РИСУНОК ЕФИМА ЧЕСТНЯКОВА. КРЕСТЬЯНСКИЕ ДЕТИ

Я отлынивала от коллективного труда бессовестно и безобразно, бессмысленно и беспощадно, начиная со сбора макулатуры, когда – первоклассница – неожиданно для себя самой я спряталась за углом и весь класс искал меня, надрывая общественную глотку.
Так было, пока однажды осенью я не поняла, что мне ее самой – осени – уже недостаточно. Что не довлеет мне осень, как довлела прежде, когда была не привходящим обстоятельством природного цикла, но воплощением моего бытия и Бытия Божия, смутно брезжащего сквозь всепоглощающую самость.
Когда теперь я думаю о юном эгоцентризме, то не понимаю, как удалось его пережить мне и удается претерпеть остальным – без всякой взаимосвязи с миром, без веры и любви – на одной надежде неизвестно на что, которая ощущается как неопределенное ожидание, томление духа, выматывающее так, что силы, потраченные на него, иной раз не восстанавливаются за всю жизнь.
Осень жизни сосредоточенно, сухо пасмурна. Влага отжата, и пламя приглушено. Пахнет снегом, который ляжет не однова – стает, как память, боящаяся раскаяния, и раз, и другой… В ту осень я поехала вместе со всеми – правда, не на картошку, а на яблоки – и работала молча, словно превозмогая похмелье.

Марина КУДИМОВА

Я бедствовал однажды на селе,
спрягая хриплым голосом глаголы
перед оравою навеселе
гудящих, как откормленные пчелы,
мальчишек и девчонок, чьи глаза
мне говорили больше, чем тетради.
Когда какая-нибудь егоза
меня звала на перемене “дядя”,
то “дядя”, перед тем как занемочь
ото всего, что связано с проверкой
каракуль, украшавших ему ночь,
ей отвечал учтиво: “Не коверкай”.
И продолжал разбрасывать зерно,
которое всходило понемножку.
Затем пришел приказ от Гороно,
и начались набеги на картошку.
Почти неделю все, кому не лень,
месили грязь и собирали клубни.
С мозгами, съехавшими набекрень,
я пользовался ночью, чтобы глубже
зарыться в одеяло с головой,
любовью не страдая как занятьем...
Очнувшись пару месяцев спустя
в гостинице, голодный и небритый,
я к этому отнесся, как дитя.
Как Мастер, удрученный Маргаритой,
из плена совершившею побег
без помощи метлы, в тот девяностый,
когда на землю мирно падал снег
и хлопья были крупными, как звезды.
Но – таяли на солнце. Только стих
на память о случившемся мне дорог.
Он – все, чего я, собственно, достиг,
учительствуя в узких коридорах.

Вячеслав ТЮРИН
пос. Лесогорск, Иркутская обл.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"