Тройка по нелюбимому предмету

Есть оценки, которые вообще не имеют отношения к качеству знаний

Мой коллега преподавал в школе информатику. Вдруг девочки стали шалить на его уроках: вести себя вызывающе, кокетничать, а то и попросту хамить. Он пообещал поставить им двойки. Они не поверили. А он взял и поставил всем в один горделивый столбец.
Его вызвал директор, стал намекать, что так нельзя, что получился перебор. Тут учитель довольно невежливо попытался уточнить номер распоряжения Министерства образования, согласно которому нельзя выставлять двойки оптом. Такого распоряжения не нашлось, по крайней мере директор не припомнил его. И учитель вышел из кабинета с высоко поднятой головой, готовый к новому столбцу двоек.
Это ведь не просто история. А сплошной реализм – поведение типичных героев в типичных обстоятельствах. Можно, конечно, испробовать иные варианты. Но тут фантазия буксует в одном важном пункте. А именно: я не могу представить себе системы мероприятий, с помощью которых директор школы мог бы повлиять на решение принципиального и решительного учителя. Сейчас ведь как обстоит дело? Директору не нравится точка зрения учителя, учитель развернулся и ушел в соседнюю школу, а директор остался с дырой в расписании. То есть директор может, конечно, принудить к чему-либо учителя, но только как частное лицо – другое частное лицо. С помощью угроз, мольбы, черной магии. Служебный механизм заржавел.
Если перегородить русло реки, она выбирает другие маршруты. Директор вынужден был переговорить с ученицами, их мамами и папами, намекнуть на неадекватность педагога. В итоге девочки образумились, стали хорошо себя вести и учить информатику на “три”.
Хеппи-энд, и только. Но давайте представим себе другой вариант ситуации: двоек как таковых нет. Точнее, нет тех возвратных механизмов, связанных с двойкой: пересдач, исключений. Двойка – лишь одно из делений на шкале градусника знаний. Например: 5 – отлично; 4 – хорошо; 3 – удовлетворительно; 2 – вы способны на большее, я вами недоволен; 1 – подумайте, как вы расстроили своего бедного учителя! А ведь ему еще тащиться в Бибирево на ночь глядя с пачкой ваших тетрадок, а там отключили горячую воду... неужели вы в ваши юные годы с вашим очаровательным личиком столь бессердечны, ну что вам стоит; 0 – чудовищно; –1 – весьма чудовищно!
Предлагаю читателю самому продолжить шкалу и прикинуть ее реальную действенность в отношении подпорченного юношеским цинизмом субъекта произвольного пола.
Аналогом этой школьной реформы могла бы стать судебная реформа, согласно которой все приговоры выносились бы условно. Червоточина в том, что преступления остались бы безусловными, в плоти и крови.
В психологии это называется первой и второй сигнальными системами. То есть самый гуманный, не чуждый идеям Чехова и Станиславского отец может подняться до вершин красноречия в деле воспитания сына, но иногда все-таки вынужден треснуть его по затылку. Ай-ай-ай, скажете вы. Допустим, Чехов и Станиславский – не пример, а как же Толстой? Рано или поздно семена родительских слов прорастут в душе ребенка благородными злаками; может быть, когда нас уже и не будет на этом свете... Да ладно, оборвет вас нервный отец, а если ребенок лезет под автобус и слов не понимает?! И действительно, есть такие простые истины, которые надо понимать своевременно. И если для их закрепления необходим подзатыльник – деться некуда.
А мы для закрепления материла представим себе отца, дистанционно присматривающего за сыном и даже воспитывающего его через видеокамеру и экран – двусторонняя связь!
– Так, Васечка, а теперь садись за уроки. Ну почему нет? Давай обсудим это, давай поговорим как мужчина с мужчиной. Ты уже большой, я уважаю твое мнение. Пожалуйста, сынок, не отходи в тот угол, мне тебя плохо видно. Не смей вешать одеяло на камеру! Сними сейчас же! Положи спички, ты слышишь меня, паразит?!
Мораль отступления банальна и предсказуема. Именно двойка в качестве неудовлетворительной оценки – оценки с реальными последствиями – является одним из последних рудиментов первой сигнальной системы в системе образования. Если представить себе школу, где двойки запрещены, то образовательная задача окончательно выродится в виртуальный фарс. Лично я ставил двойки редко, но когда ставил, не мог их ничем заменить.
Рассмотрим, однако, доводы другой стороны. Во-первых, ненормально, что продолжение отношений ученика и учителя предусмотрено именно за худшей оценкой. Это приводит к тому, что учитель больше занимается с теми, кому не нужен его предмет, а ученик – ненужными ему предметами. Естественнее было бы предусмотреть развитие отношений после пятерки с плюсом. Во-вторых, для тройки требуются столь ничтожные знания, что двойка почти всегда выражает эмоциональный конфликт учителя и ученика, некое взаимное упрямство, борьбу самолюбий.
Попробуем разобраться. С первым доводом я согласен, с тем только уточнением, что развитие отношений отличника и учителя происходит добровольно, как, впрочем, и должно происходить.
Второй довод для всех нас гораздо важнее. Действительно, реальное знание аккумулируется где-то между четверкой и пятеркой. Вряд ли кто-нибудь из нас захотел бы, чтобы его вскрыл хирург, сдавший на «три» строение внутренних органов. Да и на «четыре» как-то неприятно. Профессиональное становление начинается с отличной учебы по предмету. А школьное знание без перспективы профессионального становления – фикция. Зачем учить химию Маше, которая готовится в театральный? Только чтобы не ссориться с химичкой, не осложнять себе трудное выпускное и вступительное лето? Именно так.
Учеба на «три» по нелюбимому предмету – важнейшая школа компромисса, социальной адаптации. Знания тут второстепенны. Идет проверка лояльности. Лояльности к жизни как таковой. И не надо охать, вспоминать антиутопии, кивать на призрак империи...
Пример: знакомый подросток настолько запустил в старших классах естественные дисциплины, что освоить их на «три» уже затруднялся. С другой стороны, простая светская вежливость в отношениях с учителями, готовность к откровенному разговору могла решить все его проблемы. Нет нужды говорить, что подросток редко бывает способен на такое. Ситуация разрешилась неизящно, болезненно.
Но любопытно другое: полный список невозможных для этого подростка задач. Он в свои шестнадцать лет не мог, например, проснуться в нужное время (по будильнику или с помощью родителей), поехать по незнакомому адресу, заплатить деньги в сберкассе, сходить в магазин, одеться по погоде.
Обобщаю: школа в отношениях с ним предпочла не настаивать на своем, не идти до конца (в разумных и оговоренных для всех рамках). Предпочла не разрушать оболочку, отделяющую хрупкий внутренний мир незрелого юноши от жестокого внешнего. Оба мира сохранились. Оболочка – тоже. Остается мечтать, что окружающая среда и дальше будет адаптироваться к уже формально взрослому человеку. Хотя оснований для этого немного.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"