Тьма, побежденная цветным пластилином

Их никто не учил лечить детей. И тем не менее они спасают даже тех, от кого уже все отказались

Все страхи и проблемы – на холст

В школу-интернат для детей-психохроников, расположенную на окраине Алматы, пришел молодой человек и предложил бесплатно вести уроки рисования для больных ребятишек. Ему отказали.
– Не нужны им, оказывается, дилетанты! – возмущается художник Олег Пищев. – А я каждый день вынужден лицезреть из окна своей мастерской, как эти “специалисты” обращаются с детьми. Выводят малышей на прогулку и рассаживают их на скамеечках, как древних старичков. От такой жизни и здоровый ребенок заболеет, а уж больной точно не поправится.
…Маме семилетней Ренаты недавно предложили сдать дочку в подобный интернат. Специальная врачебно-педагогическая комиссия признала девочку необучаемой. И тут кто-то надоумил женщину отвести ребенка в художественную студию к Олегу Пищеву.
– Я еще не видел, чтобы дети так легко передавали в рисунке движение и эмоциональное состояние персонажей, как это у Ренаты получается,– восторгается Олег. – Девочка невероятно талантлива, хотя во многом другом действительно отстает от сверстников. Но назвать ее необучаемой – просто преступление! Знаете, как это получилось? На комиссии строгая тетя в белом халате спросила Ренату, какого цвета снег. Рената ответила: “Розовый, желтый и голубой”. Врач возмутилась: “Он же белый!” Девочка испугалась грубого окрика и больше не произнесла ни слова – вот ей и приписали глубокую умственную отсталость.
…Маленький аутист Самат почти ни на что не реагировал, не говорил, не узнавал себя в зеркале. Из внешних раздражителей только темнота его страшно беспокоила – мать вынуждена была укладывать сынишку спать засветло, чтобы он не увидел черноту за окном. В студии несколько уроков подряд Самат с Олегом занимались странным делом: старательно залепляли разноцветным пластилином большую черную плоскость, изображая цветущий луг. Когда ужасная темнота была побеждена окончательно, мальчик посмотрел на художника и спросил: “А где моя мама?” Бедная женщина, издали наблюдавшая за сыном, едва не лишилась чувств…
Олег Пищев – один из самых известных в Казахстане живописцев. Зачем ему неприкаянный люд, требующий любви и понимания?
– Художник нередко переносит на холсты свои страхи и таким образом избавляется от них, – объясняет Олег. – Раньше я вообще только этим и занимался. Естественно, мало кому хотелось покупать такие картины. Тогда я попытался учить рисованию ребятишек, и знаете, они вдруг открыли мне глаза на какой-то совершенно другой мир. Во мне самом что-то изменилось, и мои новые картины стали нравиться людям, ко мне пришел успех. Я решил, что пора отдавать долги – помогать блуждающим в темноте душам, как когда-то помогли моей.
Олегу интересно искать ключики к характеру и беде каждого ребенка. Иногда решение кажется удивительно простым: предложил агрессивному непоседе поработать нежной акварелью, и тот быстро успокоился. А робкого и вялого расшевелили яркие акриловые краски. Дальше нужно было только закрепить успех.
– Со старшими труднее, потому что они уже не верят, что умеют рисовать, – рассказывает Олег. – Малыша же можно попросить изобразить веселую или грустную линию, и он мигом ее сочинит.
Пищев и не подозревал, что занимается арт-терапией, пока не встретил профессионального психолога Инну Сапарову. Теперь они работают вместе. Инна объясняет изумленным родителям, прошедшим через кабинеты всех медицинских светил, почему их “великий немой” после занятий в художественной студии вдруг заговорил: мелкая моторика рук тесно связана с речевым центром.
Сейчас ребята из студии не только рисуют, но вместе с Инной сочиняют сказки, танцуют, ухаживают за растениями в саду вокруг домика Олега. Между прочим, уже в седьмом веке в Багдаде, а позднее в Каире, в госпиталях для душевнобольных, лечили музыкой, танцами и сочинением волшебных историй. А работа в саду, как пишут древние авторы, “приводила смущенный дух в порядок своими ритмами времен года с их жатвами, посадками и сбором винограда и олив”.
Однажды Олег притащил всю свою пеструю разновозрастную студию в горы, где они устроили художественную акцию под названием “Экология духа”. Собрали банки и пластиковые бутылки, раскиданные нерадивыми туристами, и сотворили из них умопомрачительную композицию. Позже эти творческие весенние походы переросли в общегородской фестиваль.

Терапия Ван Дейком

Два раза в неделю в петербургском Эрмитаже появляется чудак с флибустьерской бородкой и в смокинге. Рядом – стайка ребятишек. Передвигаются на костылях или в инвалидных колясках, что не мешает им чувствовать себя свободно и раскованно. Компания может вольно расположиться прямо на полу в ван- дейковском зале, напротив автопортрета художника.
– Это мой старый добрый друг, – говорит детям искусствовед Александр Колесин. – Посмотрите внимательно и попробуйте понять, о чем думает Ван Дейк, глядя на вас.
Ребята недоуменно молчат, а один паренек вскакивает и обиженно кричит в лицо средневековому франту: “Ну и что же, что я в валенках!” – и бросается вон из зала…
– Я, конечно, действую как провокатор, но мне необходимо их чем-то пронять, – объясняет Колесин. – Считается, что больные дети особенно ранимы и чувствительны, но чаще всего я сталкиваюсь с обратным явлением – их полной эмоциональной неразвитостью. Здесь, у полотен великих художников, мы вместе учимся чувствовать.
Слушать “евангелие от Колесина” – наслаждение и испытание одновременно. Историю непутевого блудного сына Александр рассказывает так, что над картиной Рембрандта плачут не только дети и их родители, но и ко всему привычные смотрительницы Эрмитажа. Потом монолог плавно переходит в общий разговор о семейных ценностях, об умении любить и прощать.
– Я и сам бываю вознагражден удивительными детскими открытиями, – рассказывает Александр. – Например, картину Рубенса “Пир у Симона Фарисея” я, казалось бы, знаю наизусть, но когда спросил у детей, где в многофигурной композиции скрыто средоточие зла, маленький очкарик неожиданно указал на кривоногую собаку под хозяйским столом, сжимающую в зубах кость и свирепо косящуюся на Христа. Я обомлел, потому что раньше не видел, не замечал у Рубенса этой неслучайной метафорической собаки, а полуслепой ребенок увидел! Обсуждали мы как-то, почему змей-искуситель на одной из картин изображен с телом змеи и с головой младенца. Самое интересное предположение высказала аутичная девочка, от которой до этого я не мог добиться ни слова: “Ева хотела ребеночка, хитрый змей им и прикинулся”.
…Александр Колесин, хоть и окончил когда-то педагогический институт, до недавнего времени особого интереса к детям не проявлял и вообще был человеком богемным. Но так получилось, что попросили его провести первый в городе фестиваль искусств для детей-инвалидов. Праздник удался, и Колесину захотелось как-то особенно порадовать полюбившихся ребят.
– Хотите, подарю вам свой Эрмитаж? – спросил Александр.
Оказалось, никто из детей там раньше не был, и уговаривать их долго не пришлось. Экскурсия потрясла ребят. Весть о необыкновенном подарке мгновенно разнеслась по всем организациям инвалидов Петербурга. Александр просто не смог отказать другим желающим....
Первые воспитанники Колесина, посещающие его занятия уже несколько лет, – кто угодно, но только не “люди с ограниченными возможностями”. Они мудрее обычных подростков и лучше ориентируются в действительности. Поступают, несмотря на тяжелые диагнозы, в самые престижные вузы и вообще живут полноценной жизнью.
– Я вижу свою задачу в том, чтобы привить ребятам “комплекс полноценности”, – говорит Александр.
Для самого Колесина, личности яркой, артистичной и амбициозной, бескорыстная работа с “особыми” детьми – что-то вроде церковного послушания. Есть тут и сугубо личный интерес – стремление к максимальной собственной реализованности. Он говорит, что так искупает грех нереализованного отцовства. В порыве вдохновения Колесин способен увлечь историей блудного сына даже слепых ребятишек-аутистов, почти не присутствующих в нашей действительности. Яркий эмоциональный контакт – их первый шаг к возвращению в мир людей.

“Абилитация” по Бороздину

Я не случайно постоянно возвращаюсь к тяжелейшей проблеме детского аутизма. Таких ребятишек-сомнамбул, к сожалению, становится все больше. Справиться с этой бедой толком не умеют нигде в мире.
Знакомая семья побывала со своим сыном-аутистом чуть ли не у всех специалистов в России и за рубежом. Знаменитый экстрасенс сказал, что не видит над ребенком свечения ауры, а значит, душа его где-то странствует или мертва.
Но вот недавно я увидела невозможное: тот самый мальчик на детском утреннике в “Школе Бороздина” смело вышел в круг и заявил, что хочет петь и читать стихи. Это был выдающийся сольный концерт! Ведущие детские дефектологи и психиатры Новосибирска, когда им рассказали об этом случае на конференции, временно лишились дара речи. Только Алексей Иванович Бороздин не видит в данном факте ничего сверхъестественного. Свою штучную работу с больными детьми он называет “собирание души”, или абилитацией. (Не путать с реабилитацией – речь идет не о возвращении утраченного, а именно о создании ранее отсутствовавших способностей.)
Бороздин – никакое не медицинское светило, скромный педагог детской музыкальной школы в новосибирском Академгородке. Он вырастил уже несколько поколений юных виолончелистов, многие из которых стали блестящими профессионалами. Еще Алексей Иванович пишет музыку, фотографирует, снимается в кино и обладает настоящим талантом дружелюбия. Дети от него без ума, они виснут на нем гроздьями, стоит учителю появиться на пороге.
Много лет назад, когда Бороздин начал подрабатывать частными уроками музыки, судьба свела его с необычной ученицей. Педагога предупредили, что ребенок не совсем здоров, но он не был готов к тому, что увидел. Пятилетняя девочка напоминала уродливого паучка, совершенно не умела говорить и по-человечески двигаться. Сама мысль учить это существо музыке показалась дикой. Но и сбежать было стыдно. Музыкант растерянно сел к инструменту и начал потихоньку что-то наигрывать. И вдруг заметил, что ребенок прислушивается. Через несколько занятий девочка уже пыталась подпевать своему учителю. Так постепенно она научилась сначала петь, а потом и разговаривать. Незаметно у ребенка выпрямилась спина и встали на место странно вывернутые суставы. А через два года занятий музыкой девочка пошла в первый класс престижной английской школы…
Этот случай не давал покоя Бороздину, и в начале перестройки, когда многое стало возможным, он организовал школу-студию для ребятишек, в медицинских картах которых написано как приговор: “неизлечим, необучаем”.
– Как ни странно, в самых любящих и заботливых семьях больному ребенку зачастую не дают развиваться, отнимая необходимость и возможность любой деятельности, – говорит Бороздин. – Взрослым кажется, что они оберегают свое слабое дитя, а на самом деле семья просто приспосабливается к больному, минимизируя собственные усилия. А зачем, например, человеку учиться говорить, если мама и бабушка понимают его без слов?
В школе Бороздина ребятишек демонстративно “не понимают”. Произнеси, что тебе хочется, нарисуй непослушными пальцами, сделай шаг на непослушных ногах – тогда и поймут, и похвалят.
Внешне здесь все, как в обычной детской школе искусств, – уроки музыки, рисования, ритмики. Но содержание другое.
Художник Володя Баранов, рассказывая волшебную сказку малышу, жестоко скрюченному параличом, рисует иллюстрацию к своему рассказу: прекрасный замок принцессы, звездная ночь. Неожиданно протягивает кисточку увлеченному ребенку: “А теперь ты нарисуй звездочку!” Малыш как зачарованный поднимает руку (которая прежде никогда не поднималась!) и с восторгом плюхает на лист свою собственную кляксу – звезду.
А вот Сережа, любимец Бороздина и всей школы. Солнечный мальчик! Несколько лет назад родители принесли его сюда на руках. Из-за последствий родовой травмы восьмилетний парнишка не мог ни ходить, ни говорить, ни даже жевать. (Сережу кормили жидкой пищей для младенцев.) Томограмма показала, что у мальчика функционирует только половина мозга. Стали они с Бороздиным пробовать петь, и... Сережа понемногу заговорил, научился ходить, а в школе его полюбили за добрый и веселый нрав. Конечно, Сережа по-прежнему инвалид, но на родительских руках висеть уже не будет.

...Не всем удается снять тяжелый диагноз. Иной достигает уровня развития лишь пятилетнего ребенка. Но он уже личность – дружелюбная, общительная, любящая и благодарная. Главное – не бояться диагнозов, считают дилетанты. Надо просто наплевать на них и исходить из того, что человек может все, если очень хочет.

Ирина САМАХОВА
Алматы – Санкт-Петербург – Новосибирск

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"