День глазами бабочки

Литературный труд – постепенное уточнение мысли. Дополнительный шанс в растянутых на семьдесят лет (или один день) попытках угадать правильный ответ.
Странным открытиям творческой работы посвящена беседа прозаика, сценариста, киноведа Елены Олеговны ДОЛГОПЯТ (повести и рассказы опубликованы в журналах «Юность», «Знамя», «Дружба народов», в Екатеринбурге выходит первая книга) и нашего корреспондента Елены ИВАНИЦКОЙ.

– Считается, вероятнее всего справедливо, что творческое начало присуще каждому человеку. Каждый ребенок – творец. Взрослый по большому счету – тоже, но обычно забывает об этом. С чего начиналось ваше творчество?
– Я не знаю никакого начала, не могу назвать момент, когда стала сочинять. В детстве я рисовала. Столько, сколько себя помню. Не знаю, почему. Хотелось.
Не уверена, что творческое начало присуще каждому человеку. Ваше утверждение ни на чем не основано. Это пустая фраза, на мой взгляд.
Писать я стала поздно, в двадцать пять лет, если не считать попытки вести дневник в седьмом классе. Этот дневник – толстая серая тетрадь в крупную клетку – дожил до сих пор. Я его не так давно перечитала и сама себе удивилась.
– Это необыкновенно интересно. Расскажите, о чем же вы писали тогда?
– Я рассуждала, например, о времени, когда настанет коммунизм и все станут счастливы. Для меня коммунизм был синонимом всеобщего счастья. Но ведь на самом деле это невозможно, рассуждала я, в любой момент от человека может уйти жена или он сломает ногу. Нет, счастье невозможно.
Это было не политическое рассуждение, а философическое. Я думала о самых разных вещах. Например, я писала: бабочка живет один день, а человек – семьдесят лет. Значит, один день для бабочки то же, что для человека семьдесят лет. Очевидно, время этих существ не совпадает, их миры не совпадают, при том что это – один мир.
– Само время разное? Сказано как-то поэтично-тревожно, но непонятно. Как вы сегодня это объясняете?
– Строго говоря, человек не может понять, как живут бабочка или собака. Другое дело, что человек весь мир (миры всех) соотносит с собой. Он рассказывает о собаке – как о человеке, о камне – как о человеке. Иначе, наверное, невозможно.
– Как у вас возникает замысел? А как возникал в детстве? Вы можете поймать этот момент?
– Работаю, вот и возникает. Очень хочу, чтобы возникал, работаю, стараюсь. Когда не получается, чувствую себя отвратительно, становлюсь неприятным человеком. С ручкой в руке становлюсь значительно умнее. Мне лучше думается, когда пишу.
– Как складывались у вас отношения с вещным миром?
– Не знаю, как ответить на этот вопрос. Могу попытаться определить, что за мир был вокруг меня.
Отец служил в армии, и мы переезжали с места на место: из Карымской – в Читу, из Читы – в Забайкальск, из Забайкальска опять в Читу, затем – во Фрунзе, из Фрунзе – в Усть-Каменогорск… Мир все время менялся, и только одно место в нем оставалось неизменным. Каждое лето мы приезжали в Муром, в дом, где я родилась, где выросла моя мама, где моя бабушка прожила большую часть жизни. Сложилось так, что я целый год прожила в Муроме, ходила в школу, в которой до меня учились мама и бабушка, за теми же партами сидела, училась у тех же учителей. Муром – это вечность в моем мире, место, где я, человек, чувствую связь с космосом.
– А вы вжили в него часть души, и он открылся вам в своем космическом значении?
– Нет, конечно. Это все слова, попытка передать ощущение. Можно и другими словами попробовать передать. Писание для меня – это способ уточнения мысли.
– Как при постоянном процессе уточнения мысли замысел исчерпывается и ставится точка?
– Никак не исчерпывается. Точка ставится по другим соображениям. Ни у одного из великих русских романов XIX века нет конца.
– Не кажется ли вам, что в школе от ребенка вместо постоянного уточнения мысли большей частью требуют другого: угадать ответ, которого хотел учитель?
– Не только в школе. И не то чтобы требуют. Человек сам почти всегда старается угадать правильный ответ, очень боится ошибиться. Иногда угадать ответ относительно легко, при решении задач по математике, например (но только в пределах курса средней школы!). С литературой даже в школе все становится не так просто. Самостоятельно думают очень редкие люди, мне кажется. Способствуют ли развитию самостоятельности мысли какие-то обстоятельства? Конечно. Но какие, определить трудно. Толчок может быть самым неожиданным, с самой неожиданной стороны: спектакль, книга, случайная встреча, трагедия, одиночество…
– То, что у нас растет нечитающее поколение, – это суровая правда. Вы работаете в Музее кино и, вероятно, особенно явственно видите, что культура чтения вытесняется культурой кадра. Как, на ваш взгляд, различается само восприятие мира у нас, читающих сейчас и читавших в детстве, и у нынешней нечитающей молодежи?
– Я не могу ответить на этот вопрос. Исследование надо проводить, чтобы ответить. Понятно, что сегодня дети видят другую реальность и, значит, иначе видят. Может быть, меньше читают. Не знаю, я не специалист. Что касается будущего, никто из нас его не угадает. Человек склонен современную ситуацию экспонировать в будущее.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"