже всего реализуют на практике. А смысл этого компонента – чтобы ребята сами, не столько под руководством, сколько под контролем взрослых, создали свою небольшую фирму по выпуску товаров, предоставлению услуг. Чтобы официально ее зарегистрировали в налоговых и других органах, собрали средства путем продажи акций, провели год в работе и зарабатывании реальных денег. А потом так же официально свою фирму закрыли, не упустив ни одного процедурного вопроса, собрали акционеров и перед ними отчитались, раздав дивиденды либо объяснив отсутствие таковых.
Две мои бывшие ученицы, которые закончили факультет психологии и социальной работы, пришли в наш молодежный центр социально-экономических инициатив и создали кадровое агентство “Томлун” ( по-русски – “Молодость”). Они на самоокупаемой основе помогают найти интересную работу тем ребятам, которые учатся в школе. И сейчас разрабатывают направление “Трудовую книжку – в 14 лет”. Потому что понимают, что ребятам важно выстраивать сейчас эффективную учебную и трудовую биографию – это мощное противоядие против наркодурмана, эгоизма, иждивенчества, – конечно же при одном условии, казалось бы простом, чтобы взрослые люди нашего российского общества вели каждого ребенка по этой стезе индивидуально.

Только что закончились госэкзамены, защиты на нашем факультете. И мои любимчики (сейчас уже можно сознаться, они мне больше не студенты), еще не остыв от последних интриг, которые сопровождали их путь к диплому, сказали в ответ на мою реплику о том, что “такова логика жизни”: “Мы будет строить мир с другой, нормальной логикой”. До чего хочется, чтобы им это удалось! Надо будет помочь...

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"