ЗНАК ПОВОРОТА
Орфографический конфликт
поколений
“Новый мир” приглашает к
лингвистической дискуссии
В средствах массовой информации вот уже
около двух лет с настороженностью, удивлением, а
то и возмущением обсуждается предстоящая
орфографическая реформа, которую подчас
называют даже «реформа языка», что, конечно,
является абсурдом. При этом горячность
высказываний явно не соответствует
информированности в обсуждаемом предмете. Можно
только удивляться, почему авторитетные печатные
органы до сих пор не начали серьезное,
аргументированное обсуждение данной проблемы с
участием гуманитариев, учителей, широких кругов
интеллигенции. В журнале «Новый мир» (№ 5) со
статьей «Русская орфография: задачи
корректировки» выступил (наконец-то!) Владимир
Лопатин, доктор филологических наук,
председатель Орфографической комиссии РАН. Он не
только детально освещает накопившиеся в
современном русском правописании противоречия и
предложения Орфографической комиссии по их
преодолению, но и поднимает проблему более
общего плана, уже стоявшую перед образованным
русским обществом в начале ХХ века, когда
коренной вопрос был задан поэтом, филологом,
мыслителем Вячеславом Ивановым: должна ли
орфография упрощаться в угоду потребностям
школы? «Ведь педагогика – ancilla vitae (служанка
жизни), а вовсе не наоборот... – пишет Лопатин. –
Вообще говоря, любые орфографические изменения
означают определенный (более или менее
масштабный) конфликт поколений. Для тех, кто уже
владеет грамотным письмом, орфографические
изменения – несомненное неудобство, дискомфорт,
повод на какое-то время почувствовать себя
«малограмотным». Однако должен сказать, что
упрощение орфографии вовсе не было для нас
самоцелью». «Новый мир» приглашает к дискуссии.
***
В журнале «Звезда» (№ 6) не может не
привлечь внимания учителя-словесника статья
известного петербургского филолога Игоря Сухих
«Жить после Колымы («Колымские рассказы» Варлама
Шаламова)». Это вдумчивое литературоведческое
исследование, в котором автор ставит перед собой
и читателем принципиальные экзистенциальные
вопросы: «Первая проблема при анализе «Колымских
рассказов» – этическая. Можно ли вопль оценивать
по риторическим законам? Можно ли в присутствии
такого страдания говорить о жанре, композиции и
прочих профессиональных вещах? В середине века в
Европе стал популярен броский философский тезис:
после Освенцима невозможно писать стихи
(радикалы добавляли: и прозу тоже). Шаламов вроде
бы соглашается с этим, добавляя к Освенциму
Колыму. Но в записных книжках 56-го года, когда
лагерь еще дышал в затылок и память о прошлом
была еще совсем свежа, он заметил: «Колыма
научила меня понимать, что такое стихи для
человека. Прежние ценности не отменяются.
Напротив, осознается и резко возрастает их цена.
Читать стихи в парке или в карцере, писать их в
уютном кабинете или в лагере – действительно
разные вещи. Жить после Колымы приходится, в
полной мере понимая хрупкость и важность того,
что создавалось тысячелетиями».
***
Сергей Филатов и Роман Лункин в статье
«Другая Святая Русь: Духовный опыт возрождения
русского Севера» («Дружба народов», № 5)
предприняли широкое культурологическое
исследование, выявляя исконно присущие русской
ментальности традиции демократизма,
самостоятельности, организованности,
толерантности. Эти традиции авторы называют
новгородскими, северорусскими, поморскими.
«Традиционным на Севере было благожелательное
отношение к другим народам, в первую очередь
имеются в виду коренные народности
северорусского края – карелы, вепсы, коми и
живущие поблизости финны. Основной житель России
– крестьянин был здесь намного свободнее, чем
крестьяне Центра и Юга, на Севере русские
крестьяне в отличие от феодалов юга не
завоевывали и не порабощали местное население, а
селились рядом с ним с целью избежания
феодального гнета. Церковная власть на
протяжении большей части истории не ставила
коренные народы Севера вне православия,
признавала их национальную самобытность, что,
конечно, укрепляло толерантную атмосферу в
северных епархиях. И после падения Новгородской
республики Север сохранил контакты с
зарубежными соседями, здесь не было и следа
ксенофобии».
***
В журнале «Знамя» (№ 5) депутат Госдумы
Алексей Арбатов, писатель Борис Васильев,
академик РАН Юрий Рыжов и директор Института
политического и военного анализа, академик
Академии военных наук Александр Шаравин
обсуждают острейшую проблему, которая касается
каждого из нас: какой должна стать армия в России,
как должны складываться отношения между армией и
обществом?
«Мы не можем иметь в ХХI веке армию, отставшую от
своего времени, – отметил Александр Шаравин, –
армию, пропитанную идеологией тоталитарного
государства. История учит нас, что при смене
общественной формации должна быть сформирована
новая армия». «Армия – общественный институт
куда более историко-культурного порядка, нежели
экономического, – парадоксально на первый
взгляд, но убедительно, если задуматься,
утверждает Борис Васильев. – Были времена, когда
армий как общественных институтов не
существовало, и, быть может, мы уже вступили в
тысячелетие, когда они исчезнут за
ненадобностью. Полагаю поэтому, что бесспорно
необходимую стране военную реформу следует
предварить массированной пропагандой,
разъяснением необходимости армии для
оборонительных целей и вспомнить наконец как об
уважении ко всем народам, так и об
интернационализме, разрушив миф о пресловутой
продаже Отечества. У каждого народа есть
единственный, веками проверенный путь опыта и
традиции – его культура. Вот о ней бы и следовало
вспомнить в самом широком смысле слова».
***
Журнал «Новый мир», продолжая
публикацию «очерков изгнания» Александра
Солженицына «Угодило зернышко промеж двух
жерновов», в 4-м номере помещает те разделы
воспоминаний, которые охватывают драматичный
для писателя период многообразных борений –
1982–1987 годы. «Теплый ветерок» – так называется
глава, переносящая нас в преисполненные надежд и
тревог, загадочно-вдохновляющие первые
перестроечные годы, увиденные тревожным
взглядом писателя из вермонтского далека:
«Проступило первое, еще само себе не верящее
движение в культуре, опережающее всякое другое
освобождение: возвращали из тьмы ахматовский
«Реквием», Платонова, Набокова, Гумилева, даже
(весьма неожиданно) Мережковского с Гиппиус. (И
посмертно – хотя и невыносимо лицемерно –
восстановили в Союзе писателей Пастернака). Как
не закружиться голове?.. Встрепенулась Россия?
Неужели? Да не голова закружилась, а целый мир
закружился. В Москве будет выставка Шагала!
Ожидается «год Пастернака»! О, как угадать, что
там происходит? Как почувствовать, отчуждав по
удалению? Как осмыслить – сквозь биение сердца?»
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|