От редакции

Мы считаем, что чем больше общественного внимания привлечено к теме единого экзамена, тем лучше для школы.
И всякая секретность или, точнее, келейность, кабинетность, при обсуждении процедуры, результатов, а тем более эффективности введения единого экзамена только вредит делу.
Ведомство упрямо пытается переместить центр дискуссии о ЕГЭ в организационно-техническую плоскость. И заместитель министра В. Болотов, и приписанные к ведомству ученые хотят убедить граждан, что единый государственный экзамен в той версии, в какой его разработало ведомство, – это возможно.
Ну да, возможно. А в чем проблема? Если деньги обещаны (правда, никому еще ни за что не заплачено), административный ресурс есть, детей собрать в класс нетрудно, напрячь экспертов и разработчиков в короткий срок изготовить тесты и размножить технически трудно, но успеть можно. То есть всем в очередной раз доказано, что если применить власть и пообещать деньги, то все возможно.
Теперь самое время спросить: а зачем?
Нас больше всего настораживает два обстоятельства: эксперимент с детьми и всепоглощающая монополия ведомства.
В самом деле, сегодня ни один ребенок не может сам себе и другим людям объяснить, в чем суть и смысл проведенного над ним эксперимента. Если бы можно было поступать в любой вуз без дальнейших экзаменов, на основе ЕГЭ – тогда понятно, а сейчас в чем был эксперимент для ребенка? Только в том, что ему еще раз показали: мы детей сравнивали друг с другом, сравниваем и будем это делать. Всех построим и скажем, кто на каком месте.
Только теперь не убогой процедурой письменного экзамена по математике, а сверхсовременной процедурой тестирования.
То есть это была попытка доказать, что методы ранжирования детей по успеваемости могут быть более современными, чем до сих пор.
В этом экзамене пока сохраняется самое отвратительное наследие тоталитарной школы – оценка ребенка по сравнению с другими.
Настораживает и то, что организаторы и кураторы эксперимента не считают серьезными аргументами подобные рассуждения.
Ну вот опять, опять путаники, опять всякие глупости, детей пожалели, в любом хорошем деле только недостатки и ищут... Примерно так они реагируют на подобные возражения.
В этом эксперименте пока нет современного гуманистического основания. Нет педагогики.
Ребенка снова – в который раз! – делают средством достижения взрослыми своих целей.
Второе: почему экзамен сохраняет тотальную монополию ведомства на определение качества образования?
Для подчиненных ведомство объясняет, что нельзя, мол, чтобы учительница сама учила и сама проверяла знания.
Значит, Марии Ивановне нельзя, а Министерству образования можно?
А что от этого меняется?
Сами учим (утверждаем программы, учебники и т.д.), сами проверяем.
Угадайте: какой будет результат?

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"