Тоска по гласному звуку

Из выступления в Институте мировой литературы
17 апреля 2001 года

Я хочу поделиться сегодня некоторыми соображениями, которые возникли у меня при чтении вслух романа А.С.Пушкина “Евгений Онегин”. Я убежден в том, что написанное, но непроизнесенное слово утаивает от нас какую-то необыкновенную большую часть своего смысла. Написанное слово – это слово остановленное, материальное, условное. А материя сегодня есть, завтра ее нет. Дух – есть бесконечность. Звук образуется вместе с дыханием, поэтому звук – это всегда жизнь.
Хочу вернуться к одному своему воспоминанию, ставшему для меня очень важным. В 1989 году в зале Чайковского был пушкинский вечер, который организовала воскресная школа храма Большого Вознесения. Дети читали Пушкина. Руководила ими очень известная киноактриса Ольга Гобзева, в то время уже инокиня мать Ольга. Концерт этот был совершенно сокрушительный по тому впечатлению, которое он произвел в зале.
Дети читали Пушкина лучше, чем любой самый профессиональный, самый замечательный артист. И превосходство их заключалось не в том, что они читали профессиональнее, а в том, что они читали точнее то, что написано у Пушкина. И это производило сильнейшее эмоциональное впечатление. Выходит мальчик двенадцати лет и читает монолог патриарха из “Бориса Годунова” – не больше не меньше. И у меня, и не только у меня, мурашки бегут по коже и волосы шевелятся, потому что это точно то, что говорит патриарх. Выходит девочка лет пяти и читает: “Если жизнь тебя обманет…” – и весь зал трепещет. Появляется девочка чуть постарше и читает: “…И меня, с холста, как с облаков….” – и зал по этим облакам уже плывет.
Я никогда не слыхал такого наполненного, духовного прочтения стихов. Потом уже мне рассказали, что дети получили первые основы духовного образования. А еще Ольга Гобзева сказала мне, что он учила детей при чтении стихов опираться на гласные. Она им объясняла, что гласный звук – это душа языка. Только после этого я стал понимать, что меня не устраивает в обыденной нашей речи. Эта речь, особенно уличная, молодежная, – она вся на согласных, в ней мало гласных звуков, они все редуцируются; всё – на губах, всё вот здесь вот жуется, а не груди, не в сердце.
Много лет назад я услышал по радио необыкновенный женский голос и подумал: не Ермолова ли? Оказалось, что просто Александра Коллонтай. Но она говорила таким же голосом, как говорила Ермолова и как, вероятно, очень многие люди того времени, у которых еще образование звука совершилось в груди, а не в гортани. Они воспитывались на просторе под небом, а не под низкими потолками малогабаритных квартир, где звук сплющился, из него ушло дыхание вместе со смыслом.
Вот этот вечер заставил меня о многом задуматься, многое прояснилось.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"