НИКАРАГУА – МЕСТО НА КАРТЕ, ГДЕ ЗЕМЛЯ ВСЕГДА ГОРЯЧА

Кто-то однажды сказал, что человек, в котором нет страсти, живет только наполовину, ущербный человек. С этим, конечно, можно спорить. Ибо страсти бывают разные – сомнительные, бесполезные, вредные, маниакальные, разрушительные. И если зайти, к примеру, в Иволгинский дацан, что неподалеку от городка Кяхты прямо-таки на монгольской границе, послушник буддийского монастыря непременно укажет вам рукой на пеструю вышивку мандалы, приговаривая: «Видите, петух нарисован? Это демон страсти, один из трех главных пороков, мешающих душе освободиться». Останется только пожать плечами – Восток, вероятно, и тоньше, и мудрее западных ротозеев, для которых свобода, ярость, жажда приключений и риск – понятия связанные и неразрывные. Тем более если ветер вольности гонит в упоительные странствия, когда температура тела зашкаливает под палящим степным солнцем, кровь бурлит в ритм океаническому приливу, в ушах звон под стать песням завсегдатаев буэнос-айресовских или манагуанских барчиков...
И вот подобно Одиссею, Марко Поло, Колумбу, Магеллану вы следуете внутреннему зову, за своей Фортуной пути, во славу поисков новой жизни, туда, не знаю куда. Теперь выбор за вами. Вы можете отправиться пешком или на велосипеде в кругосветку без гроша в кармане, веря в свою удачу, наняться матросом на подозрительное торговое судно, отплывающее в Стамбул, как и столетие, два назад, примкнуть к безумцам, отлетающим на воздушном шаре через океан в Южную Америку, которой так сладко было грезить снежной российской зимой. Вы вольны идти куда угодно, потому что дороги открыты, а страх и сомнения впустую съедают драгоценное время.
А на развернутой карте мир покажется обманчиво досягаемым и покорным.

Эта страна словно сошла со страниц романа Габриэля Маркеса “Сто лет одиночества”. И пусть она находится далеко от нас,
с той стороны земного шара, мы можем прямо сейчас отправиться в путешествие длиной во много миль и лет...

Пару десятилетий назад, когда местные революционеры-сандинисты пытались строить социализм, многие русские, наверное, впервые услышали само это слово – «Никарагуа». Зона на карте, где история еще не закончилась, где не все сюжеты отыграны, где есть место свободе и доблести, приключениям и отчаянию, крайней бедности и головокружительному богатству. Хотите рискнуть жизнью и насладиться обществом смуглых красавиц? Чувствуете себя Джеймсом Бондом, Чаком Норрисом, Робин Гудом? Или, может, желаете устроить коммуну на острове в Карибском море? Все это доступно, приезжайте и дерзайте. Если вы авантюрист и романтик, вам надо совсем немного: заполнить анкеты, вклеить фотографии, заплатить 25 баксов, получить никарагуанскую визу (никакого приглашения не требуется) и купить авиабилет до Манагуа. Лететь, кажется, придется с пересадкой. Но это не беда. Разве сложно покурить и выпить коктейль в баре какого-нибудь цивильного европейского или американского аэропорта?
Впрочем, порой воображение позволяет больше, нежели реальное присутствие. Вы не ограничены причудами климата (сезон дождей с мая по ноябрь при температуре плюс 32), вас не испугают тропические ураганы и разрушительные землетрясения. К тому же можно устроить путешествие во времени, что в условиях обычного туризма несколько затруднительно. Итак, перенесемся в прошлое...

Мы почти ничего не знаем о Центральной Америке до Колумба. Старая индейская культура, связанная с историей и экзотической государственностью ацтеков и тольтеков, оказалась безжалостно истреблена конкистадорами. Война на уничтожение и последующая христианизация сделали ее язык совершенно непроницаемым. Действительно, нынешние индейцы понимают в обрядах своих предков немногим больше европейских археологов, зато с удовольствием используют обрывки легенд для синтеза новых националистических идеологий. Большой популярностью у повстанцев пользуется взрывоопасная смесь из обрядов курения многообразных местных трав и табаков, поклонения Солнцу, сталинизма, маоизма и социологии Франкфуртской школы. Но бог с ним, с наследием комманданте Гевары. Порой в этих местах джунгли хранят удивительные тайны.
Никарагуа не исключение. Очень долго здесь бытовала патриотическая легенда, что некий город отказался, мол, подчиниться диктату завоевателей. Его жители взмолились древним богам, и поселение то ли скрылось в джунглях, то ли ушло под воды некоего озера. Чувствуете перекличку с нашим сказанием о граде Китеже? Разница только в том, что центрально-американский сюжет оказался недавно подтвержден археологическим материалом. Город этот, как утверждают местные историки и музейные работники, нашли. Возле скрытой в тропических лесах деревеньки Муи Муи Вьехо, что в переводе означает «очень, очень старая», в провинции Матагальпа, всего в ста тридцати километрах к северо-востоку от столицы страны прекрасного Манагуа, были обнаружены огромные каменные статуи, сотни глиняных сосудов с рисунками обезьян и разные нефритовые украшения (нефрит был у индейцев самым дорогим камнем). Еще большим сюрпризом стала пещера со стенными росписями из жизни совершенно неизвестной цивилизации. Стало ясно, что открыт один из самых крупных памятников доколумбовой Америки, способный составить конкуренцию знаменитым Копану и Чичен-Ице. Ученые пока затрудняются определить возраст этой культуры, но, возможно, нас ждут сенсационные откровения.
Если до Колумба все темно и загадочно, то после прибытия адмирала – романтично и поучительно. Внятная для европейцев история Никарагуа началась с 1502 года, когда сюда добрались первые испанцы. С 1522 года Франциско да Кардоба (именно в его честь названа национальная валюта), участник завоевания Южной Мексики, основал здесь первые города. Однако уже через два года Кардобу обезглавили в поселении Леон Вьехо (Старый Леон). Так распорядился тогдашний наместник тихоокеанского побережья Центральной Америки, коварный и жестокий Педрариал Давил. Первого конкистадора, не чуждого властных амбиций, он обвинил в заговоре. Вскоре, в 1610 году, был погребен под лавой и сам город Леон Вьехо. Постарался вулкан Момотомбо.
Эти события стали своеобразным символом, знаком для страны. Как некогда Рим, Никарагуа был основан на крови, и его история обильно орошена кровью. Казни, заговоры, землетрясения и извержения вулканов – трагедий и драматических сюжетов хватило бы на куда более обширное пространство. Политическое противостояние на фоне широкого террора продолжалось до начала 90-х годов. Последнее крупное землетрясение в 1972 году разрушило три четверти Манагуа. Впрочем, земля ходила ходуном и год назад – погибло четыре человека.
Если западная часть страны была занята испанцами, то на восточном побережье с его нездоровым климатом и малярийными комарами (зря прозвище «Москитовый берег» не дают) укрепились англичане. Эти различия сохранились до сих пор. Больше двух третей населения страны составляют ладино – испаноязычные метисы, живущие на западе, а чуть меньше трети говорят на диалекте английского и населяют восток. Там же, на востоке, где Карибское побережье покрыто джунглями, нашли себе приют и чистокровные индейцы – мискито (около 3,5% населения), сохранившие язык, а кое-где и верования своих предков.
Первые столетия после испанского завоевания территория Никарагуа, как и другие земли Латинской Америки, управлялась испанской короной. С 1570 года она входила в состав генерал-капитанства Гватемала. Произвол чиновников, мужество и алчность землепроходцев, колониальные нравы, забавные социальные эксперименты католической церкви – людям, интересующимся прошлым, хорошо известен этот своеобразный общественный быт семнадцатого и восемнадцатого веков. В начале XIX столетия Гватемала восстала. К 1821 году испанцы были изгнаны и провозглашено независимое государство. Далее началась политическая чехарда. Сперва местные лидеры пытались строить свою жизнь по образцу северных соседей – Мексики и США. В 1823 году они образовали Федерацию центрально-американских государств. Однако совместная жизнь не заладилась. К концу 30-х годов федерация распалась, и в 1838-м была образована самостоятельная Республика Никарагуа.
Никарагуа в середине ХIX столетия была странной державой. За власть здесь боролись две партии – консерваторы и либералы. Опорой консерваторов стала Гранада, базой либералов – Леон. Когда побеждали консерваторы, они, соответственно, провозглашали свой любимый город столицей, когда брали верх либералы – переносили столицу поближе к своим избирателям. В результате в стране сложилась парадоксальная ситуация. Чиновники с периодичностью, достойной лучшего применения, путешествовали из Гранады в Леон и обратно с чадами, домочадцами и всем скарбом. Впрочем, самые изобретательные заводили по две семьи: и в Гранаде, и в Леоне дом, жена, дети – все как полагается. Легко представить себе, к чему это приводило в условиях эксцентричной католической Латинской Америки с ее любовью к бурным сценам и надрывным рыданиям. Жены нанимали наемных убийц, семьи враждовали, полиция имела устойчивый источник дополнительных доходов. Даже священники, нарушая тайну исповеди, участвовали в этой национальной забаве. В конце концов такое положение дел всем надоело, страх перед женами взял верх над политическими разногласиями и географическими предпочтениями. Либералы, договорившись с консерваторами, построили на берегу прекрасного озера Манагуа президентский дворец и министерские здания. Так была основана новая столица, где нынче живет почти четверть населения страны.
В 1856 году Никарагуа потряс крутой Билл Уокер. Этот авантюрист с юга США набрал отряд дружков-уголовников и захватил власть. В качестве государственного языка он ввел английский, учредил рабовладение и стал зазывать поселенцев из Майами, Луизианы и Калифорнии, обещая каждому без счета рабов и 250 акров земли. Уокер надеялся присоединиться к Конфедерации Южных штатов и мог продержаться довольно долго, если б не росли его аппетиты. Он пытался завоевать все центрально-американские государства, но головорезы были разбиты, а Уокер в конце концов расстрелян гондурасскими военными (1860 год).
После изгнания Уокера страна прожила несколько достаточно спокойных десятилетий, пока в 1893 году президентом не был избран кандидат от партии либералов генерал Селайя. Селайя развернул широкую реформаторскую деятельность: установил бонапартистский режим, отделил церковь от государства, стал строить железные дороги, выделил стипендии талантливым студентам. Однако этим он не ограничился, а пытался заставить североамериканские компании платить налоги. Американские предприниматели, и в первую очередь «Юнайтед фрут компани», с таким положением дел не желали соглашаться. Они давно уже чувствовали себя в Никарагуа полноценными хозяевами и не любили, когда какое-то правительство вмешивается в их дела. В итоге в процесс оказались втянуты сперва дипломаты, затем военные. Несколько крупных компаний, представленных на никарагуанском рынке, купили пару генералов из числа консерваторов – Хуана Эстраду и Эмилиана Чаморро, дабы те устроили государственный переворот. Переворота не вышло, но началась гражданская война, которая закончилась в 1910 году прямой американской интервенцией. Селайя был вынужден эмигрировать. Он умер в 1917 году, в 30-е годы его прах вернули на родину и перезахоронили с почестями как национального героя.
С отставкой Селайи сопротивление не закончилось. Восстание против марионеточного правительства поднял адвокат Бенхамин Саледон. С частями Саледона янки удалось справиться только к 1912 году. Героя расстреляли. В 80-х гг. он станет одним из основных «мучеников свободы» сандинистского пантеона.
Американцы оккупировали Никарагуа с небольшими перерывами с 1910-го по 1933 г. У власти в это время находились марионеточные правительства, в провинции шла беспрерывная гражданская война. С 1927-го по 1934 год сопротивление захватчикам возглавлял генерал Сандино, чьим именем в 60–70-х годах назвали себя революционеры – борцы против диктатуры. Однако в 1934 году Сандино погиб, и к власти пришел Анастасио Самоса.
Диктатура клана Самосы – один из самых долгих и кровавых авторитарных режимов Центральной и Латинской Америки – сопровождалась всем тем, что обычно сопутствует власти военных. Аресты по малейшему подозрению, доносы, исчезновения людей, жесточайшая цензура – все это вошло в повседневный быт. Американцы могли успокоиться. Их враги – либералы, демократы и популисты – были лишены всяких шансов вернуться к власти. Сторонники левых взглядов в лучшем случае томились за решеткой. Однако постепенно в стране нарастало сопротивление. В 70-х годах оно вылилось в полноценную гражданскую войну, где противники Самосы – сандинисты воззвали к помощи Кубы и Советского Союза. Несмотря на прямое вмешательство США, сандинисты добились победы. В 1979 году президентский дворец в Манагуа пал, диктатура была повержена. Прямые репортажи об этих событиях вел нынешний лидер «Трудовой России» Виктор Ампилов.
Сандинисты взяли курс на полную независимость от США. Они национализировали американские компании, провели денежную реформу. Однако вся борьба только начиналась. Американцы устроили революционерам «счастливую жизнь», организовав сопротивление «контрас» по всему периметру границ (благо Гондурас и Коста-Рика во всем послушны Вашингтону). На руководителя страны Даниэля Ортегу устраивалось покушение за покушением. К тому же, как и в других местах, вчерашние повстанцы оказались плохими правителями. Изменилась только идеология. Как и при Самосе, нарушались права и свободы, любители фронды в разговорах лишались выгодных мест в администрации. Индейцев зачем-то переселяли в труднодоступные районы. Наконец, рухнула денежная система страны – национальная валюта кардоба, названная в честь первого конкистадора, упала в 30000 раз! В итоге “контрас” становились все популярнее, и сандинисты вынуждены были пойти на компромисс.
В начале 90-х годов были проведены свободные выборы, и президентом стала Виолетта Бариос де Чаморро – представительница того самого клана Чаморры, который устроил мятеж против генерала Селайи и чьи представители занимали ключевые посты в проамериканских правительствах начала ХХ века.
Все возвращается на круги своя, но история продолжается. Да бог с ней, с историей, если и современность выглядит достаточно привлекательно.

Здесь действительно есть на что посмотреть. Девственная природа и исторические памятники существуют бок о бок, нет долгих и утомительных переходов от цивилизации к первозданной красоте сельвы и джунглей.
Жемчужина страны, ее столица Манагуа, раскинулась на южном берегу пленительного озера с тем же названием. Все основные достопримечательности расположены неподалеку от центральной площади Республики. На берегу озера возвышается грандиозный кафедральный собор. Он сильно пострадал от землетрясений и войн, однако совсем недавно был отреставрирован и привлекает путешественников нестандартными архитектурными решениями, красотой и экзотикой. Вблизи собора – монументальный Национальный дворец, на фасаде которого бросаются в глаза две гигантские фрески. Росписи изображают национальных героев Аугусто Сандино и Карлоса Фонсека и выполнены в манере, близкой одному из убийц Троцкого – неподражаемому мексиканцу Сикейросу.
Аналогичную тему – верности, вожделения, интриги, войны и убийства – развивает и Музей Революции. История борьбы никарагуанцев за свободу в ХХ столетии богата яркими людьми и впечатляющими историями. Романист и художник, искатель приключений и ценитель многообразных повестей «о настоящем мужчине и его боевой подруге» найдут здесь немало сюжетов и образов, будоражащих воображение.
Впрочем, не обязательно ходить в музеи. Если сесть на машину и проехать на юго-восток всего 23 километра, можно оказаться в национальном парке Вулкан Масайя. Сам вулкан находится в центре заповедника и отнюдь не безопасен. Он окружен кольцом мелких вулканчиков и термальных источников и постоянно действует, извергая лаву и пепел. Индейцы рассказывали, что в кратере живет богиня огня Чакитики. У богини непростой характер, она легко и не по делу гневается, ревнует людей к их подругам. Однако в старину жрецы умели с ней ладить. Несколько раз в год ей бросали какую-нибудь особенно популярную красавицу – пусть, мол, насладится местью и сменит гнев на милость. Испанцы, разумеется, с подобной методой обретения всемирного равновесия не согласились. Они считали, что именно в этом месте расположен вход в преисподнюю и демоны творят там свои зловещие пиры. На некоторых картах восемнадцатого века кратер Масайи так и обозначался – «Врата ада».
Вокруг Манагуа много и других достопримечательностей. В двадцати километрах к северу открывается изумленному взору фантастическое кратерное озеро Лагуна де Ксилоу. Говорят, если кто увидит его хотя бы один раз, обязательно вспомнит перед смертью, ибо ничего лучше нет на земле. Однако такое зрелище может и напугать. Мало кому захочется предопределить свои последние часы.

...Второй по значению город страны, Леон, славен своими революционными и культурными традициями. Тут признанный центр интеллектуальной жизни. Художники, музыканты, поэты, философы – люди по преимуществу левых убеждений и потому любят селиться вдалеке от правящей бюрократии, суеты вокруг тепленьких местечек, нажитых взятками состояний и других проявлений влияния и власти.
В Леоне совсем недавно шли бои. Многие дома, в том числе и в старом колониальном стиле, стоят, щербатые от пуль. В воздухе этого теплого, уютного и в то же время очень свободного по духу города стоит горьковатый привкус пороха и сигарного дыма. Господствующее настроение здесь – последовательный и эстетский антиамериканизм. Рубен Ривас, старый сандинист и тонкий лирический поэт, как-то заметил, рассказывая трагическую для всех никарагуанцев историю о Билле Уокере, что его соотечественники презирают янки не только за то, что те десятилетиями давили силой их маленькую страну и из любого конфликта пытаются прежде всего извлечь выгоду, выстричь купоны, – всего этого немало было в прошлом. Они презирают их прежде всего за нынешнюю заботу о здоровье, борьбу за долгую и сытую жизнь. Представляешь, говорил он, «оккупанты с севера» от любого кайфа готовы отказаться ради того, чтоб помереть не в восемьдесят, а в восемьдесят пять. И теплый сигаретный дымок никогда не будет осквернен в чреве добропорядочного бостонского семьянина соседством с их стерилизованной, постной и малокалорийной едой...
Так думает о проблемах и бедах своих богатых северных соседей типичный житель Леона, выпивая в кафе свою законную чашечку утреннего кофе. И город хранит заметные следы подобного образа мыслей. Да, он пострадал от склонности своих жителей к риску, от их войн, драк, отваги. Не меньше бед принесли ему землетрясения, слишком частые в этих краях. Но все равно здесь множество достопримечательностей. Леонский собор – самый большой в Центральной Америке. Он прославлен картинами Антонио Сарриа «Снятие с креста» и могилой поэта Рубена Дарбоа. На улицах множество граффити – памятников демократического и революционного искусства. Некоторые из этих росписей не затерялись бы в лучших музеях мира...
Наконец, совершенно уникален архипелаг Солинтенаме, расположенный в южной части озера Никарагуа. В ХХ веке острова Солинтенаме были прославлены удивительной школой примитивистской живописи, известной далеко за пределами страны. Но дело этим не ограничивается. Здесь проводится один из самых интересных социальных экспериментов в современном мире. Поэт Эрнесто Карденаль организовал коммуну, закрытую для всех, кроме музыкантов, поэтов и художников. В Манагуа и Леоне иногда продают их полотна, листы каллиграфии, скульптуры, побрякушки и сигары, вручную скрученные из прекрасного местного табака...

В Никарагуа трудно заскучать. Альпинистские восхождения по небезопасным склонам вулканов, охота в черной сельве (так называют леса в провинции Матагальпа), прекрасная рыбалка на озерах, серфинг в районе Панелойя возле Леона и на Плайя Попойо около Риваса... Но, как и везде, самое удивительное – люди. Надо видеть, с какой тигриной грацией каждый вечер житель Манагуа входит в кафе, чтобы хлебнуть своего вина, выкурить свою сигару и станцевать свое танго...

СЛОВАРЬ ПУТЕШЕСТВИЙ

Фри Спирит на воздушном шаре установил рекорд максимальной дальности полета, равный 16673,81 км. Стартовав в Сент-Луисе, штат Миссури, США, 13 января 1997 г., он прибыл в Султанпур, Индия, 20 января 1997 г.

Первый одиночный перелет через Тихий океан на наполненном гелием воздушном шаре осуществился под управлением Стива Фоссета, который пролетел 8748,11 км от Олимпийского стадиона в Сеуле, Южная Корея, до Мендхэма, Канада, с 17 по 21 февраля 1995 г.

В эпоху конного транспорта больше всех проехал, вероятно, священник-методист Франсис Асбури, который с 1771-го по 1815 г. преодолел по Северной Америке 425 000 км. Он прочитал 16000 проповедей и посвятил в сан 3000 священников.

Самое первое кругосветное путешествие совершил Джордж Мэтью Шиллинг (США). Он стартовал 3 августа 1897 г. и закончил свою одиссею в 1904 г.

Артур Блессит (США) с 25 декабря 1969 г., более чем за 26 лет, прошел пешком 50559 км. Он побывал на всех 7 континентах, включая Антарктиду, при этом он нес 3,7-метровый крест.
Самым стойким безбилетным пассажиром прослыл Соккарас Рамирес, покинувший Кубу 4 июня 1969 года, спрятавшись в отсеке для запасных колес в правом крыле самолета. Таким образом он проделал путь от Гаваны до Мадрида длиной 9010 км.

Странствующий лектор Уолтер Столл с 24 января 1959 г. по 12 декабря 1976 г. проехал на велосипеде более 646960 км. Стартовав из Ромфорда, гр. Эссекс, Великобритания, он объехал 159 стран.

Рекордсменами среди путешественников считаются Парк Г. Томпсон (США) и Джорджио Рикатто (Италия), посетившие 170 суверенных государств и 61 зависимую территорию.

В 2000 году гражданину России, не пожелавшему приобретать английскую визу, первому удалось пройти пешком туннель под Ла-Маншем. Нелегального первопроходца британские власти незамедлительно задержали, так что дальнейшая его судьба, как и имя, неизвестна.
23 февраля 2001 года водитель грузовика из Франции отправился в первое в истории кругосветное путешествие на тракторе. 43-летний Кристиан Юро собирается проехать 39 тысяч километров со скоростью 25 километров в час. Путешественник надеется вернуться домой, в Париж, через 11 месяцев.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"