– Есть мнение?
– Нет мнения

Главная проблема образовательной политики – ее оторванность от общества. Подмена государственно-общественных интересов узковедомственными

В наших спорах и ожесточенных дискуссиях об образовательной политике и судьбах российского образования очень часто как последний и самый убедительный аргумент звучит:
– Нигде в мире такого нет!
Или наоборот:
– Уже во всем мире это есть!
Не важно – есть или нет, сравнение с миром приобрело у нас характер мифологического положения: раз это нам кажется разумным или по крайней мере подходящим для внедрения, то должно же это быть во всем мире.
И так часто приходится слышать этот неопровержимый аргумент, что вольно или невольно спрашиваешь себя: «А это хорошо или плохо, что во всем мире есть, а у нас – нет?»
Совсем недавно важный международный чиновник из крупного финансового западного института обсуждал со мной тему модернизации образования.
– Мы вам даем деньги, но на что их тратить, решает правительство, решает министерство.
– Так это и плохо. Сколько бы денег ни дали ведомству – оно потратит их на самовоспроизводство, на то, чтобы провести в жизнь свои узковедомственные проекты.
– Ну зачем же так обижать: там ведь тоже не кретины сидят. Если правительство хочет, чтобы в стране была 12-летка, пусть на это тратят деньги; если министерство хочет, чтобы сеть сельских школ оптимизировалась – значит, деньги уйдут на это...
– Дело не в тех людях, которые там сидят, дело в том, что природа ведомства, природа бюрократии такова – ей нельзя давать возможности принимать решение, она должна только исполнять волю избранной народом власти. Или граждане сами должны решать, куда им вкладывать силы и средства и какой должна быть школа.
Я абсолютно искренне убежден в том, что граждане должны решать, нужна им сельская школа или нет. Граждане должны решать, с шести лет их дети будут учиться в школе или с семи, граждане должны решать, 12 лет учиться в школе, или 11, или 10, как дети могут попасть в вуз – записываясь, как в детский сад, или сдавая единый экзамен, и так далее и так далее.
И вот здесь мой собеседник не выдержал:
– Ну нигде в мире такого нет, чтобы граждане сами решали, с какого возраста начинать обучение в школе, – это решает правительство. Во всем мире.
Ну что тут скажешь?
Что скажешь? Формально – это так. Действительно, все происходит по решению правительства. Но развитая демократия устроена так, что правительственное решение лишь формальное закрепление того, что созрело в сознании граждан и сформировалось как общественное мнение.
Мы часто слышим:
– Общественное мнение возмущено.
Или:
– Общественное мнение одобряет намерение и действия правительства.
Это что значит?
Уже лет пятнадцать один из заместителей министра образования, Виктор Болотов, как только речь заходит о педагогической общественности, задает один и тот же вопрос: «Кто уполномочивал этих представителей говорить от имени общественности?» Действительно: кто? Виктор Болотов был в свое время сопредседателем Союза учителей Красноярского края и имел все полномочия выступать от имени образовательного сообщества: его выбрал съезд, было решение, протокол, голосование. А теперь – нет общественных организаций, нет механизма – значит, нет и общественности?
Нет общественности – нет и общественного мнения.
Ну тут уж я могу сказать точно в жанре моих собеседников: ну нигде в мире нет такого, чтобы не было общественного мнения!

Гражданское общество – сеть корпораций

У Гегеля в «Философии права» есть очень важное определение гражданского общества как института удовлетворения личных потребностей граждан через сеть различных корпораций. Я не знаю, как в оригинале Гегель написал слово «корпорация», означает ли оно «ассоциация», «добровольное объединение», «гражданское сообщество», но один из известных российских философов, Феликс Михайлов, трактует это именно так.
Современное общество не имеет возможности выражать свое мнение так же натурально, как делали граждане в античных полисах или участники новгородского веча. Да и проблем в обществе так много, что высказываться всем разом по одному поводу невозможно.
Поэтому люди стали объединяться на добровольной основе в сообщества по интересам и высказывать свое мнение так, чтобы быть услышанными.
И возникла жесткая, но справедливая ситуация: общественное мнение формируется добровольцами, которые смогли объединиться в сообщество и сделали так, что их услышали другие.
Поэтому: если нет таких добровольных объединений, нет их голоса – нет общественного мнения.
Поэтому на вопрос: «У нас есть общественное мнение по вопросам образовательной политики?» – ответ, к огромному моему сожалению, однозначный: «У нас нет общественного мнения по поводу образовательной политики».

– А мы посоветовались с регионами!

Но мы-то строим демократическое государство, поэтому при решении каких-то серьезных вопросов неприлично делать вид, что никого не интересует мнение граждан.
Только где их взять, этих граждан? Это же надо поощрять в посттоталитарном обществе создание каких-то непонятных союзов и ассоциаций, говорить, что теперь это можно и даже было бы хорошо, если бы граждане на свой страх и риск собирались и строили какую-то свою деятельность. Представляете, до чего это может довести? Нет, нет, общественная активность – это ошибка, так, кстати говоря, и было заявлено руководством нашего ведомства, когда обсуждалась деятельность сети федеральных экспериментальных площадок.
А взамен аморфной и неорганизованной общественности был изобретен совершенно уникальный способ формулирования общественного мнения.
– Вы посоветовались с массами? – грозно спрашивает, например, председатель правительства или даже президент страны своих подчиненных при вынесении какого-то решения.
– А как же, – отвечают ему министры или другие руководители, – а как же, да чтобы мы, не посоветовавшись с массами, да чтобы вам на подпись? Обижаете, ну просто обижаете и все! Сейчас уйдем и больше – ни ногой, никогда! Мы посоветовались с регионами!
Что это значит? Как это выглядит? Кто такой Регион?
А все просто. Легко и просто. Аппарат свое дело знает.
Вот, например, разработали бумагу. По электронной почте разослали в администрации краев, областей и республик. Там сидят такие же служивые люди, они все прочитали, составили свои замечания и предложения, включив в ведомственную тематику еще и задачи администраций краев и областей. Не граждан, заметьте, а систем управления. Затем все это прислали в центр, центр обобщил – и принес Большому начальнику с грифом: «Посоветовались с регионами».
И не придерешься.
И не надо махать руками и кричать: «Как же так, постойте, а вы спросили граждан? А каково общественное мнение по поводу этих материалов?»
Неизвестно, потому что... ну дальше весь текст относительно того, что никакой общественности нет, а если и есть, то ее никто не уполномочивал.
– А почему не опубликовать «сырые» предложения? Почему желающие не могут с ними познакомиться и высказать свое мнение наряду с крупными региональными управленцами-чиновниками?
Ну вот еще.
Зачем же неутвержденные документы всем показывать?
Не готово еще общество для таких экспериментов.
– Да и нигде в мире такого нет, чтобы любой, кто хочет, решал важные вопросы образовательной политики.

...Реформа образования имеет для общества очень важное воспитательное значение. Не сама по себе, а способы ее разработки, обсуждения и принятия. Никто не говорит о натуральных, как новгородское вече, способах принятия решения. Смешно проводить референдумы и массовые опросы.
– Значит, никаких эффективных способов включения общества в решение вопросов образовательной политики у нас нет!
Точно.
У вас – нет.
В этом и состоит главная проблема образовательной политики – ее оторванность от общества, а если говорить начистоту – то и от государства. Подмена государственно-общественных интересов узковедомственными. Обман зрения, аберрация.
Хотя ведь каждая корпорация имеет право на защиту своих интересов. В том числе и бюрократическая.
Вопрос только в цене и источнике финансирования. Если граждане готовы оплачивать интересы ведомственной бюрократии за счет интересов своих детей – все идет нормально.
А если нет?

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"